Четыре финансовых организации лишились лицензии по решению ЦБ, среди них "Мой банк". По информации СМИ, влиятельные вкладчики банка лоббировали его спасение. Среди них –– режиссер Никита Михалков и известный экономист Сергей Глазьев. Управляющий компании EFG Asset Management Георгий Воронков ответил на вопросы ведущих Дарьи Полыгаевой и Олега Богданова.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
О.Б.: Понятно, что ЦБ продолжает свою линию, продолжает закрывать ненадежные банки. Давайте сначала на эту тему, а потом вообще о Центральном банке поговорим, о том, что они делают в последнее время, потому что очень интересная тема — это контроль соцсетей, то, о чем говорят финансисты. Давайте про "Мой банк", закончим эту историю. Какие дальше банки будут закрываться, есть какой-то "черный список" или два списка: "черный список" и благонадежных банков?
Г.В.: Вы знаете, это очень хороший вопрос, потому что я уже получил, в силу специфики своей деятельности, примерно около трех "черных" списков самых разных.
О.Б.: У меня пять.
Г.В.: У вас пять? Видите, они как бы гуляют по рынку…
О.Б.: Размножаются.
Г.В.: Да, и финансисты, на самом деле, читают их с удовольствием, потому что это прямо горячие новости. Все начинают сразу за голову хвататься, проверять свои лимиты: а у нас есть деньги в этих банках, а если есть — почему? В общем, много такой веселой возни получается. На самом деле, некоторые списки угадывают, скажем, один из трех банков примерно, поэтому в этом есть, конечно, свои волнующие, я бы сказал, моменты.
О.Б.: Георгий, многие привыкли уже к такой монотонной работе Центрального банка, несколько успокоилось сообщество финансовое? Или нет такого ощущения?
Г.В.: Знаете, насколько я понял, все стараются работать с какими-то очень крупными, достаточно устойчивыми банками, потому что все проводят оценку финансовой устойчивости и надеются на то, что публикуемая отчетность их контрагентов достоверна, что им можно доверять. Поэтому, я так понял, что сейчас все уходят от рисков, уходят от работы с небольшими банками и ориентируются, в основном, на крупняк, потому что сейчас никому не нужны эти избыточные риски.
О.Б.: Понятно, у сообщества достаточно ограничен круг, все друг друга обзвонили, узнали ситуацию.
Д.П.: А сколько банков в итоге останется, интересно?
О.Б.: Банков может много остаться работать. Но лимиты есть, когда межбанковское кредитование и другие операции со своими желательно проводить, с теми, кого знаешь и у кого отчетность более или менее нормальная. Вот сейчас на таком уровне система цементируется и строится. Правильно я говорю, Георгий?
Г.В.: Да, совершенно верно.
О.Б.: Поэтому самоцементирование системы происходит, а слабые сами не выживут. ЦБ их так "отстреливает" периодически, не знаю, по какому критерию.
Д.П.: А он же их взрастил?
О.Б.: Нет, взрастила система, это, по-моему, результат 90-х, что у нас такое количество банков, организаций.
Г.В.: Знаете, на самом деле, просто у нас как бы определенный взрыв есть, в хорошем смысле, в финансовой системе, потому что деловая активность дико растет, люди видят множество проектов, и эти проекты нужно финансировать как-то. Все ломают голову над тем, как страховые деньги, пенсионные деньги через банки перенаправить на конечные проекты или как привлечь деньги вкладчиков. Все хотят побыстрее заработать. В этом вся идея того, что стараются выдавать какие-то высокорисковые кредиты. Потому что очень высокая ставка по ним, и все хотят по-быстрому "срубить денег".
В итоге это приводит к тому, что система набирает кучу рисков, и ЦБ уже ничего не остается, кроме как просто закрывать банки, чтобы не получилось, как в США "принцип домино", раз — и повалилась вся система.
О.Б.: Там немножко другая тема была. Но все-таки, смотрите, Центральный банк занялся одной темой, к ней более или менее привыкли, он постоянно отсекает плохие организации финансовые. Валютным рынком занялись, эти тоже результаты все видим. Сейчас вот последнее из ноу-хау от ЦБ — это соцсети, то есть они будут контролировать социальные сети на предмет того, есть ли там различная провокационная и неправильная информация.
Д.П.: В том числе все ваши списки.
О.Б.: Ну да, то, что там финансисты где-то в интернете обсуждают. Поэтому сейчас, как я вижу, активность таких обсуждений несколько спала, уходит совсем вглубь. Как вы думаете, это задача Центрального банка контролировать эти вещи?
Г.В.: Мне кажется, это какая-то дикая чушь. Я не понимаю, как люди Центрального банка могут давать прослушивать телефонные разговоры всех людей, всю почту.Просто повесьте вывеску "Авторитарный режим". Точка. Станем Северной Кореей. Я просто не понимаю, зачем .
Как Антон Павлович Чехов говорил, есть люди просто глупые. Вот человек взял и написал что-то в соцсети, надеясь, что у него есть право высказывать свое мнение там, где он хочет.
О.Б.: И такого очень много, да. Это вообще обычная практика — писать глупости в различных соцсетях.
Г.В.: И что же теперь за это головы снимать, что ли? Я считаю, что как-то надо ориентироваться на документы, на отчетность, которую предоставляют банки, то есть как-то аргументировано проводить политику.
О.Б.: Они за провокациями будут следить. Смотрите, кто-нибудь представится: "Я такой-то", ложное имя назовет и начинает распространять негативные слухи про банк-конкурент. И вот Центральный банк начинает такими вещами заниматься. На самом деле, это все вообще не соответствует действительности и само по себе виртуально, как и это высказывание. Кстати, вспомнил историю, когда информация из ФРС случайно распространилась в Сети, ее финансисты заметили на доли секунды быстрее, чем ФРС опубликовала все эти данные. Но, скорее всего, здесь журналисты, видимо, больше провинились. Хотя в нашем случае я не понимаю, что они будут контролировать, Facebook, что ли?
Г.В.: Не знаю, мне страшно просто подумать.
О.Б.: А мне страшно, что там в голову мысли такие приходят.
Г.В.: Ну да, можно создать какую-то официальную страничку ЦБ, да, и потом напрашиваться ко всем в друзья.