Развитие в лучших амбициях

Стагнация, легкая девальвация и небольшой рост безработицы — лучшее, что может случиться с российской экономикой в 2014 году. Когда инвестиции падают, а потребительский спрос выдыхается, даже 1,5% роста ВВП могут быть амбициозной целью.

Парк Юрского периода

Чтобы оказаться оптимистом в отношении российской экономики, не нужно больших усилий: сделайте умеренно пессимистический прогноз и подождите пару месяцев — вы поймете, каким оптимистом вы были. Правило не то чтобы универсальное, но в 2013 году работало безотказно. Поэтому «Деньги», в январе 2013-го предупреждавшие читателей, что по итогам года рост ВВП может ограничиться 2%, тоже оказались оптимистами. За 11 месяцев экономика выросла всего на 1,3%, и в декабре Минэкономразвития пришло к выводу, что больше 1,4% ждать уже не стоит. К такому же мнению склонились и большинство аналитиков, хотя после публикации Росстатом итогов ноября некоторые сочли нужным добавить, что 1,4% — «достаточно амбициозная цель» (цитата из обзора Райффайзенбанка). Вопрос, удалось ли ее достичь, или, положим, не хватило пункта, не кажется принципиальным, если учесть, что в декабре 2012-го Минэкономразвития прогнозировало рост ВВП в 2013 году на 3,6%, масштабы разочарования велики при любом раскладе.

Строго говоря, итоги ноября не были однозначно плохи. В них было не только падение промышленного производства (на 1% к ноябрю 2012-го), но и сезонный проблеск надежды на оживление потребительского спроса, и даже символический рост инвестиций (0,2%). Однако общая картина осталась неважной: за 11 месяцев промышленность потеряла 0,1%, инвестиции сократились на 0,8%. Шансы декабрьской статистики исправить положение, похоже, не слишком велики: индекс PMI обрабатывающих отраслей, рассчитываемый банком HSBC, упал до минимума с 2009 года (48,8), что указывает на снижение деловой активности. По оценке HSBC, выпуск потребительских товаров продолжает слабо расти, но спрос на инвестиционные товары снижается, их выпуск падает, предприятия сокращают сотрудников.

«У нас минус по инвестициям и, скорее всего, минус по промышленному производству, — резюмирует директор по исследованиям и аналитике Промсвязьбанка Николай Кащеев. — Я считаю, это де-факто рецессия, хотя де-юре это рецессией не считается». Вероятность превращения ее в 2014 году в «рецессию де-юре» он оценил в 50%, заметив, что эта оценка не имеет ничего общего с вошедшей в фольклор пятидесятипроцентной вероятностью встречи на улице блондинки и динозавра (они, как известно, либо встретятся, либо нет). «Для развивающегося рынка с высокой макроэкономической волатильностью рост в пределах 2% — это статистическая погрешность. Мы в самом лучшем случае приблизимся к 2% роста. Скорее — 1,5-1,8%», — пояснил Кащеев.

Государство и инвестиции

Трактовка макроэкономических тенденций, так триумфально провалившаяся в 2013 году, основывалась на гипотезе о росте инвестиций: казалось, что если частный бизнес утратит энтузиазм, то уж государство-то никуда не денется. Но скоро стало понятно, что ни на бюджет, ни на гос­компании рассчитывать не приходится. Тренд, наметившийся в конце 2012 года, после саммита АТЭС и запуска газопровода «Северный поток», в 2013 году усилился в связи с завершением олимпийских строек в Сочи. Как отмечают аналитики «ВТБ Капитала», на сокращение инвестиций пошли почти все крупные гос­компании, кроме «Роснефти».

Федеральный бюджет не мог это компенсировать: он был ограничен бюджетным правилом, так что его расходная часть в 2013 году была всего на 3% больше, чем в 2012-м (годом раньше рост составил 18%). А субъекты федерации вынуждены были, во исполнение указов президента, думать не столько об инвестициях, сколько о повышении зарплат бюджетников, причем в условиях, когда поступления налога на прибыль сократились на 17% (данные за первые три квартала 2013 года). «В регионах идет самый настоящий кризис», — считает руководитель направления «Макроэкономика и финансы» Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов. По его словам, «мы в значительной мере проедаем инвестиционный ресурс». В 2014 году легче не станет: по оценке Standard & Poor`s, дефицит региональных бюджетов составит около 600 млрд руб., и эта цифра учитывает не все потребности регионов, так как «во многих показатели капитальных расходов на душу населения ниже, чем требуется для поддержания устойчивого уровня общественных услуг». Но если инфраструктура в регионах будет деградировать, перспективы роста их экономик станут еще хуже, а бюджетные проблемы будут нарастать.

Хорошая новость состоит в том, что федеральный центр пока располагает ресурсами, чтобы, по выражению директора Центра развития ВШЭ Натальи Акиндиновой, «разруливать» эти проблемы «в ручном режиме», предоставляя регионам бюджетные кредиты либо увеличивая трансферт. Федеральному бюджету в 2014 году, по ее мнению, ничего не угрожает: после смягчения бюджетного правила появилась возможность перенаправить нефтегазовые доходы, которые прежде подлежали бы зачислению в Резервный фонд, на финансирование возможного дефицита (большинство экспертов ожидают, что он составит не более 0,5-1% ВВП). «Конечно, так нельзя жить все время», но в краткосрочной перспективе проблема выпадающих доходов «легко регулируется этим маневром», подчеркивает Акиндинова.

Более того, вероятно, что произведенное урезание расходной части бюджета-2014 не слишком сильно скажется на госинвестициях, «поскольку Минфин пошел на перераспределение уже утвержденных расходов в пользу инвестиционных статей», полагает аналитик Райффайзенбанка Мария Помельникова. «Кроме того, — добавляет она, — в какой-то степени заменой фискального смягчения станут долгосрочные инвестиции из Фонда национального благосостояния. Однако позитивное влияние последних в 2014 году не стоит переоценивать, поскольку проявится оно, скорее всего, не раньше второго полугодия».

Однако сохраняется неопределенность, связанная с поведением госкомпаний. «Есть серьезная опасность, что мы увидим сокращение инвестиций естественных монополий, — отмечает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. — Хотя правительство дало указание им не сокращать инвестиции, но, с одной стороны, им нелегко это сделать, а с другой — им невыгодно показывать, что они могут продолжать инвестировать даже при замороженных тарифах».

Депрессия внутри и снаружи

На частные инвестиции надежды немного, считает начальник управления аналитических исследований УК «Уралсиб» Александр Головцов: «Посмотрите на отчетность и прогнозы основных эмитентов: никто не планирует увеличивать инвестиции в 2014 году. В лучшем случае они сохранятся на том же уровне». Причину он видит в «завышенном курсе рубля и слабости внешнего спроса. И спрос останется слабым, поскольку оживление в мировой экономике наблюдается, по выражению Головцова, «больше в обещаниях брокеров, чем в реальности» — слишком велики долги американских домохозяйств и «кредитное плечо европейских банков и китайских корпораций».

Это означает в лучшем случае сохранение цен на нефть в коридоре $100-110 за баррель, а в худшем — снижение до $100 и ниже (среднегодовая цена в 2013 году — $107). Кроме того, замедление экономик стран БРИКС и их «переключение на менее ресурсоемкие модели» помешает росту цен на металлы, считают аналитики УК «Альфа-Капитал».

В таких обстоятельствах рубль на нынешних позициях не удержится, и Центробанку лучше этому не мешать: в последние полгода он продавал от $2 млрд до $5,5 млрд в месяц. «Впервые ЦБ теряет довольно большой объем резервов при стабильных ценах на нефть. Сопротивляться снижению рубля в условиях стагнации абсурдно, и ЦБ постепенно ослабляет контроль над курсом. Переход к инфляционному таргетированию, строго говоря, вообще не предполагает никаких интервенций в поддержку рубля», — отмечает Головцов. Вопрос лишь в том, упадет ли курс до 38-40 руб. за доллар к концу года или остановится на 35 руб., и поможет ли это предприятиям, чья рентабельность была подорвана не только ослаблением внешнего спроса, но и необходимостью повышать зарплаты вслед за госсектором.

«Десять лет назад можно было говорить, что ослабление рубля — благо, потому что повышает доходы экспортеров и увеличивает ценовую конкурентоспособность внутренних производств, но сейчас ситуация гораздо менее однозначная, — сомневается руководитель направления реального сектора ЦМАКП Владимир Сальников. — Во-первых, сейчас промышленности нужна модернизация, а модернизация происходит на импортном оборудовании. А второй момент — многие компании берут кредиты в валюте, и девальвация резко повышает их долговую нагрузку. Но, конечно, если компания уже провела модернизацию и не очень сильно „сидит“ на импортном сырье или комплектующих, она в случае девальвации будет в плюсе. Общий баланс плюсов и минусов от девальвации сейчас близок к нулю».

Потребителя не судят

Впрочем, некоторое восстановление промышленности все же возможно — рост около 1% выглядит логичным «как с точки зрения статистических эффектов, так и на фоне реализации новых госпроектов», полагает Помельникова. «Внушительная часть негативного эффекта, связанного со снижением внешнего спроса, уже отыграна в статданных», а оснований для «серьезного сужения внутреннего спроса не прослеживается», поясняет она.

Основная заслуга в этом принадлежит потребителям: оборот розничной торговли вырос за январь — ноябрь 2013 года на 3,9%. Этому немало способствовало повышение благосостояния: зарплаты в реальном выражении увеличились на 5,5%, причем, по оценке Центра развития ВШЭ, в бюджетном секторе рост составил 10-11%. Розничное кредитование также рано списывать со счетов, хотя к 1 декабря 2013 года его рост замедлился до 29%. По подсчетам ведущего эксперта Центра структурных исследований ИЭП имени Гайдара (ЦСИ ИЭП) Михаила Хромова, в 2013 году население заплатило процентов по кредитам около 1,6 трлн руб., тогда как задолженность увеличилась примерно на 2,2 трлн руб. Порядка 600 млрд руб. все-таки пошло на поддержание спроса.

В 2014 году ЦСИ ждет роста розничного кредитования на 22-24%. Если фактическая стоимость кредита сохранится на уровне 18% годовых, то прирост задолженности составит 2,5 трлн руб., а процентные платежи — 2,1 трлн руб. «Положительный вклад кредитования в потребительский спрос сохранится, но даже в номинальном выражении будет меньше, чем в 2013 году», — подчеркивает Хромов. В УК «Уралсиб» не исключают и сценарий, при котором население будет занимать меньше, чем платить по процентам, и вклад кредитования в ВВП станет отрицательным. Это возможно, если, например, в результате действий ЦБ рост кредитования затормозится еще сильнее.

Прежних высот потребительскому спросу все равно не достичь: в 2014 году начнет наверстывать упущенное безработица, а зарплаты не смогут расти прежними темпами. Низкая инфляция (консенсус-прогноз 5% против 6,5% в 2013 году) и проведение Олимпиады — это все, что способно помочь спросу вырасти — не на 5-6%, как в прежние времена, а хотя бы на 2-3%. Этот драйвер роста явно выдыхается, а другого все еще нет.

Надежда Петрова