Каприз истории: через четверть века после вывода советских войск Афганистан готовятся покинуть части США и НАТО. Уйти из негостеприимных гор им предстоит к концу 2014-го, и это ставит два проклятых афганских вопроса: почему освободители снова бегут? И кто придет им на смену?
Бывший талиб на пункте приема оружия, организованном Комиссией по примирению в провинции Герат (Афганистан). На какой стороне окажется завтра этот правоверный и в чьи руки попадет принятое им оружие, не знает никто
Фото: Hossein Fatemi/Panos Pictures/Saltimages
Результаты 12-летнего присутствия западных, прежде всего американских, войск оценить пока трудно: что удалось изменить, а что нет, будет понятнее после того, как "джи-ай" уйдут, политики отчитаются, а воюющая 35 лет страна останется наедине с собой. Ясно, что мирным Афганистан не стал и не станет. Ясно, что его власть не будет контролировать после ухода американцев всю территорию, как, собственно, не контролировала и до них. Но не ясно главное — кто следующий?
Лоскуты и скоросшиватели
Как показывает история, войти в Афганистан со своими войсками — не штука. Сложнее выйти. Больше того, каждый из таких выходов оборачивается трагедией, которая становится этапом не только афганской истории, но и истории той страны, которая пыталась подчинить себе Афганистан. Не нам, к счастью, на сей раз предстоит эта тяжелая работа над "афганскими ошибками", а натовским аналитикам, но главным выводом с этим, уже невероятным, противником поделиться стоит.
А основной вывод — нельзя освободить страну, которой де-факто нет. Афганистан пока — территория: различные силы по-разному видят ее будущее, при этом большинство — не как общей страны, а как совокупности анклавов, от которой хорошо бы отщипнуть кусок пожирнее.
Я понял это в конце 1990-х, когда прилетел в аэропорт города Мазари-Шарифа на севере Афганистана, который на тот момент еще не взяли талибы. На месте выяснилось: аэропорт контролируют различные группировки — местные таджики и хазарейцы, договорившиеся о разделе дани с грузов и пассажиров. "Мы стоим от этого дерева до того, а они — от того дерева до забора..." — объяснял мне горизонталь власти в этой части страны один из встречавших (он был таджиком). В принципе, на такие вот лоскуты ("от этого дерева до того") и был поделен весь Афганистан. Вопрос в том, что чем дольше длится война, тем больше становится лоскутов.
При этом Афганистан достаточно молод — ханы крупнейших пуштунских племен выбрали падишахом главу влиятельного племени дуррани Ахмад-шаха только в 1747 году. Договорились лишь ханы — сам Афганистан, как был, так и остается пестрым ковром племен, родов и народов, но скидки на это никто не делает: бедное горное государство загоняют в современность самыми разными способами.
— Проблема Афганистана в том, что все предлагаемые ему рецепты навязаны извне — другие страны пытаются подстроить эту страну под себя,— объясняет известный пакистанский политолог Салман Тахир.— Но ведь Афганистан не похож на другие государства, а на поиск собственного пути ему не дают времени.
Действительно, самым успешным правителем за всю недолгую афганскую историю считается последний король этой страны Захир Шах, он правил страной дольше всех, с 1933 по 1973 год. Об этих годах вспоминают как о золотом веке, а секрет прост: он старался ни с кем не ссориться (по возможности), а политических противников при нем резали значительно реже, чем при других правителях. Даже реформы, и те король проводил осторожно.
Осторожность и не понравилась: Афганистан срочно стало нужно "пришить" к какому-нибудь региональному лагерю, для чего его, как лоскутное одеяло, принялись перешивать — с помощью болезненных государственных экспериментов, неизменно трагических и кровавых. Короля сверг в 1973-м его родственник Дауд, объявивший себя президентом демократической республики, Дауда свергли в 1978-м прокоммунистически настроенные офицеры, в 1979-м СССР ввел войска, что стало началом кровопролитной войны. Однако построить социалистическое государство в афганских горах не получилось: с уходом советских войск в 1989-м тогдашний кабульский режим "во имя Аллаха милостивого и милосердного" провозгласил Афганистан Исламским Государством. Затем власть захватили моджахеды, которые немедленно перегрызлись за власть друг с другом.
Кажется, к середине 1990-х в Афганистане уже были испробованы все рецепты — от монархии до демократии, от социализма до исламского государства. Все не подошло. И тут, словно боксерская перчатка на пружине, в регионе "выскочило" движение "Талибан", его члены вознамерились строить страну на базе "настоящего, чистого ислама", не засоренного "грешными" представлениями. Талибы утверждали: их власть не от племенных или клановых вождей, а от самого Всевышнего. Влиятельный пакистанский богослов Сами-уль-Хак в свое время так объяснял причины триумфа талибов в Афганистане: "С одной стороны, армия какого-нибудь Дустума, а с другой — армия Аллаха. Кто победит?"
Однако студенты, так переводится с арабского слово "талибан" (костяк этого движения составили студенты пакистанских медресе из числа афганских беженцев), тоже проиграли. Поддержка талибами исламистов во всем мире, в том числе "Аль-Каиды", обернулась вводом в Афганистан войск НАТО. Теперь выясняется: им тоже не удалось сшить в единое целое эту страну.
Какими вернутся талибы?
Талибы хоть и проиграли, но остаться на афганской сцене сумели, обычно проигравшего противника сметали с афганской шахматной доски. Уже в силу этого их реванша и опасаются сейчас, после ухода американцев. Талибские лидеры это знают и свою силу чувствуют. Еще бы! А как иначе, если главарей "Талибана" зовут за стол переговоров все, от американцев до пакистанцев, не говоря уже об афганских властях?
Информация о том, что и США, и Исламабад, и Кабул ищут (и находят) контакты с "Талибаном", поступает уже не первый год. Сами талибы это то отрицают, то подтверждают, но можно не сомневаться, что многие талибские лидеры имеют связи и в Кабуле, и в Исламабаде. За годы после падения их режима талибы сохранили боевые структуры. Более того, они решительно заявили о себе в соседнем Пакистане — здесь теперь действует "Движение талибов Пакистана", которого всерьез опасаются в Исламабаде.
Впрочем, есть основания опасаться не только пакистанской верхушке. "Талибан" исторически вообще не афганское движение, его идеология зародилась еще в XIX веке в исламском университете в городе Деобанде, недалеко от Дели. Именно там ряд радикальных богословов ответили на британскую колонизацию религиозной доктриной, отрицающей все западное — культуру, идеи, философию, даже одежду и музыку. На смену им деобандисты предлагали "свою" культуру и "свой" патриотизм, основанные, разумеется, на "настоящем" исламе. Талибы эту идеологию взяли на вооружение и ужесточили, причем настолько, что не заметили, как "чистый" ислам, став жесткой системой запретов, начал отталкивать от них многих афганцев.
— Талибы нарушают гайрат! Они заставляют носить бороды и говорят, что нельзя слушать музыку, смотреть телевизор. Но я сам решу, какую бороду мне носить и какую музыку слушать,— объяснял мне один из полевых командиров главного и самого успешного противника талибов в Афганистане Ахмад Шаха Масуда, убитого террористами в 2001 году.
Гайрат — в его рассуждениях ключевое слово. Гайрат — гордость, право на защиту собственного достоинства, право мужчины носить оружие и применять его, когда и как он считает нужным — важнейшая часть местного кодекса "пуштунвали", который подчас оказывается более значимым, чем даже Коран.
Именно поэтому сейчас, накануне ухода американцев, в Афганистане очень многих заботит вопрос, вынесли ли талибские лидеры какие-то уроки и будут ли они вести себя помягче, если договорятся, скажем, о какой-то формуле политического сосуществования с афганскими властями?
— В регионе мало кто сомневается, что после ухода НАТО талибы вернутся, возможно, войдут в афганское правительство или возьмут под контроль часть территории. Весь вопрос в том, как они теперь будут себя вести,— считает Салман Тахир. Он уверен, если они возьмутся за старое, Афганистан вновь распадется на куски, а война может перекинуться на весь регион.
Как "сшить" Афганистан?
Это еще один принципиальный вопрос, потому что просто уйти из этой страны и забыть о ней, закрыв за собой дверь, не получится. Новая гражданская война выплеснется за пределы Афганистана и коснется всех соседей — и ближних, и дальних. В Пакистане, где до сих живут миллионы беженцев предыдущих афганских войн, уже опасаются нового потока. Весь регион тревожит перспектива возможных вылазок радикалов с афганской территории. Отдельный разговор — о героиновом экспорте, который с уходом западных войск явно активизируется. Да и противопоставить этой контрабанде в экономике будет нечего: без стабильности в этих горах не построить долгожданный газопровод из Средней Азии в Пакистан и Индию, которые задыхаются от нехватки энергоносителей, а также не реализовать поставки пакистанского и индийского трикотажа и ширпотреба на среднеазиатские рынки. Вообще, Афганистан — это страна-транзит, нестабильность в нем как пробка закроет пути, ведущие из Индостана на запад и север.
Но главное, чего все боятся в случае возвращения талибов,— это превращения Афганистан в базу мирового исламистского интернационала. Для этого радикалам даже не обязательно побеждать по всей стране, достаточно взять под контроль кусок территории и вскоре там соберутся исламисты всех мастей. Идея о справедливом обществе, в котором "все равны перед лицом Всевышнего", где не будет бедных и войн, привлечет толпы молодежи из государств Азии. Призрак исламской революции в этом случае будет гулять от Ближнего Востока до Индонезии. Да и нам не стоит забывать, как в начале 2000-х российский Генштаб всерьез обсуждал возможность срочного развертывания на южных рубежах 60-тысячного армейского контингента на случай, если талибы пойдут на север.
Выходит, проблема — та же: мир, в свое время расшевеливший Афганистан без особой нужды, теперь вновь вынужден "сшивать" его из племенных лоскутков, но уже по соображениям собственной безопасности. Недостатка в идеях нет, хотя идеи эти подчас экзотические. Большой шум, к примеру, наделало несколько лет назад предложение ряда западных экспертов разделить Афганистан по границам этнических групп — создать государства афганских таджиков, узбеков, хазарейцев, пуштунов... Еще предлагали "раздать" север Афганистана по странам-соседям: территории афганских таджиков — Таджикистану, узбеков — Узбекистану и т.п. Мол, это позволит успокоить этнические раздоры.
Но больше всего взбудоражил регион проект американского военного эксперта Ралфа Петерса, призвавшего к проведению "справедливых границ". По его мнению, нужно отдать Кабулу пуштунские районы Пакистана, что резко увеличит число пуштунов в Афганистане. Сторонники этой точки зрения полагают, что если пуштуны (на сегодня составляющие около половины населения) станут подавляющим большинством, государствообразующей нацией, то это позволит им взять под контроль страну и успокоить страсти. Соседи воспринимают этот проект как "чисто американский", подчеркивая, что он решает одну проблему, но создает другую. В самом деле, каким образом забрать у Исламабада и отдать Кабулу огромный кусок пакистанской территории? И как — силой? Сложно даже представить, сколько стран и народов затащит в эту новую пакистано-афганскую воронку и какими войнами чревато такое геополитическое шитье.
— В Афганистане никогда нельзя торопиться! — убеждал меня известный пакистанский дипломат Сахабзада Якуб Хан, занимавший пост министра иностранных дел в нескольких кабинетах.— Демократия — это не начало, это итог! То есть сначала постепенно складываются демократические традиции, наука, университеты, мирное разрешение споров, а уже потом, может, сложится демократия.
Он, как и другие опытные специалисты по Афганистану, признает, что страна эта изменилась за те годы, что мир так много и пристально занимался ею. Но пинками загнать ее в XXI век не получится ни у своих, ни у чужих реформаторов. "Афганскому плоду не дали созреть!" — говорил Сахабзада Якуб Хан. В переводе с восточного, это значит, что Афганистану нужна длительная и продуманная программа международной помощи, а не импорт очередной спасительной идеологии.
Схватка за недра
Контекст
В ожидании апрельских выборов президента Афганистана и ухода американцев в стране относительное затишье. А вот борьба за доступ к ее недрам все жестче
Афганистан никогда не был колонией, а потому современные горнодобывающие компании здесь практически не работали. Здешние недра — богатейшая нетронутая кладовая.
При этом среди местных месторождений есть поистине легендарные, например, о лазуритовых копях месторождения Сары-Санг (провинция Бадахшан, историческая область Памира) знали даже фараоны в Древнем Египте. О других же, наоборот, легенды еще предстоит сложить, как, например, о богатейшем месторождении изумрудов в ущелье Панджшер к северу от Кабула (его открыли лишь в 1970-е). Есть версия, что благодаря этим камням легендарный полевой командир моджахедов Ахмад Шах Масуд (по прозвищу Панджшерский лев), мог быть в курсе готовившихся против него акций: драгоценные камни открывали рты военных и чиновников не только в Кабуле, но и в Москве.
Говорить о богатствах Афганистана, не вспомнив о советском присутствии, невозможно: наиболее системную разведку здешних месторождений провели геологи из СССР. Именно они нашли те залежи полезных ископаемых, за право разработки которых теперь выстроились в очередь горнорудные корпорации. Так, Индия интересуется железорудным месторождением Хаджигек в Центральном Афганистане (разведанные запасы около 500 млн тонн высококачественной руды, прогнозные втрое больше). Неподалеку обнаружены месторождения каменного угля, который тоже нужен металлургии. По данным индийских СМИ, проект разработки Хаджигека оценивается в 11 млрд долларов. Афганский президент Карзай отметил, что, хотя афганская сторона с осторожностью относится к доступу иностранцев к своим месторождениям, Индия как "старый друг" будет допущена. Впрочем, для того чтобы тендер считать состоявшимся, важно, чтобы устоял и сам кабульский режим.
Не отстает и Пекин. КНР намерена стать главным разработчиком крупнейшего в регионе медного месторождения Айнак в 50 км от Кабула. Оно тоже было разведано советскими геологами в 1970-1980-е и считается одним из самых перспективных в Азии (разведанные запасы более 5 млн тонн, прогнозные до 17 млн).
Кроме того, на востоке Афганистана найдены месторождения пегматитовых руд — это богатый источник рубинов, бериллов, кунцитов и гидденитов. Но ценны эти месторождения не только драгоценными камнями: пегматитовые поля — также богатейший источник лития, бериллия, тантала, ниобия. Эти редкие металлы крайне важны для самолетостроения, ядерной энергетики, других наукоемких отраслей. Есть данные, что этими ресурсами Афганистана заинтересовались серьезные компании из США.
Проблема, однако, в том, что все эти проекты требуют немалых вложений, а также времени для их реализации. Пока все заинтересованные стороны готовы лишь спорить за право стать первыми в очередь, деньги они будут вкладывать только тогда, когда будет ясно, что афганским борцам за светлое будущее всех мастей удалось договориться.