Влияние и поглощение

Наблюдая за конфликтом между Москвой и Киевом, общественное мнение Китая оказалось на стороне России, однако официально Пекин поддерживает демонстративный нейтралитет. Главная причина — тайваньский кризис, в решении которого в последнее время наметился хрупкий прогресс.

Владимир Кабеев

С самого начала развития конфликта на Украине китайское руководство оказалось в непростом положении. С одной стороны, у Пекина было немало причин поддержать действия президента Виктора Януковича, а затем и Москвы, вставшей на защиту русскоязычного населения Украины. Прежде всего, власти КНР крайне болезненно восприняли "цветные революции" на постсоветском пространстве, в том числе и "оранжевую революцию" 2004 года. Тогдашний председатель КНР Ху Цзиньтао даже создал специальную группу по изучению этих событий, рекомендации которой привели к ужесточению внутреннего курса правящей Компартии. Именно поэтому насильственные действия протестующих в Киеве никак не могли вызвать симпатий Пекина, а в официальных СМИ события на Украине освещались так же, как события "арабской весны" в 2011 и 2012 годах. Во-вторых, Пекин не приветствует вмешательство Запада в дела суверенных стран, а приезд европейских и американских дипломатов в Киев в разгар протестов был воспринят именно так. Наконец, Россию руководство КНР воспринимает как одного из немногих стратегических союзников, а потому всеми силами старается укрепить дружественные контакты с Москвой. Именно поэтому государственные СМИ Китая на протяжении всего кризиса негативно отзывались о новых властях Украины и в целом одобряли действия России.

Впрочем, на официальном уровне КНР сохранила демонстративный нейтралитет, подчеркивая необходимость решить конфликт дипломатическим путем. С одной стороны, это давняя тактика Пекина — не портить отношения с великими державами в ситуации, где интересы КНР не затронуты напрямую. Учитывая, что Украина — далеко не самый приоритетный партнер Пекина, а грандиозные планы по экспансии китайского бизнеса в стране (строительство гигантского грузового порта в Крыму и аренда сельскохозяйственных угодий) существовали пока скорее на бумаге, Китай предпочел не портить отношения с США и ЕС по этому поводу. Но главная причина китайской дипломатичности заключается в другом. Проведение референдума о статусе в регионе какой-либо страны всегда вызывает у Китая настороженность из-за тайваньской проблемы.

Еще пять лет назад, когда международные эксперты говорили о потенциальной нестабильности в Восточной Азии, речь шла преимущественно об одном взрывоопасном очаге — Тайване. Конфликты вокруг островов Сенкаку (Дяоюйдао), на которые претендуют КНР и Япония, а также противоречия между странами в Южно-Китайском море не были столь острыми.

Остров с 28-милионным населением превратился в де-факто независимое государство после того, как в 1949 году после поражения в гражданской войне туда из материкового Китая бежали китайские националисты во главе с Чан Кайши. Националистическая партия Гоминьдан объявила Тайвань территорией Китайской Республики, а Тайбэй до сих пор официально претендует на весь материковый Китай. В свою очередь, на материке коммунисты во главе с Мао Цзэдуном провозгласили КНР и называют Тайвань неотъемлемой частью страны, которая должна вернуться под контроль Пекина.

Большую войну в Тайваньском проливе предотвращает лишь влияние США. С 1949 до 1972 года Вашингтон признавал режим на Тайване легитимным представителем интересов всего Китая. Тайбэй занимал место Китая в ООН, где КНР не была представлена. Однако после китайско-американского сближения, организованного госсекретарем США Генри Киссинджером и премьером КНР Чжоу Эньлаем (кульминацией стала встреча Мао Цзэдуна и Ричарда Никсона в 1972-м), Вашингтон и Пекин начали дружить против общего врага — СССР. США неформально помогли Китаю получить место в ООН, а в 1979 году отказались от дипотношений с Тайванем и признали КНР. Так же поступили их союзники. В 1969 году Китайскую Республику (Тайвань) признавало 71 государство. Сейчас ее признают лишь 21 страна--член ООН и Ватикан, в основном бедные государства Центральной Америки, Океании и Африки, которым Тайбэй щедро платит за дипломатическую поддержку (правда, богатеющий Китай в последние годы активно перекупает эти страны).

Хотя в 1979 году был аннулирован и подписанный в 1955 году договор о взаимной обороне, гарантирующий защиту США в случае попытки властей КНР осуществить вооруженное вторжение на территорию Тайваня, Вашингтон сохранил перед Тайбэем определенные военные обязательства. В том же году Конгресс США принял Акт об отношениях с Тайванем, согласно которому Вашингтон оставляет за собой право защитить Тайвань и свои стратегические интересы в западной части Тихого океана, хотя не берет на себя четких обязательств. С тех пор США поставляют Тайваню современное оружие, стараясь поддержать стратегический баланс в Тайваньском проливе (а заодно и свой военно-промышленный комплекс). Эти оружейные сделки крайне раздражают Пекин. Последний крупный контракт в 2010 году привел к разрыву военных отношений КНР и США, причем Пекин пригрозил ввести санкции против крупных американских компаний, имеющих военные контракты на Тайване, в том числе против авиационного гиганта Boeing. Однако санкции так и не заработали, а отношения вскоре восстановились.

Пекин не намерен ждать вечно, о чем председатель КНР Си Цзиньпин в прошлом году сказал на саммите АТЭС в Индонезии

Впрочем, США не ограничивают свою поддержку продажей оружия. Реальную военную помощь острову Вашингтон оказал в 1995-1996 годах, когда разразился третий тайваньский кризис, вызванный крупномасштабными учениями и ракетными испытаниями китайской армии в Тайваньском проливе. Непосредственной причиной стали первые в истории острова демократические выборы, организованные действовавшим на тот момент президентом Ли Дэнхуэем. В КНР их восприняли как пролог к референдуму о независимости Тайваня. Учения были призваны продемонстрировать тайваньским избирателям, что избрание Ли спровоцирует войну. В ответ на это администрация США отправила в Тайваньский пролив две авианосные группы. Угрозы с материка возымели прямо противоположный эффект: согласно опросам, около 5% колебавшихся до этого избирателей приняли решение отдать свои голоса за него, и в марте 1996 года Ли Дэнхуэй был избран президентом, набрав 53% голосов. Пекину пришлось отступиться.

Период наибольшего напряжения в отношениях КНР и Тайваня начался в 2000 году, когда был впервые избран лидер оппозиции — глава Демократической прогрессивной партии (ДПП) Чэнь Шуйбянь. В ходе своей президентской кампании Чэнь обнародовал программу, согласно которой в случае победы он не станет провозглашать независимость Тайваня, изменять название страны с Китайской Республики на Республику Тайвань, а также включать свою доктрину "Один Китай, один Тайвань" в конституцию страны и проводить референдум о независимости. При этом Чэнь Шуйбянь обещал обойтись без роспуска комиссии по объединению острова и материка, однако за все его президентство эта комиссия собиралась лишь один раз.

Курс на так называемую тайванизацию усилился. На уроках истории основное внимание стало уделяться именно тайваньской составляющей, на паспортах Китайской Республики появилась надпись "Тайвань", а в 2002 году представители страны подали заявку на членство в ООН под именем Республика Тайвань. Ряд непопулярных решений и значительное падение фондового рынка, а также рост безработицы привели к быстрому сокращению рейтинга нового президента — уже через год его действия поддерживала лишь четверть избирателей. Тем не менее в 2004 году Чэнь Шуйбянь вновь одерживает победу на выборах во многом благодаря неудавшемуся покушению на него во время предвыборной кампании. При этом выборы вновь сопровождались ростом напряженности в отношениях с Китаем, так как помимо выборов президента гражданам предлагалось высказаться на "мирном референдуме о безопасности острова" и ответить на вопросы: нужны ли Тайваню новые средства противоракетной обороны и нужно ли вступать в переговоры с КНР? К радости Пекина, референдум не состоялся, так как проголосовало менее 50% избирателей.

Вместе с тем сам факт проведения референдума обеспокоил Пекин. В 2005 году на сессии Всекитайского собрания народных представителей (высший законодательный орган КНР) был принят Закон о противодействии отделению, согласно которому китайская сторона оставляет за собой право использования военных мер в случае провозглашения независимости Тайваня. В ответ на это Чэнь Шуйбянь в 2006 году заявил о "приостановлении работы" комиссии по объединению. К этому добавился и разразившийся в том же году коррупционный скандал, связанный с обналичиванием поддельных чеков, спровоцировавший массовые демонстрации с требованием отставки Чэня с поста президента. В январе 2008 года ДПП потерпела поражение на парламентских выборах, а в мае Чэнь Шуйбянь покинул пост президента, выборы выиграл представитель Гоминьдана Ма Инцзю. Вскоре против Чэнь Шуйбяня было заведено уголовное дело по обвинению в коррупции и злоупотреблении полномочиями, которое он сам назвал политически мотивированным. Сейчас он отбывает 20-летний тюремный срок.

Победа Ма Инцзю на выборах была позитивно воспринята в Пекине. Власти КНР начали стремительно налаживать отношения с Тайванем и его элитой. Сначала был запущен формат встреч бывших лидеров Гоминьдана и КПК, затем обе партии начали обмен делегациями, несколько из них как генсек КПК принимал Ху Цзиньтао. А 11 февраля 2014 года состоялась первая в истории встреча министерского уровня между правительствами. КНР на встрече представлял заместитель главы МИДа и глава канцелярии по делам Тайваня при Госсовете Чжан Чжицзюнь, Китайскую Республику представлял министр — руководитель Совета по отношениям с континентом Ван Юйци. На данный момент это самый высокий уровень, на котором проходили встречи между официальными представителями материка и острова.

"Значение этой исторической встречи состоит в том, что на ней впервые встретились не представители неправительственных ассоциаций, а напрямую руководители государственных ведомств,— поясняет аналитик Центра анализа стратегий и технологий Василий Кашин.— Китай не может рассматривать власти Тайваня в качестве равноправного партнера, поэтому встречи нельзя проводить в соответствии с дипломатическим протоколом, чтобы не создать прецедент и чтобы никто не мог заявить, что они признали тайваньские власти. Сейчас они вышли на новый уровень и договорились осуществлять прямые межправительственные переговоры. Это позволит заключить серию договоренностей, которые у них запланированы. Возможно, подписывать их будут ассоциации, но согласовываться они будут на правительственном уровне". В частности, по словам Кашина, речь идет о защите инвестиций, о правилах торговли, об избежании двойного налогообложения и ряде других соглашений, которые позволят им нормально вести двустороннюю торговлю, не прибегая к услугам посредников.

Символическое значение встречи заключается в том, что стороны показали, как будут действовать в рамках так называемого "консенсуса 1992 года", который признали и КПК, и Гоминьдан. Согласно этому документу, согласованному при одобрении Дэн Сяопина и сына Чан Кайши Цзян Цзинго, Китай и Тайвань не являются отдельными государствами, а разница в названиях стран не является препятствием для ведения диалога.

Но еще более важны практические меры по укреплению экономического сотрудничества. С 2008 года оно растет, а тесная связь с растущим Китаем позволила Тайваню относительно безболезненно пройти кризис 2008-2009 годов. Между островом и материком появилось прямое авиационное и морское сообщение, и произошло значительное увеличение туристического потока: с 2008 года за пять лет он увеличился в десять раз, до 3 млн человек в год. В 2010 году было подписано Соглашение об экономическом сотрудничестве, упростившее сотням тайваньских корпораций доступ на китайский рынок. Торговля с 2008 года выросла более чем в полтора раза, в 2013 году товарооборот между материком и островом составил $197 млрд (почти в 2,5 раза больше, чем торговля России и КНР), причем профицит Тайваня составил $116 млрд.

"Абсолютное большинство жителей Тайваня всегда выступает за статус-кво и не поддерживает ни поглощение Тайваня КНР, ни формальное объявление независимости, так как оно неизбежно повлечет за собой войну. Тайваньские руководители также следуют этой линии, но с существенными различиями,— поясняет Кашин.— Лидеры Демократической партии стараются уйти как можно дальше от КНР, но и Гоминьдан в поглощении Тайваня совершенно не заинтересован. Однако все они понимают, что для экономического выживания Тайваня в условиях современной экономики нужно постепенно снимать препятствия в отношениях с Китаем, так как значительную часть экспорта Тайваня составляют комплектующие для электроники китайского производства, которая затем отправляется в США".

По словам Василия Кашина, стратегия Китая в отношении Тайваня целиком строится на этой зависимости: "Задачей Пекина является настолько плотно привязать Тайвань экономически и настолько упростить социальные и культурные связи, что вопрос, по сути, решится сам собой. После того как китайские позиции упрочатся во всех сферах жизни на острове, общество будет готово, и в нужный момент будет принято ключевое решение. При этом Китай готов предоставить Тайваню даже более широкие права, чем есть у Гонконга, вплоть до сохранения независимых тайваньских вооруженных сил и обязательства не вводить туда соединения НОАК. При этом нужно понимать, что китайцы ставят для себя вполне конкретные сроки, и они не собираются ждать до бесконечности, оставляя за собой в том числе применение военной силы".

При этом Китаю следует торопиться. Популярность Ма Инцзю падает, на следующих президентских выборах 2016 года к власти может вернуться ДПП. Решающая проверка пройдет в этом году на местных выборах. Сам Пекин также не намерен ждать вечно, о чем председатель КНР Си Цзиньпин в прошлом году сказал на саммите АТЭС в Индонезии. "Тайваньская элита старается предпринимать меры, которые смогут обеспечить долгосрочное выживание Тайваня как отдельного государства. Частично это военные меры, частично — меры культурно-образовательного характера,— говорит Василий Кашин.— Хотя определенная вероятность прихода к власти Демократической прогрессивной партии и существует, специфика тайваньских политических институтов может изолировать их от объявления независимости. В противном случае Китай всегда готов прибегнуть к давлению, как он уже неоднократно делал это ранее".