Экс-главу МВД Украины подозревают в попытке захватить власть. Против Юрия Луценко возбудили уголовное дело. Его обвиняют в публичных призывах к захвату государственной власти. Оппозиционеру грозит до пяти лет лишения свободы. Корреспондент "Коммерсантъ. Украина" Сергей Сидоренко рассказал подробности ведущим Олегу Богданову и Оксане Барыкиной.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Ок.Б.: Расскажите, что происходит? Где сам Луценко?
С.С.: Луценко, очевидно, дома. А обвинения, о которых стало более детально известно в среду, не повлияли, насколько я понимаю, на его жизнь. Его не задерживали, пока что даже нет слухов о том, что в ближайшее время это может случиться. Хотя у нас все случается непредсказуемо. Сам факт того, что против Луценко возбуждено дело, не является огромной новостью. Более того, похожие дела по обвинению то ли в попытке госпереворота, то ли захвата власти возбуждены и против остальных лидеров оппозиции.
Главная новость в том, что это дело сейчас активно расследуется. Это стало известно в среду поздно вечером, когда служба безопасности Украины направила центральным телеканалам просьбу, которая обычно звучит больше как требование — предоставить видеоматериалы, записи выступлений Луценко на Майдане Незалежности. Указана была дата 22 января, и было указано, что расследование ведется по факту попытки захвата власти.
Ок.Б.: Такой запрос к вам не поступал?
С.С.: Поскольку я не телевизионщик, то ко мне не поступал. Но я с высокой долей вероятности подозреваю, что найдутся среди телевизионщиков те, кто предоставит, поскольку у нас очень многие каналы подконтрольны власти, соответственно, писали звук и видео. Кто-то даст видео. Другой разговор, что будет на этом видео. Неясно до конца, почему именно 22 января. Я пересмотрел архивы по информагентствам, по своим записям, что тогда говорилось. Тогда Луценко в очередной раз говорил о том, что необходимо формировать условное временное правительство, народную раду, то есть параллельные органы власти. Но это был не самый яркий день среди его выступлений. Были и другие дни, где он говорил гораздо ярче, где он говорил о необходимости свержения правительства, свержения президента. То ли эти записи из других дней уже у милиции есть, то ли их заинтересовали какие-то отдельные слова, и они их сейчас ищут.
О.Б.: Если его арестуют, какая реакция будет на Майдане?
С.С.: Феерическая будет реакция. Дело в том, что Луценко не имеет формального статуса, поскольку он недавний сиделец, он не мог занимать посты в органах власти, не мог получить депутатский мандат. По сути, он просто безработный. Но авторитет его огромен и среди народа, и среди оппозиционных лидеров. Его арест будет прямым ударом по верхушке оппозиции.
Ок.Б.: О его реакции пока ничего не известно?
С.С.: Нет, пока неизвестно.
Ок.Б.: Какая в городе обстановка? Затишье?
С.С.: Да, затишье уже продолжается довольно долго — несколько дней. Если мы говорим о городе, тут важно понимать, что в 200-300 метрах от Майдана или от Грушевского, где идут бои, все дни было тихо, разве что кроме тех дней, когда активно жгли шины и немножко воняло. А город живет своей жизнью. В эпицентрах противостояния в последние дни затишье, там никто ничего не делает, все ждут какого-то разрешения. Каким оно может быть, никто не может даже представить.
О.Б.: Народ живет на Майдане, а милиция стоит кордонами?
С.С.: Да, безусловно.
Ок.Б.: Они меняются, наверное?
С.С.: Наверное, они живут в кабинете министров, часть из них живет на базах под Киевом, часть — в доме офицеров, то есть расквартированы где угодно. Рассказывают о том, что их иногда становится жалко, когда видно, как они по коридорам валяются в кабмине. Но работа у них такая.
О.Б.: А кормят их как?
С.С.: Наверное, кормят. Если бы не кормили, то тяжело бы им было.
О.Б.: Общаются ли они между собой оппозиционеры и милиция в момент затишья?
С.С.: Очень тяжело. Здесь надо понимать, что среди стоячих милиционеров есть срочники, солдаты внутренних войск — они чуть более разговорчивые, но как только подходит начальник, сразу все разговоры прерываются. Есть те, кто работает в милиции, в спецназе — с ними общения, в принципе, никакого нет. Даже когда журналистам удается со стороны органов власти пройти в расположение милиции, они не очень разговорчивы. Когда кто-то решается говорить, то, как правило, это идет только по санкции сверху, сюда быстро присылают сотрудников пресс-службы, чтобы сотрудник пресс-службы смотрел, слушал и контролировал, чтобы милиционер не сказал вдруг чего-то лишнего журналистам.