"Был страх того, что мы останемся непонятыми"

Как повлиял на создателей церемонии открытия Олимпиады в Сочи образ маленького мальчика из Африки? Вернется ли Олимпийский Мишка? Об этом ведущий Петр Косенко в рамках программы "Действующие лица" побеседовал с режиссером-постановщиком открытия Игр-2014 Андреем Болтенко и заслуженным мастером спорта, хореографом Ильей Авербухом.

П.К.: К нашему разговору присоединяется режиссер-постановщик церемонии открытия Олимпийских игр Андрей Болтенко. Андрей, вы были главным режиссером-постановщиком шоу, о котором говорят уже на протяжении последних пяти дней, что длится Олимпиада. Скажите, пожалуйста, немногочисленная критика в адрес шоу каким-то образом смазала ощущение победы в художественном смысле?

А.Б.: Я честно скажу, что пока не читал особенно критики.

П.К.: Колечко не раскрылось из звездочки, из снежинки...

А.Б.: Это я в курсе. Я хочу купить майку с таким изображением. Мне кажется, это будет очень здорово, прекрасное воспоминание будет. Я только сейчас начал выдыхать после этого почти трехлетнего марафона. Поэтому, честно сказать, пока не изучал подробно критику, доверился в этом смысле мнению друзей и коллег, которым пока, к стыду своему, не удосужился даже ответить. Но обязательно это сделаю.

П.К.: Я хочу сейчас небольшую новость озвучить: губернатор Токио Ёити Масудзоэ приедет в Сочи, чтобы перенять опыт организации Олимпиады. Это лестно для нас?

А.Б.: Вполне. Токио — замечательный город, а Япония — великая страна. Но на самом деле, когда мы работали, мы не думали о каких-то критических замечаниях, статьях. Был страх того, что мы останемся непонятыми. В результате все-таки произошло по-другому — это большое счастье.

П.К.: Почему боялись быть непонятыми?

А.Б.: Когда рассуждали на эту тему, я всегда оперировал таким образом — я хотел бы, чтобы для мальчика маленького в Африке, который смотрит нас по черно-белому телевизору, было понятно, что такое Россия. Это с одной стороны. С другой стороны, язык, который был выбран в качестве такого визуального рассказа, он достаточно радикальный. В этом смысле наши переживания были, наверное, не напрасны. Надеюсь, что результат все-таки был положительный.

П.К.: Я тут прочитал интересную вещь: якобы есть негласная договоренность, что церемония открытия зимних Олимпийских игр не должна быть ярче и зрелищнее, чем церемония открытия летней Олимпиады. Так ли это?

А.Б.: Если даже такая договоренность есть, она настолько негласная, что о ней никто не слышал. Просто так исторически складывается, в силу объективных причин, что летние Олимпийские игры проходят в местах, где тепло, где есть, наверное, более массовые виды спорта. Этим объясняется, наверное, какое-то такое мифологическое восприятие того, что церемония должна быть другой. Но мы об этом, честно говоря, не задумывались.

П.К.: Если есть что-то такое, что бы вам хотелось в этом шоу открыть, увидеть, сделать, но не получилось по каким-то объективным или субъективным причинам? Господин Эрнст говорил, что была идея сделать больший упор на события Великой Отечественной войны, но МОК не дал в связи с рядом объективных причин, из-за положений Олимпийской хартии.

А.Б.: Многое что было. У нас некоторые номера были совершенно по-другому придуманы и решены. Но история не любит сослагательного наклонения. Случилось так, как случилось. И, наверное, сейчас говорить уже об этом бессмысленно. Оглядываясь, я могу сказать, что, наверное, что-то даже произошло к лучшему. В любом случае, обсуждать возможность того, что не случилось, я бы не стал. В целом, мы значительный процент наших пожеланий удовлетворили. Даже больше, чем это было возможно в ситуации, в которых находились.

П.К.: Андрей, можете раскрыть роль Ильи Авербуха в постановке этого шоу?

А.Б.: Илья был одним из хореографов финального эпизода, который он, долго сопротивляясь, сделал на музыку Артемьева из кинофильма "Сталкер" Тарковского. Это такая наша попытка, с одной стороны, сделать посвящение космосу, с которым в России многое связано, с другой стороны — будущему. Илья сделал такую увертюру к нашему финалу, где люди, как звезды, сходились в совершенно сумасшедшем хореографическом рисунке, которой пришлось делать в невероятных, нечеловеческих условиях. Мне кажется, что он с этим справился. Это эпизод, когда артисты Ильи Авербуха, одетые в светодиодные костюмы, делали такие галактические круги в космосе.

П.К.: Я знаю, Андрей, почему определенное количество людей может быть на вас обижено. Мишка не вернулся, тот самый Мишка из 1980-го года. Была идея изначально его вернуть каким-то образом?

А.Б.: У нас в церемонии открытия такого нет. Но не все же закончилось. Есть еще четыре церемонии. Быть может, это произойдет.

П.К.: Вы имеете в виду церемонию закрытия Олимпиады, открытия и закрытия Паралимпийских игр?

А.Б.: По понятным причинам я ничего не имею в виду. Просто, как мне кажется, в нашу концепцию этот эпизод не укладывался просто потому, что все-таки у нас было такое генеральное сообщение о России. А эпизод с Мишкой заслуживает отдельного внимания, внутрь концепции церемонии не совсем логично встраивался.

П.К.: Как вы считаете, другие герои — другая страна? Вам самому хотелось бы Мишку того самого увидеть? Вы же, наверное, помните, вам было лет шесть-семь, наверное, когда Мишка улетел? Илья, вам вопрос.

И.А. Я думаю, что Мишка был замечательный, но не надо нам хвататься за эту историю. Андрей уловил, ему удалось сделать, всей команде, которая работала над этим — рассказать о России настоящим современным языком. Не цепляясь за те, пусть даже позитивные, штампы, которые есть в нашем обществе, за то, как нас воспринимает Запад, Все-таки что такое открытие? Это, в первую очередь, гигантская визитная карточка нашей страны. Андрей говорил, что он себе представлял образ мальчика, который, совершенно не зная ничего о России, должен о ней все понять – это очень правильно. Это главная задача открытия Олимпийских игр — рассказать о стране языком, понятным миру. И я думаю, что в церемонии открытия это гениально и очень точно сделано. Даже я могу сказать, когда я читал сценарий, с какими-то вещами не соглашался. Но когда все это срослось, вышло…Я искренне поздравляю Андрея, поздравляю Константина Эрнста, поздравляю всех, кто работал над этим огромным событием. Андрей говорит — три года. Но это не три года, это тридцать три года жизни. Сколько здесь было вложено, мы должны понимать и говорить об этом.

Я, простите, ушел от Олимпийского Мишки. Мне не давали сказать, а я должен сказать, какая колоссальная, адская, адова работа шла внутри. Люди вообще забыли, что такое сон. Это безумная нервотрепка, безумная ответственность. Началось обсуждение с колец. Это техника, это не душевное состояние. Техника — она на то и техника, она может предать вас, она может вас подводить. Но главное, что не подвел человеческий фактор, человеческая душа, человеческий дух, дух России, творческий дух – то, чем всегда славилась Россия. Это творчество было в каждом шаге, в каждом элементе, который летел над полем во время открытия. Меня сейчас эмоции захлестывают, я иногда слова забываю. Но, так или иначе, я думаю, вы догадываетесь, о чем я говорю. Ребята нашли тот язык, которым надо говорить с миром, и рассказали. Об этом надо говорить, этим надо гордиться, делать на этом большой акцент. Да, это замечательно, что Мишка был, он живет в каждом из нас. И не надо забывать, что Мишка улетал на фоне окончания Олимпийских игр. Как правильно Андрей сказал, еще ничего не закончено. Той сентиментальности, той грусти, что Олимпиада уходит от нас, мы еще просто даже не набрались.

П.К.: Андрей, ждут нас сюрпризы на церемонии закрытия? Илья Авербух принимал участие в подготовке церемонии закрытия?

А.Б.: Это лучше спросить Авербуха. Я могу сказать, что я не принимаю участия в церемонии закрытия. Но закрытие делают очень талантливые люди. Мне кажется, будет много очень удачных сюрпризов. Об остальном я не вправе говорить, честно сказать, я не обо всем осведомлен. Но я уверен, что это будет просто другое, но замечательное, потому что занимаются этим очень талантливые люди.

П.К.: От лица миллионов людей хочу вас искренне поблагодарить за эту прекраснейшую совершенно церемонию, которую мы все наблюдали. Это действительно было потрясающе. Я думаю, со своей задачей вы справились абсолютно. Илья, вы принимаете участие в закрытии?

И.А.: Тут я присоединяюсь к Андрею. Я также не принимаю участия в закрытии, другая команда работает. Но я, конечно, буду приезжать на Олимпийские игры. Юлия Липницкая, с которой я работал в этом сезоне, будет выступать. И, я конечно, хочу быть рядом, но не столько рядом, чтобы встречать и перед телекамерами махать ручкой, там меня не будет, а именно быть морально, по нюансам подсказывать, чтобы она держала все — и прыжки, и элементы, то состояние хореографии, которое я ставил ей в ее программу.