В Минске не сомневались, что Александр Лукашенко отправился в Москву искать поддержку своим антипарламентским инициативам. В Москве, избегая комментариев о внутриполитических распрях в Белоруссии, на визитера смотрели иначе — как на партнера по сообществу двух государств. Сообществу прочили роль эталона "углубленной интеграции в СНГ". Лукашенко — роль эталона "углубленной дружбы с Россией", о которой тот вспоминает к месту и не к месту. Он остается единственным политиком в Белоруссии, на которого делает ставку Москва и на которого "не ставит" ни одна влиятельная политическая сила в Белоруссии. Итогом спровоцированной им конфронтации в республике вполне может стать приход к власти политика, к России в лучшем случае равнодушного. Ибо, дискредитируя себя в глазах оппонентов, Лукашенко дискредитирует и идею "углубленной дружбы".
Встреча двух президентов в Барвихе продолжалась примерно 40 минут: 20 минут в присутствии помощников, 20 минут — один на один. Потом гостя принимал премьер Черномырдин — чуть более получаса. Пресс-секретарь Бориса Ельцина Сергей Ястржембский отметил, что президенты договорились "не терять темпа" интеграционных шагов в рамках Сообщества. По его словам, обсуждались вопросы сотрудничества ТЭК "на взаимовыгодной основе". Лукашенко позже пояснил, что речь шла о создании финансово-промышленных групп, прежде всего в области нефтепереработки, и что он попросил у Ельцина еще 300 тысяч тонн нефти. Президенты говорили также об "ориентации на социально-экономические интересы населения". Подчеркнули важность предоставления россиянам и белорусам равных прав в сфере трудоустройства, медпомощи, образования.
И ни слова о главных условиях договора о Сообществе. В нем, напомним, планировали до конца 1996 года "обеспечить проведение мер по формированию общей транспортной системы с едиными тарифами по перевозке грузов и пассажиров, а также объединенной энергосистемы". А до конца 1997 года — "синхронизировать этапы и глубину экономических реформ", провести "унификацию денежных, кредитных и бюджетных систем и создать условия для введения общей валюты".
Лукашенко же, следуя своему видению дипломатической этики и политической выгоды, вынес из встречи с президентом свои, специфические впечатления. Коими тут же поделился с прессой. Он заявил, что Борис Ельцин "попросил, чтобы в данный момент в силу сложившихся обстоятельств я принял на себя часть его работы в Высшем Совете и постарался придать динамизм нашим отношениям в рамках Сообщества". Намекнул он и на крайне доверительный тон беседы: "Был обсужден ряд личных вопросов, о которых я не хотел бы сегодня говорить широко".
Диалог с президентом России, по впечатлениям Лукашенко, шел мало сказать на равных: Ельцин доверительно советовался с молодым коллегой. Президенты, по словам гостя, обсудили "серьезнейшим образом" внутриполитическую ситуацию в России и Белоруссии и при этом "не было абсолютно никаких уклонов в сторону обсуждения только белорусской или только российской ситуации". Лукашенко также "очень обширно ответил" на вопросы президента России о ситуации в Белоруссии. Кстати, оценки этой ситуации, данные Ельциным, Лукашенко озвучивать не стал. Между тем, по сообщениям пресс-службы президента РФ, "в ходе обмена мнениями в связи с предстоящим в Белоруссии референдумом президенты подчеркнули необходимость сохранения мира и стабильности в обществе". И оба высказались "за консолидацию общества на основе компромисса". Что в переводе на общедоступный русский означает, что антипарламентских инициатив белорусского коллеги Ельцин, мягко говоря, не поддержал. Но у Лукашенко свои козыри: раз президент России просил подменить его в управлении Сообществом, раз говорил с ним столь доверительно, значит, поддерживает во всем. Этот тезис и станет главным в его дальнейшем диалоге с ВС.
В то самое время, пока Лукашенко принимали в Москве, в Минске спикер ВС Семен Шарецкий принимал председателя ПАСЕ Лени Фишер. Спикер тревоги не скрывал, сообщив, что в ближайшие дни в Минске возможно обострение ситуации вплоть до кровопролития. Шарецкий также отметил, что парламент Белоруссии возлагает большие надежды на содействие Совета Европы, России и других соседних государств в стабилизации обстановки в республике, которую, по его словам, "захлестнули политические междоусобицы". В свою очередь, Лени Фишер сообщила, что 7 ноября в СЕ состоятся дебаты по ситуации в Белоруссии. Заметим, что в программе визита главы ПАСЕ не планировалась встреча с президентом. Ее собеседниками кроме спикера ВС были премьер и председатель КС. И в ходе этих встреч прозвучали некоторые предварительные оценки главы ПАСЕ. Она, например, считает, что Лукашенко вправе созвать всебелорусское собрание, но не вправе принимать на нем решения, относящиеся к компетенции ВС. Что, "если президент отважится на подобные антиконституционные решения, их последствия будет трудно предсказать". Что "конституционные революции ни к чему хорошему не приводили". Что независимые эксперты СЕ проанализировали два альтернативных проекта конституции, которые предлагается вынести на референдум. И что они "более благосклонно настроены к проекту, предложенному ВС". Более того, дело запахло обструкцией. Послы Великобритании, Италии, Франции и Германии в Минске направили белорусскому МИДу послание, где выразили от имени Европейского Сообщества озабоченность ухудшением политической ситуации в республике: развитие событий "ставит под угрозу возможность Белоруссии играть полноценную роль в Европе и развивать сотрудничество с европейскими институтами".
Против Лукашенко объединились самые разные политические силы республики. Какая из них в итоге может оказаться на поверхности — сказать трудно. Ясно лишь, что уличный бунт — а именно к нему может привести противостояние — респектабельного политика к власти не приведет.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА