10 мая открывается очередной Каннский кинофестиваль. Одно из крупнейших в мире культурных, коммерческих, туристических и светских событий детально освещается прессой всего мира. Однако интригующие эффекты и эффектные интриги заслоняют собой не менее интересную механику фестиваля. О том, как работает его организационная машина, как удается каждый год заново создавать неповторимую атмосферу события, рассказывает Андрей Плахов.
Город и фестиваль
У тех, кто впервые попадает в Канн, возникает поразительное впечатление не затихающего ни на минуту праздника. Набережная Круазетт превращается в сплошной людской поток, в который величественно вплывают лимузины со звездами. Полиция умело регулирует хаотичное движение, но все равно наберитесь терпения, если хотите проехать к фестивальному дворцу на автомобиле.
Толпы зевак часами стоят у отелей "Карлтон" и "Мартинес" в ожидании выезда Шэрон Стоун или Шона Коннери. А у самого дворца, у знаменитой каннской лестницы, энтузиазм фанов перед вечерними премьерами достигает такого градуса, что понимаешь: вопреки прогнозам скептиков кино не умрет никогда.
Официальный бюджет Каннского фестиваля (около $7 млн) не может впечатлить тех, кто еще недавно оперировал приблизительно такими же суммами, отпускавшимися на Московский фестиваль, несоизмеримо меньший по масштабу и "раскрутке".
На самом деле в официальный каннский бюджет не входят колоссальные затраты на обеспечение деятельности частных продюсерских и дистрибуторских кинокомпаний. Они заполняют в середине мая крупнейшие каннские отели, открывают там роскошные офисы, устраивают приемы на виллах и яхтах, арендуют площади фестивального дворца и окружающих его шатров и таким образом полностью финансируют самую важную — коммерческую и рыночную — часть фестиваля. А фестивальный бюджет расходуется на приглашение звезд, создателей конкурсных фильмов и два-три официальных приема (да и то приемы теперь спонсирует фирма L`Oreal, раскинувшая самый большой шатер на набережной у дворца).
В формировании бюджета на паях участвуют государство и город, который в итоге всегда оказывается в выигрыше. Ведь на время фестиваля довольно скучный и ленивый Канн неузнаваемо преображается, превращаясь в центр вселенной и привлекая десятки тысяч приезжих. Они позволяют выживать многочисленным каннским гостиницам, ресторанам и бутикам, где цены поднимаются на этот период чуть ли не вдвое. Снять гостиницу на майские дни нереально — ее нужно было заказывать год назад, и то удалось бы заказать не всякую.
Относительно дешевые отели, расположенные поблизости от фестивального дворца и потому особенно ценимые завсегдатаями Каннского фестиваля, оккупированы людьми, снимающими здесь номера на протяжении десятилетий. Потерять такой постоянный отель для каннского гостя из числа постоянных — настоящая трагедия. И чтобы избежать этого, многие платят за год вперед.
Правда, и местные (французские) богачи, и "новые русские" без труда получают номера в супердорогих гостиницах. А официанты в каннских ресторанах после солидного заказа и в предчувствии царских чаевых забывают о французском языковом шовинизме и начинают произносить экзотические слова вроде "pojalouista".
Разумеется, городские власти чрезвычайно высоко ценят главный кинематографический праздник. Ради него они идут на нарушения обычного распорядка. К примеру, имеющий фестивальную аккредитацию может бесплатно пользоваться автобусами (зато из-за уличных толп их невозможно дождаться). Однажды каннская мэрия за приличную мзду разрешила демонстрацию российских кинематографистов, которые проехали по Круазетт на лошадях в честь показа фильма об Иване Грозном.
Власти смирились с тем, что на улице Антибов, около самого модного бара "Маленький Карлтон", всю ночь толпится народ с бокалами. Особенно велико было оживление, когда там происходило круглосуточное общение с финской рок-группой "Ленинградские ковбои". Проезжавший мимо мэр Канна выразил неудовольствие тем, что гуляки расположились на проезжей части. В ответ один из них плеснул пивом в окно автомобиля — прямо в лицо мэру.
"Четвертая власть"
Около 4 тыс. журналистов только из пишущей прессы (не считая электронной) съезжаются в мае в Канн — больше бывает только на Олимпийских играх. Но, как резонно отмечают организаторы каннских бдений, фестиваль на Лазурном берегу, в отличие от "високосных" мировых Олимпиад, проходит ежегодно.
Условия работы и быта журналистов в Канне — сюжет сам по себе многое объясняющий. Подавляющая часть пишущих и снимающих приезжают сюда на счет своих редакций. А американские газеты просто запрещают своим сотрудникам ездить по приглашению фестиваля: это, по мнению редакций, может помешать объективности суждений.
Тем не менее определенное число журналистов Канн все же приглашает, оплачивая им гостиницу (но не дорогу и кормежку). Особенно благосклонны устроители кинофестиваля к Восточной Европе — существует квота на каждую страну, куда входят ведущие кинокритики из наиболее престижных изданий. Из России приглашают четверых. Они представляют газеты "Коммерсантъ" и "Известия", журналы "Итоги" и "Искусство кино". Наших журналистов в Канн приезжает гораздо больше, но оплачивают проживание они сами.
Каждому из приехавших нужна аккредитация. Процедура ее получения сама по себе — увлекательный бюрократический роман. Вы обязаны каждый год заново отправлять заполненную пресс-анкету в парижское бюро фестиваля вместе с копиями статей о предыдущем фестивале. Среди журналистов существует особый вид "каннской болезни": страх в один прекрасный год вдруг не получить аккредитацию. Купить ее (речь идет о журналистской аккредитации) нельзя ни за какие деньги. Да и место на вечернем каннском просмотре, как правило, не удается приобрести с рук даже тем, кто готов выложить за него сотни долларов.
Если вы как журналист аккредитуетесь впервые, то должны прислать образец своего издания и несколько собственных публикаций. Их рассматривает специальная комиссия и до конца марта решает, насколько вы достойны пресс-карты, позволяющей бесплатно посещать фестивальные просмотры. Если решение положительное, вам высылают разовый пропуск. Без него вы никак не войдете в тщательно охраняемый фестивальный дворец, где находится служба аккредитации и где вас ждет электронная карточка с вашей фотографией, автоматически открывающая ваш пресс-бокс.
В пресс-бокс каждый день закладывают горы информации о фестивальных фильмах и других событиях, включая приглашения на приемы. Некоторые фестивальные "волки" ходят и без приглашений, всю ночь кочуя с одного каннского пляжа на другой (большинство приемов проводятся именно в пляжных ресторанах). Утром приходится расплачиваться — надо одновременно бежать на пресс-просмотр, передавать репортаж на радио и писать статью в газету.
Первый пресс-просмотр начинается в 8.30, и уже за полчаса до этого можно видеть, как на него со всех сторон стекается народ. В этих бегущих, спотыкающихся, боящихся опоздать вы вряд ли опознаете могущественных представителей "четвертой власти", многие из которых заставляют трепетать знаменитых режиссеров, продюсеров и киночиновников.
Те, кто его делает
В отличие от других фестивалей Каннский не держит своих пиаров и почти равнодушен к тому, хорошо или плохо о нем пишут. Пусть ругают сколько хотят, все равно на следующий год будут сюда стремиться, потому что здесь надо быть.
Кто же командует в Канне? Начальницей над всей прессой долгие годы — чуть ли не с основания фестиваля — была легендарная женщина по имени Луизетт Фаржетт. "Фаржетт: сорок лет на Круазетт" — так называлась статья, посвященная ее уходу на пенсию. Мадам Фаржетт практически не говорила по-английски, а по происхождению оказалась татаркой с Украины. Но она была самой могущественной фигурой в Канне, знала всех журналистов в лицо и каждое утро с 8.00 стояла у входа в фестивальный дворец, лично проверяя, кто исправно посещает просмотры, а кто предпочитает высыпаться после ночных удовольствий. Теперь ее функции перешли к Кристин Эме, возглавляющей фестивальную пресс-службу.
Одна из самых главных и деликатных задач пресс-центра — разделение ежегодно растущей армии журналистов на белую и черную кость. Для этого введены карты аккредитации разного цвета: желтые — для фотокоров, голубые — для ежемесячной и еженедельной прессы, розовые — для ежедневной. "Трудно быть 'голубым'",— сетуют журналисты в Канне. По "голубой" аккредитации ты попадешь далеко не на всякий просмотр, да еще вынужден будешь униженно ждать, пока в зал пройдут все "розовые". Есть еще более привилегированные карты — розовые с белой точкой и те, что называются карт-бланш, белые. Их имеют считанные представители ведущих (в основном западных) газет. Когда мне в прошлом году выдали такую, моей радости не было предела.
Кто решает все эти сложные вопросы? Тоже руководитель пресс-центра — у нее есть консультанты по разным странам и регионам. Россию курирует Жоэль Шапрон, прекрасно читающий и говорящий по-русски и знающий, кто есть кто в российской прессе.
Иногда возникают разговоры о том, что многое в Канне делается по блату и даже за взятки. Это сильное преувеличение. Подарок от вас (бутылку водки или виски, икру, конфеты и прочее из той же серии) охотно примут и будут об этом помнить, но деловые вопросы все равно станут решать, руководствуясь интересами дела. Хотя с годами у ветеранов фестиваля, естественно, складываются почти дружеские отношения с людьми из администрации. Мадам Блонден из отдела размещения может посодействовать в получении лучшей гостиницы, но все это при прочих равных условиях и учитывая твой статус в фестивальной иерархии.
Главным человеком на фестивале вот уже два десятка лет является генеральный делегат, а по нашему — художественный руководитель и куратор программы Жиль Жакоб. Бывший кинокритик, он прекрасно умеет строить фестивальную интригу, знает все тонкости механизма отбора фильмов и держит в руках все нити фестивальной жизни. Даже после прошлогоднего скандала с распределением призов (им были недовольны влиятельные голливудские кинокомпании) Жакоб удержался на плаву. Для виду он произвел небольшую рокировку в руководстве и взял на место главного отборщика другого человека. Но совсем недавно тот публично заявил, что Жакоб имеет диктаторские замашки и не дал ему реализовать ни одну идею, так что подписаться под собранной программой он никак не может. По этому поводу в Канне впервые отменили пресс-конференцию и обнародовали программу 53-го фестиваля через Интернет.
Среди тех, кто делает фестиваль, следует особо отметить его охрану. Это лучшие частные охранные службы Франции. Пройти на любое фестивальное мероприятие без соответствующего документа практически невозможно. Охранники свирепы и не признают никаких резонов, а при необходимости применяют силу. К примеру, когда образуется давка перед журналистским просмотром, это напоминает разгон демонстрации.
Однако и охрана бессильна справиться с преступниками, которые, как и гости, в мае съезжаются на фестиваль. В последние годы происходит все больше разбойных нападений, а случаев воровства просто не счесть. Крадут и на просмотрах, и в пресс-центре, а некоторые воры умудряются аккредитоваться на фестиваль под видом журналистов. Когда меня обокрали, самой страшной пропажей были не деньги, не кредитка, а карта аккредитации. Раньше ее нельзя было восстановить даже по приказу президента Франции. Теперь, правда, делают исключения и идут навстречу пострадавшим.
С каждым из гостей Канна за 12 дней происходит масса незабываемого и чудесного, его ждут восторги и минуты отчаяния, триумфы и неудачи. И хотя вполне можно найти рациональное объяснение тому, почему ты попал в ту или иную гостиницу, получил ту или иную форму аккредитации, тем не менее сохраняется ощущение, что всем здесь (в том числе и решениями жюри, и распределением наград) правит судьба. А люди, делающие фестиваль,— это боги, судьбу олицетворяющие.