Болезни, феминизм и экстравагантность

Фестиваль / кино

На фестивале в Роттердаме огромное количество фильмов всех типов и направлений. Три тренда выделяет из общей картины АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

В предыдущем репортаже с фестиваля (см. "Ъ" от 27 января) в связи с австрийским фильмом "Мое слепое сердце" уже говорилось о болезни как излюбленной теме современного европейского кино. Это увлечение продолжает эксплуатировать немецкая конкурсная картина "Потерять себя" Яна Шомбурга. Лена, женщина средних лет, все еще не лишенная привлекательности, неожиданно теряет память: она помнит слова, но не может привязать их к объектам и значениям. Любящий муж проявляет чудеса терпения и изобретательности, чтобы вернуть жену к активной жизни. Но не является ли ее болезнь формой и способом манипуляции? Актриса Мария Шрадер не без иронии играет роль рациональной немки, специалистки по гендерной психологии, пытающейся контролировать эмоции через рассудок. В этом фильме любопытно как раз то, что его авторы увязывают феминизм с болезнью: героиня написала несколько книжек на любимую европейками тему и теперь, кажется, сочинит еще одну.

Прокатившись волной по Европе, феминизм дал обратную реакцию: она особенно ощутима в еще одном конкурсном фильме — "Счастье навсегда" Татьяны Божич из Хорватии. Только вместо книги инструментом самоиронии выступает фильм как таковой. Это очаровательное мокьюментари, в процессе создания которого Татьяна (или ее лирическая героиня) пытается понять причины своих любовных разрывов с мужчинами. Мужчины эти архетипичны и архитипичны одновременно: русский Павел и русский же Алексей (две вариации загадочной души), сентиментальный философ-немец, отчужденный воспитанный англичанин, эгоистичный гедонист голландец. А сама Татьяна не меняется на протяжении 20 лет: такая же открытая, любвеобильная и готовая сколь угодно долго искать свой идеал. Иногда, правда, она впадает в отчаяние, из которого ее выводит русская подруга, дока по части мужских-женских отношений. Россия вообще занимает в картине почетное место и изображена с любовью, хотя она и причинила героине много боли. Так же Татьяна относится и к мужчинам: ничего хорошего, как показывает опыт, от них ждать нельзя, но для чего-то они все же созданы, и, как ко всякой божьей твари, лучше относиться к ним снисходительно.

Еще один фильм с легким феминистским акцентом прибыл в Роттердам из России: он называется "Еще один год" и снят Оксаной Бычковой по сценарию Натальи Мещеряковой и Любови Мульменко. Два последних имени мы встречаем в титрах другой российской картины — "Комбинат "Надежда"", тоже показанной в Роттердаме; и там и тут в эпизодах снимаются одни и те же актеры. Возникает впечатление формирующейся в России очередной "новой волны", причем более конвертируемой, чем ее предшественница начала нулевых. В фильме Бычковой, снятом по мотивам пьесы Александра Володина "С любимыми не расставайтесь", еще больше заметны генетические связи с советским оттепельным кино, однако фактуры и типажи другие — современные, да и конфликт, осложняющий жизнь молодой пары, тоже адаптирован к сегодняшнему дню. Муж с образованием не может найти достойной работы и вынужден промышлять по ночам бомбилой; женщина, устроившись дизайнером в редакцию, стремится утвердиться в более престижном социальном слое креаклов. Получается вполне мейнстримная социальная мелодрама, которую темпераментно разыгрывают Надежда Лумпова и Алексей Филимонов. Свежие лица и профессионализм артистов новой генерации — тоже признаки оживления в российском кино. Ну и, наконец, явная феминизация режиссуры: похоже, женщины скоро будут реально доминировать в этой, еще недавно мужской профессии.

Третьим роттердамским трендом стал extravaganza. Так можно определить жанр нескольких фильмов, которые здесь показывают. "R100" культового японского комика Хитоси Мацумото — забавное, но не более того, путешествие в мир садомазохистских фантазий. Главный герой, агент по продаже мебели, заключает контракт с некоей фирмой, которая устраивает ему встречи с доминатрикс в кожаных бикини: они подстерегают его в самые неожиданные моменты и отделывают почем зря с помощью хлыстов и каблуков. Все это происходит под любимую героем музыку Бетховена (почему-то звучащую в каждом втором фестивальном фильме). Весь этот бред, как выясняется, снят 100-летним выжившим из ума режиссером, а оценочная комиссия присуждает ему рейтинг R100, поскольку, чтобы понять это творение, зрителю самому нужно достичь 100-летнего возраста. Увы, проверить это допущение довольно затруднительно.

"Дистанция" Серхио Кабальеро — не менее дикая фантазия про карликов, которые должны вернуть на родину модного закордонного художника (прототип — Йозеф Бойс), заточенного на разрушенной сибирской ТЭЦ вместе с его мертвым зайцем и прочими инсталляциями. Особенно занятно слушать, как карлики общаются между собой по-русски, не открывая рта; чудесен также бесстрастный комментарий дамы-диктора, рассказывающей о том, как бывший молодой крымский колхозник, интроверт и любитель паранормальных явлений Василий Лебедев стал хозяином электростанции и зловещим коллекционером шедевров современного искусства. Сделал он это в период перестройки при помощи взяток, а помогли ему оппортунизм и полное отсутствие угрызений совести. Больше всего это произведение, рожденное сумрачной испанской фантазией, напоминает российское параллельное кино как раз описываемого перестроечного периода.

И все же самым экстравагантным роттердамским фильмом, наверное, остается "Трудно быть богом". По концентрации мрачной образности, по виртуозности сращивания натурализма с сюрреализмом последняя работа Алексея Германа заставляет рассматривать его европейских и азиатских конкурентов как детсадовцев или, в крайнем случае, учеников начальных классов.