На прошлой неделе в Москве только и разговоров было, что о Чикаго. Не потому, что у нас собираются ввести "сухой закон", который в "ревущие 20-е" именно в Чикаго породил первых профессиональных гангстеров, а потому, что к нам прибыли экономисты знаменитой чикагской школы.
Конечно, на самом деле московские гости Арнольд Харбергер, Джеймс Гвортни, Джеймс Картер, Ричард Веддер и Карлос Волонья не сидят безвыездно в Чикаго. Они работают в разных северо- и латиноамериканских университетах и аналитических центрах. Но все они неразрывно связаны с чикагской экономической школой, идейным лидером которой считается Нобелевский лауреат Милтон Фридмен. То есть их можно с разной степенью уверенности причислить к сонму "чикагских мальчиков", хотя далеко не все из этой пятерки столь уж юного возраста. Но дело не в дефинициях. Важнее найти ответ на вопрос: зачем они приехали в Москву?
Экономический советник президента Андрей Илларионов утверждает, что их прислали на помощь Центру Германа Грефа, а заодно прочесть лекции по монетаризму нашим чиновникам и даже московским студентам. Кто прислал, Илларионов не говорит, да это и неважно. Если даже их лекции оплатили русские спонсоры, а не американские, то что в этом плохого? Светил в мировой экономической науке не так уж много, а живых классиков монетаризма еще меньше. Только вот классики ли они? И есть ли у них в багаже то, что нам нужно?
Послужной список у всех приехавших в Москву впечатляет. Харбергер, например, чуть ли не в буквальном смысле отец чилийского экономического чуда. В начале 60-х годов он женился на своей чилийской студентке, а вслед за этим выучил монетаризму несколько десятков молодых чилийских экономистов, которые при Пиночете и проводили в жизнь рыночные реформы. Веддер — один из идеологов рейганомики. Волонья — творец перуанского экономического чуда начала 90-х. Гвортни четыре года подряд сравнивает 120 стран по степени их экономической свободы. Его idee fixe — сокращение до минимума госрасходов при одновременном полном открытии внутреннего рынка перед иностранными товарами. И только Картер ничем еще не прославился по причине академической молодости. В общем, московским студентам и просто любопытствующей публике было что послушать.
А вот с российскими чиновниками у американцев случилась накладка — кроме раздражения, их лекции ничего не вызвали. Тут надо пояснить, что наш современный высший чиновник — это вам не советский или партийный работник хотя бы даже и горбачевского призыва, плавно пересевший в демократическое кресло и не понимающий разницы между инвестиционным кредитом и лизингом. Сейчас в Белом доме, куда ни ткни, попадешь если не на кандидата или доктора экономических наук, то хотя бы на выпускника Сорбонны или Гарварда (правда, прошедшего не полный, а годичный курс). А, как известно, выпускники Гарварда, мягко говоря, отвергают монетаристские идеи выпускников Чикаго, базирующихся на концепциях сильной валюты, высоких процентных ставок и снижения госрасходов. "Гарвардцы" предпочитают низкие процентные ставки и стимулирование экономического роста путем в том числе и государственного спроса. Правда, настоящие монетаристы у нас тоже есть, но они сейчас в основном группируются в Высшей школе экономики, а не в правительстве.
В результате общего языка наши экономисты с "чикагцами" не нашли. Особенно большое недоумение вызвала лекция Гвортни, прочитанная в прошлую среду на Старой площади. "Главное — сократить госрасходы и открыть рынок, как это сделала Ирландия",— учил он российских чиновников. "А до какого уровня сократили госрасходы в США?" — поинтересовался Сергей Алексашенко. "До 30% ВВП",— ответил Гвортни. "А можно больше?" — не унимался бывший первый зампред ЦБ. "Нужно! — обрадовался хорошему вопросу Гвортни.— Я бы предложил ограничить госрасходы 20%". "Так у нас уже не более 11-12%,— недоуменно переглянулись в зале.— Значит, по Гвортни, скоро можно ждать российского экономического чуда?"
Что касается меня, то я уже никакого чуда не жду. Ну его, статус-кво бы сохранить. А когда я слышу, что экономисты опять вступили в жаркие споры о пути России к экономическому росту, то становится тревожно. Десять лет назад страна только и делала, что читала, смотрела и слушала Николая Шмелева, Леонида Абалкина, Абела Аганбегяна, Гавриила Попова. Они доказали, что с тогдашней экономикой больше жить нельзя. И чем все кончилось? ГКЧП и гиперинфляцией.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ