МВФ оказался крепким орешком. Повторения июльского афронта (сразу после президентских выборов МВФ уже перекрывал кредитный кран, задержав выплату $340 млн) вроде бы ничто не предвещало: в октябре на ежегодной сессии управляющих МВФ и МБРР реляция посланцев России о победе над инфляцией была воспринята как успех политики фонда, что же касается "несобираемости" налогов, то Москва, казалось бы, подстраховалась, учредив ВЧК. Но МВФ — что соловей, его баснями не кормят.
Солидарная ответственность
МВФ поступил не по-джентльменски. Главное обоснование отказа — плачевное состояние доходов российского федерального бюджета. Но если разобраться, виноват в этом сам МВФ. В то, что кризис собираемости налогов имеет место только в 1996 году, верится с трудом. От налогов как раньше уходили, так и теперь уворачиваются. Наоборот, война со льготами именно в этом году превратилась из холодной в горячую. Почему же в набат ударили именно сейчас?
Во-первых, победа над инфляцией, одержанная под чутким руководством МВФ, оказалась сюрпризом, причем не только приятным. Выяснилось, что не только коммерческие банки с успехом сжились с инфляцией, свой интерес к ней имеет и бюджет. Технология проста и прекрасно адаптирована к российским реалиям: в бюджет закладывается прогноз роста цен. До 1996 года он каждый раз с треском проваливался, что никого не удивляло, а раз цены перевыполняли бюджетное задание, то сверхплановой оказывалась и налогооблагаемая база.
Во-вторых, именно МВФ выбил из-под доходов бюджета опору в виде экспортного тарифа. Хотя ему и была найдена акцизная замена, российская специфика заключается в том, что у таможенника есть преимущество перед налоговым инспектором: не заплатил — не перешел границу. Соответственно, искомая собираемость на таможне по определению существенно выше.
Двойная бухгалтерия
Интрига собираемости российских налогов имеет еще одну, на этот раз неожиданную сторону. До сих пор распределение ролей в диалоге МВФ--Москва было достаточно жестким. Из Вашингтона давали домашнее задание, в Москве его выполняли, за чем бдительно следили приходящие контролеры. На этот раз российская сторона позволила себе усомниться в правильности методики оценки фондом степени собираемости налогов.
Тенденция такова: в июле собрали 18 трлн рублей, в августе — 15 при плановом ежемесячном задании примерно в 20 трлн. МВФ считает, что так жить нельзя. Российские переговорщики призывают углубиться в предмет. Тогда получается, что в июле живых денег в бюджет поступило только 8 трлн рублей (остальное — так называемые казначейские налоговые освобождения), а в августе — живых денег было уже 13 трлн, доля налоговых освобождений снизилась почти до 10%. Прогресс налицо. Но, увы, он не вписывается в каноны МВФ, переубедить который пока не удалось.
Украинский акцент
Конфликт между Москвой и МВФ разворачивается на нескольких площадках. Есть главная — налоговая, а есть и второстепенные. МВФ проявляет, например, традиционный интерес к российской внешнеэкономической политике. Теперь под огнем его критики оказалось введение импортных квот на спирт и водку. Хотя эта защитная мера направлена прежде всего против украинских поставщиков, теперь Москва оказалась между двумя влиятельными международными организациями — МВФ и Всемирной торговой организации (ВТО). Ситуация любопытна: вводя квоты, Россия соблюла все процедуры ВТО, но МВФ остался недоволен. Если бы Россия избрала в качестве защитной меры повышение пошлин, то МВФ, возможно, смолчал бы (все-таки увеличение бюджетных доходов), зато ВТО увидела бы в этом препятствие для присоединения к ней России. Возможно, Россия сделала не лучший выбор, однако спор вокруг ее импортной политики все же не основной.
У МВФ есть и еще претензии: присоединившись к восьмой статье его устава, а значит, признав право нерезидентов беспрепятственно использовать свои рублевые средства, Москва не спешит полностью открывать рынок ГКО для иностранных инвесторов. Возможно, МВФ посчитал необходимым вмешаться, увидев опасность замедления процесса открытия рынка государственных долговых обязательств в лоббизме российских коммерческих банков, не приветствующих появление мощных конкурентов. Однако по существу расширение доступа иностранных инвесторов вписывается в проводимую правительством и ЦБ финансовую политику, направленную, в частности, на снижение доходности ГКО.
Ответные меры
Сергей Дубинин на заминку в переговорах с МВФ реагирует спокойно: "Мы ждем, что до конца года получим весь комплект кредитных траншей. Будем ждать ноябрьской встречи, на которой подведут итоги за октябрь. Потом — одобрение доклада в Вашингтоне, и в ноябре — транш". Правда, он делает при этом примечательную оговорку: "Или последует новая встреча и новые переговоры".
Тем не менее именно ЦБ первым откликнулся на неполучение октябрьских денег МВФ практическими мерами. Вчера банк пошел на расширение пределов колебаний курса доллара, "вилка" возросла с 10 до 20 рублей. Смысл этой акции в том, чтобы создать перспективы для ускорения роста курса доллара (это одна из рекомендаций МВФ). Реакция банков предсказуема — увеличение продаж долларов, а чтобы они отбросили сомнения, ЦБ увеличил резервные требования для валютных активов и снизил для рублевых. Результат — бюджет остается в неприкосновенности, ЦБ формально не кредитует правительство, но рублевая масса в экономике увеличивается. Конечно, вместе с ней вырастет и инфляция, но не это сегодня главное, надо спешно найти замену деньгам МВФ.
Час ВЧК
Реакция ЦБ показательна, но главным действующим лицом российской экономической политики теперь окончательно становится ВЧК. Ее появление не впечатлило МВФ, придется показать товар лицом. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы уверенно предсказать максимальную активность этого фискального монстра в самое ближайшее время. Очередной прилет гостей из МВФ ожидается в середине ноября, так что для налогоплательщиков наступают самые черные дни, им предстоит столкнуться с настоящей политической кампанией со всеми обязательными изъянами и перегибами. Чтобы вернуть расположение МВФ (вместе с его деньгами), ВЧК пойдет на самые крутые меры. Фискальный нажим будет еще беспощаднее, если октябрьское фиаско переговоров с МВФ, наложившись на публикацию в Financial Times, в которой Россия названа самым рискованным из развивающихся рынков, приведет к неудаче размещения за рубежом еврооблигаций российского Минфина.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ