Будучи искренно благодарным искусному оператору Ренату Акчурину за успешно произведенное им аортокоронарное шунтирование, признательный президент РФ тут же произвел Акчурина в президентские хирурги. Поощрение высокоталантливого медика представляется вполне заслуженным, следует лишь помнить, что при грядущих поездках президента РФ по регионам он и Акчурин рискуют пасть жертвой недоразумения, которое некогда случилось с Павлом I и его лекарем Вилье, который по ошибке был завезен ямщиком в избу, где путешествовавший по регионам Павел Петрович собирался уже ложиться в постель. В объяснение случившегося ямщик сослался на Вилье, сообщившего ему, что он есть анператор. Павел, пребывавший в благодушном настроении, возразил ему, смеясь: "Врешь, дурак. Император я, а он оператор". Окончательно переставший что-либо понимать ямщик поклонился в ноги царю со словами: "Извините, батюшка, я не знал, что вас двое". Дабы с Акчуриным не случился подобный казус, управделами администрации президента РФ Павлу Бородину следует в ближайшее время произвести разъяснительную работу среди ямщиков кремлевского гаража, накрепко растолковав им разницу между императором и оператором.
Следующее деяние выздоравливающего президента — указ о согласии и примирении, которым надлежит предаваться 7 ноября, — спровоцировало политиков и мыслителей на самые удивительные высказывания. Их анализ наводит на мысль, что прежде указа о примирении президенту подобало бы издать указ о вразумлении, согласно которому политикам и мыслителям 7 ноября, а равно в прочие дни года, следует хотя бы в минимальной степени отдавать себе отчет в смысле произносимых ими речей. Пока же, пользуясь отсутствием столь необходимого указа, председатель думского комитета по безопасности Виктор Илюхин сообщил, что он "против уравниловки, но за то, чтобы всем вольно дышалось и жилось, чтобы все, а не только владельцы тучных кошельков, имели равный доступ к жизненным благам".
Что до вольного дыхания, то, если Илюхин имеет в виду шлягер 1938 года "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек", можно и вправду констатировать, что массовых посадок не наблюдается, отчего и дышать совершенно нечем. В смысле же доступа к жизненным благам до сих пор было принято считать, что назначение хранимых в кошельке денег в том и состоит, чтобы служить средством приобретения жизненных благ. Если все — безотносительно к тучности кошелька — имеют равный доступ к жизненным благам, это значит, что в кошельках у всех находятся не деньги, а лишь разнообразные количества резаной цветной бумаги, отнюдь не могущей служить мерилом стоимости. Согласно Илюхину, примирение не наступит, доколе деньги опять не превратятся в фантики, — но в таком случае уж лучше жить непримиренными.
Александр Солженицын, давний критик представляемой Илюхиным госбезопасности, а равно исповедуемого Илюхиным марксистско-ленинского учения, в ходе своей духовной эволюции отказался от былых антимарксистских заблуждений. Теперь Солженицын считает, что "вопрос о примирении в России стоит так: народ ограблен бессовестной кучкой грабителей... Надо сделать, чтобы грабители отдали награбленное, и только тогда установится подлинное общественное примирение".
Писатель удивительно точно цитирует "Коммунистический манифест" в той его части, где говорится: "Бьет час капиталистической частной собственности. Она взрывается. Экспроприаторов экспроприируют". Отныне разногласия Солженицына с коммунистами носят сугубо стилистический характер: последователи Маркса пользуются иноземным термином "экспроприация экспроприаторов", тогда как склонный к языковому пуризму Солженицын предпочитает родное корнесловие и требует, чтобы "грабители отдали награбленное".
Наряду с неприязнью к экспроприаторам Солженицына и коммунистов роднит также и любовь к Достоевскому. В соответствии с анекдотом 20-х гг., согласно которому Луначарский, желавший воздвигнуть памятник писателю, получил совет сделать на монументе надпись "Достоевскому от благодарных бесов", московская организация КПРФ устроила возложение венков к бюсту мрачного гения. Гений же нынешнего времени, хваля своего предшественника, отметил, что Достоевский — "самый проницательный из всех русских писателей и философов нынешнего и будущего века".
Никак не подвергая сомнению проницательность Достоевского, следует все же заметить, что писатель умер в 1881 году, т. е. за девятнадцать лет до наступления нынешнего века. Утверждать, что писатель будет самым проницательным среди мыслителей будущего века, еще более трудно, ибо XXI век еще не начался и невозможно знать, сколь проницательные люди явятся в России до 2100 года. Если же Солженицын говорил о будущем веке в смысле эсхатологическом ("чаю воскресение мертвых: и жизни будущего века"), то в жизни будущего века души праведников, допущенных к лицезрению Господа, вряд ли будут иметь надобность суетно мериться своими достоинствами и выяснять, кто из них был проницательнее в быстротечной земной жизни.
Впрочем, что взять с писателей, ежели собравшиеся в Свято-Даниловом монастыре духовные особы и благочестивые миряне увлеченно решали проблему, чье ядерное оружие благодатнее. Доктор геолого-минералогических наук Павел Флоренский, внук известного богослова, склонный, подобно талантливому деду, к духовным прозрениям, установил, что, поскольку советская атомная бомба была создана в Саровской Пустыни, то российское ядерное оружие находится под непосредственным небесным покровительством преп. Серафима Саровского, в чем и заключается суть отличия благодатных отечественных бомб от сатанинских американских, сгубивших в 1945 г. сотни тысяч невинных японцев.
Кроме того, что в ходе благочестивых прений не было разъяснено, вдохновлялись ли т. Сталин и непосредственный куратор атомного проекта т. Берия теплыми молитвами к преп. Серафиму, вопрос о благодатности советской бомбы требует уточнения еще в одном отношении. Зэки, работавшие на урановых рудниках, солдаты-новобранцы, переносившие оружейный плутоний без всяких контейнеров в простых рюкзаках, участники маневров 1954 года на Тоцком полигоне, где был произведен опытный ядерный взрыв, наконец, жертвы атомной катастрофы на Урале в 1958 году были хладнокровно обречены на злую смерть, будучи столь же невинными, как и жители Хиросимы и Нагасаки. Вероятно, согласно духоносному учению Павла Флоренского-младшего, атомная бомба является сатанинским оружием, будучи примененной на войне против неприятельской страны, гибель же сограждан, сознательно обрекаемых на смерть в ходе производства и испытаний советской бомбы, не противоречит ее благодатному характеру. Когда 6 августа 1945 года экипаж бомбардировщика Б-29, сбросившего бомбу на Хиросиму, увидел за окном парящие вверх черные ошметки и кто-то из летчиков пошутил: "Это души японцев возносятся на небо", это высказывание считалось образцом черного палаческого юмора. Теперь выясняется, что суждения экипажа Б-29 вполне укладываются в благочестивую стилистику соборований в Свято-Даниловом монастыре.
Параллельно с богословскими прениями касательно глубоких духовных различий между советскими и американскими ядерными боеголовками в гостинце "Славянская" происходили не менее волнующие прения о противоречиях между РФ и США в сфере гостиничной собственности. Адвокат застреленного недавно председателя совета директоров СП "Рэдиссон-Славянская" Пола Тейтума Михаил Каханиди указал, что причины злодеяния кроются в столкновении финансовых интересов России и Америки в целом. Развивая свою мысль, он пояснил, что истоки преступления — в той "конфликтной ситуации, возникшей при распределении федеральной собственности, в которую вмешалось и Москомимущество, незаконно присвоившее контрольный пакет акций гостиницы".
Второй тезис адвоката сводится к тому, что Москоимущество незаконно посягнуло на имущество федеральное. Из контекста очевидно, что речь идет о федеральном имуществе РФ, а отнюдь не США, т. е. адвокат полагает, что Тейтум пал жертвой имущественных споров между правительством РФ и правительством г. Москвы. Не очень понятно, как из данного тезиса вывести исходный — о столкновении интересов России и Америки в целом, ибо адвокат так и не пояснил, кто же в этом прискорбном конфликте выражал глобальные интересы США — то ли ГКИ, то ли т. Толкачев из Москомимущества.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ