Чубайса и Лужкова в Северодвинске встречали приветственными возгласами, свистом и криками "Деньги давай!". Лужков относил к себе возгласы, свист и крики оставались Чубайсу. Чубайс произнес приветственное слово от президента, Лужков — по сути предвыборную речь от себя. Цели визита на место закладки атомного подводного крейсера "Юрий Долгорукий" у главы администрации президента и московского мэра были совершенно различны. Тем не менее можно считать, что оба их добились: Чубайс сдержал слово, принеся себя в жертву консолидации власти, а Лужков остался самим собой, продолжив начатую борьбу за укрепление политической харизмы. Комментарий ВЕРОНИКИ Ъ-КУЦЫЛЛО.
Зачем едет в Северодвинск Юрий Лужков, было понятно. Севастопольская кампания мэра в канун операции на сердце президента не оставляет сомнений в своей направленности. Лужков вполне созрел для борьбы с Александром Лебедем и Виктором Черномырдиным. Специальная имидж-мейкерская команда работает на московского мэра давно — еще с парламентских выборов 1995 года, когда Москве требовалось провести в Думу "своих" депутатов. Мастерство оттачивалось на июньских выборах и продолжает оттачиваться сейчас. "Подлодка XXI века" (по словам разработчиков, она действительно будет превосходить по возможностям все имеющиеся сейчас в мире) — первая из новой серии "Борей" — названа "Юрием Долгоруким" не по прихоти северодвинских корабелов, а по просьбе Москвы, которая, не считаясь с растущим дефицитом городского бюджета, стремительно расширяет сферу влияния — за счет "подшефных" городов, кораблей и больниц.
Интерес "подшефных" тоже ясен — с дефицитом или без, Москва богата. "Юрий Долгорукий" (кстати, уже прозванный журналистами "Юрий Михайлович Долгорукий") — первая подлодка новой серии, закладываемая за 10 последних лет. На "Севмашпредприятии" зарплату выдают лишь частично, последний месяц вообще не платили, выдали часть за день до прилета делегации из Москвы, что, естественно, не слишком прибавило северодвинцам любви к федеральной власти. Двадцатая часть зарплаты, даже выданная на руки, не слишком вдохновляет. А вот "шикарный 'Икарус'" (определение Лужкова) и $500 000 на медчасть — это ощутимо. Впрочем, часто зрелища бывают важнее хлеба. Слух оборонщиков, отличающихся обостренным чувством патриотизма, нежно ласкали лозунги, которыми изобиловала речь мэра Москвы. "Севастополь был, есть и будет российским портом! Другого мы не допустим!", "Я восхищен тем, что увидел!", "Прекрасный корабль!", "Симфония металла!" — и все это громко, живо, с микрофоном в руках, по всем предвыборным правилам, снятым с подставки...
Чубайс с "симфонией металла" тягаться не мог. Впрочем, это и не входило в его задачи. Главную он назвал сам, еще за неделю до закладки (как известно, тогда осуществить ее помешал туман) — одновременный с Лужковым визит в Северодвинск должен был стать одной из составляющих программы по консолидации власти (объявленной президентом, как считается, с подачи главы администрации). И Чубайс эту программу стоически выполнял. Каждый ответ его журналистам начинался со слов: "Мы с Юрием Михайловичем приехали сюда..." (московский мэр при этом старательно смотрел в сторону).
Вообще, если пользоваться терминологией Лужкова, то "симфонией металла" (а точнее, ровно наоборот — какофонией) был весь визит в совокупности. Основным фоном — от фанфар до скрежета — служила закладная секция подлодки, многострадальные рабочие и служащие завода, Андрей Кокошин, на чьем самолете летели Чубайс и Лужков, руководство завода, представители оборонных министерств и ведомств. Московский мэр исполнял партию начищенного самовара, а глава администрации — прокаленного до черноты железного стержня.
Консолидация власти удалась Чубайсу только наполовину — если можно счесть этой половиной факт стояния рядом двух, мягко говоря, не слишком любящих друг друга политиков. При этом один из них все время пытался отступить от другого на шаг-два, чтобы, не дай Бог, не подпортить политический имидж соседством с отцом ненавистной пролетариату ваучеризации. Последний, сжав зубы, старался не дать первому такой возможности. Что, кстати, дает основания предполагать, что у визита Чубайса в Северодвинск кроме "консолидационной" были и другие цели. Поскольку с самого начала было ясно, что лужковская акция будет промоутерской, вероятно, нужно было найти способ если не умалить роль Лужкова (который, судя по некоторым телесюжетам из Северодвинска, воспринимался чуть ли не как главный строитель ракетной подлодки), то хотя бы уравновесить Москву Кремлем. Если это планировалось, то тоже удалось лишь отчасти — ораторские способности московского мэра могут разрушить самое тонкое политическое построение.
Есть еще одно парадоксальное и не слишком приятное для Чубайса объяснение "северодвинского феномена". За визитом в Северодвинск навязчиво маячили президентская операция и возможные варианты развития событий — в том числе и нежелательные. Может быть, именно этим и объясняется стоицизм Чубайса. Впрочем, его хватило только на один день. Обратно глава президентской администрации и московский мэр летели разными самолетами...