Вы уже знаете, кто стал новым главой Международного валютного фонда? Я пока еще не знаю. Но уверен, что ни немец, ни японец, ни даже русский, оказавшись на этом посту, по сути, ничего не изменят. МВФ проводил, проводит и будет проводить лишь ту политику, которая выгодна среднему американцу.
Нешуточная борьба между Соединенными Штатами и Западной Европой вокруг главы Международного валютного фонда, свидетелем которой мы были на протяжении последнего месяца, привела к тому, что заговорили даже о возможной ликвидации фонда. Это, конечно, абсурд — МВФ был, есть и будет. Более того, кто бы его ни возглавлял и ни возглавит, МВФ играл и в обозримой перспективе будет играть ту музыку, которую заказывают в американском Белом доме. Таково негласное правило, установленное при создании фонда.
Как рассказывает Андрей Аникин в книге "История финансовых потрясений: от Джона Ло до Сергея Кириенко", летом 1944 года, когда еще гремели пушки и рвались бомбы, в тихом американском курортном городке Бреттон-Вудсе (штат Нью-Гемпшир) делегаты 44 стран, включая СССР, собрались на Международную финансовую конференцию. Речь шла о послевоенном устройстве мира, о восстановлении разрушенной войной Западной Европы и о создании всемирной валютно-финансовой организации — той, что позже назовут Международным валютным фондом. Обсуждались темпы инфляции и дефляции, размеры денежной массы и платежеспособного спроса, внутреннего и внешнего долга, дефицита платежных балансов и сальдо экспортно-импортных операций, системы двух- и многостороннего клиринга, индексы оптовых и розничных цен — словом, вещи очень важные, очень скучные и очень непонятные.
Как заметил позже известный экономист Джон* Гэлбрейт, "мало было в истории международных совещаний такого масштаба, где участники так слабо понимали бы, что, собственно, происходит или хотя бы что пытаются сделать". Однако, по его словам, это не мешало, а скорее помогало делу. Потому что большинство делало вид, что все понимает, и не задавало лишних вопросов, опасаясь обнаружить непонимание. Некоторое оживление в это скучнейшее обсуждение вносила разве что дискуссия англичанина Джона Кейнса и американца Гарри Уайта.
Первого называли аристократом от экономики (незадолго до бреттон-вудской конференции он стал английским лордом); второй слыл крепким хозяйственником (он занимал пост заместителя секретаря американского казначейства). Первый прославился своими трудами, объяснившими причины мирового экономического кризиса; второй — работой в группе советников президента Рузвельта, которые ***разрабатывали программу выхода страны из Великой депрессии. За первым была слава крупнейшего ученого, за вторым — экономическая мощь и финансовые ресурсы Америки. Первый думал о восстановлении пошатнувшихся в результате двух войн позиций Великобритании, второй — о закреплении руководящей и направляющей роли США в мире.
Кейнс предлагал, чтобы страны, попавшие в тиски финансового кризиса, могли сравнительно свободно пользоваться валютными ресурсами МВФ. Очевидно, что речь шла прежде всего о Британии, которая вскоре и оказалась в такой ситуации. Уайт же хотел, чтобы помощь в таких ситуациях была обставлена жесткими условиями и ограничениями, полагая, что деньги будет брать негде, кроме как у американского налогоплательщика. Дальнейшая история полностью подтвердила эти опасения.
В этой дискуссии и решилась судьба Международного валютного фонда. Ее определили деньги среднего американца — почтительно выслушав Кейнса, делегаты проголосовали за проект Уайта. Все более поздние споры, включая нынешний,— лишь отзвуки полемики 1944 года, заканчивающиеся всегда одинаково. За годы существования МВФ его главы не раз переизбирались, менялись и приоритеты самого фонда. Поначалу смысл его деятельности состоял в поддержании постоянного соотношения между валютами и обеспечении их свободной конвертируемости. Речь шла главным образом о денежных единицах западноевропейских стран. Американскому доллару отводилась роль ключевой резервной валюты.
С 60-х годов, когда европейские валюты стали столь же устойчивыми, как и доллар, МВФ начал выдавать кредиты развивающимся странам. Получив независимость, они готовы были переориентировать свои товарные и финансовые потоки с бывших метрополий на другие рынки. Фонд немало способствовал тому, чтобы этими другими рынками стали рынки Соединенных Штатов. В начале 90-х фонд снова поменял приоритеты — теперь он поддерживает молодые демократии в странах бывшего социалистического лагеря, обильно ссужая их деньгами. Цели те же, что и в случае с развивающимися странами.
Заметьте при этом, что Международный валютный фонд всегда возглавляли европейцы. На эту традицию, кстати, среди прочего и ссылаются страны Западной Европы в нынешнем споре с Соединенными Штатами. Пожалуй, в Вашингтоне к такому аргументу прислушаются. Ведь там любят традиции.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ