Рустам Рахматуллин, координатор движения "Архнадзор"
Нынешний всплеск градозащитной активности в нашей стране не первый. Предыдущий пришелся на середину 1980-х. Москвичи тогда защищали палаты Щербакова и Кузнецкий Мост, петербуржцы — гостиницу "Англетер" и дом Дельвига. Ближе к концу 1980-х дошло до всесоюзных съездов. Это было начало перестройки и гласности, которая в вопросах экологии и культуры открылась раньше, чем в вопросах политики. И люди устремились в градозащитные движения. Тогда нам удалось многого добиться. В Москве, например, остановили огромный проект Третьего кольца. Было ощущение победы. Потом умер советский стройкомплекс, развалилась страна, многие занялись политикой, и градозащитная активность сошла на нет.
Но на рубеже 2000-х и 2010-х начался новый рост. Где-то в рамках местных органов ВООПИиК, а примерно в половине случаев — под новыми флагами. Мы стали одними из первых новых движений. Активность развивается по-разному, например к юго-западу от Москвы градозащитников практически нет, хотя проблем с наследием предостаточно во всех регионах.
Градозащитниками становятся, конечно, от невозможности терпеть. Часть движения всегда составляют специалисты, занятые наследием, например историки архитектуры. Каждый из них однажды становится перед вопросом: могу ли я сидеть и спокойно писать книгу, когда за окном уничтожают предмет моей науки. Но есть и совершенно обычные люди. Прежде всего молодые и с высшим образованием.
При этом взгляды у активистов разные. Опыт 1980-х показывает, что, если движение окрашено политически, полноценно существовать оно не будет. Так что градозащиту не стоит считать маской для политического протеста. Конечно, градозащитное движение не обходится без протеста, но и не сводится к нему. Да, в фокусе внимания СМИ оказываются публичные акции, но 9/10 деятельности приходится на невидимую посторонним ежедневную работу: мониторинг, переписку, дозор в кварталах. Наша задача — отследить каждую болячку на ранней стадии и договариваться, доносить свое видение до заказчика и застройщика. Если дошло до уличного протеста, значит, что-то упущено или не сработало.