Восток Украины устроил на прошлой неделе свои "антимайданы" — по той же, впрочем, "евросхеме", что и в Киеве, с захватом правительственных зданий и разоружением милиции. За что он воюет и возможна ли "украинская федерация"?
Донецк, 8 апреля. Майдан до Киева доведет?
Фото: Maks Levin, Reuters
Кадры, похожие на те, что мы видели в конце 2013 года из Киева, теперь транслируются из Донецка, Харькова, Луганска, Николаева. Штурмы зданий, баррикады на улицах, люди в масках и касках, с битами и флагами наперевес.
Разница на первый взгляд невелика. Там был один центр протеста — Киев, здесь три с перспективой присоединения еще нескольких. Там стояли постоянно, здесь активизируются периодически, по выходным. Впрочем, нельзя исключать, что это только прелюдия к серьезному противостоянию.
Предсказуема, как ни странно, даже реакция новой украинской власти в нынешней ситуации "пророссийских бунтов": словно позабыв, как вел себя Виктор Янукович и что в конечном итоге сплотило ряды протестующих против него, правительства и "Беркута", ниспровергатели избранного президента Украины словно нарочно повторяют его ошибки и множат число недовольных. Судите сами. Треть харьковской милиции, оказавшейся слишком лояльной протестующим, будет уволена. При этом самых активных бунтарей доставляют в киевские СИЗО, грозят приговорить к пяти годам заключения как "сепаратистов", потом обещают амнистировать, едва ли не сутки спустя ужесточают нормы наказания за "противоправные действия" — до 15 лет тюрьмы... В результате ряды солидарных с "сепаратистами" множатся (чем больше арестовали, тем больше сочувствующих) и у них появляется не только осязаемый повод для гнева, но и формальные претензии к властям ("даешь амнистию!"). Это какая-то магия: качели противостояния власти и недовольных ею раскачиваются на Украине снова, и все по тому же сценарию.
— Есть, впрочем, и несколько важных отличий. Протестующие на Майдане были пассионарными революционерами, у них имелась ясная идеология — национальная независимость, европейский выбор и так далее,— считает Андрей Суздальцев, ведущий научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ.— На востоке сложнее: объединяющего национального фактора не существует, идеологически над протестующими тяготеет клеймо сепаратистов, у них нет доступа к информресурсам. Поэтому здесь возникают отдельные группы недовольных, а вовсе не единый фронт. Показательно, что протестанты в Харькове, взяв под контроль здание госуправления, тут же поссорились между собой: часть была за федерализацию Украины, часть требовала присоединения к РФ. Для них самих это нерешенный вопрос.
Представляя внутренние проблемы Украины как конфликт востока и запада, многие ошибаются — это сильное упрощение реальной расстановки сил. Очень похоже на то, что на настоящий момент единой идеологии востока не существует, как нет здесь и единого политического центра. Другое дело, что есть и очевидные вещи: восточным территориям чужды ценности "западенцев", если объединение разрозненных нынче протестных сил и состоится, то в основном благодаря политике Киева, в пику которому (как в начале ХХ века) создается новая восточно-украинская повестка дня. Как Янукович с "Беркутом" стал поводом для объединения всех прозападных сил, так и новый Киев с "антитеррористическими операциями" становится поводом для объединения восточных регионов.
— Секрет разобщенности востока — в истории освоения этой территории,— рассказывает Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики.— Поскольку здесь добывали уголь и выплавляли сталь, появилась рассредоточенная система городов. Ни один из них — ни промышленный лидер Донецк, ни второй по численности населения на Украине Харьков — не может претендовать на лидирующую роль. Восток недоволен Киевом, так как уверен, что кормит страну. Здесь не столько национальные, сколько экономические претензии. Отчасти они обоснованны, но нужно понимать: в постсоветских условиях восточноукраинские предприятия могут выжить только благодаря большим дотациям на газ. В бюджете Украины эти дотации составляли чуть ли не 18 процентов. Так что речь не о кормлении, а о взаимозависимости.
О том, как эффективно и выгодно для всех выстроить эту взаимозависимость, сейчас идет торг как на самой Украине, так и за рубежом. Сценарии различны: раскол страны, федерализация, безоговорочное объединение.
— Амплитуда колебаний увеличивается: пока нет соглашения между Россией и Европой о дальнейшей судьбе Украины, эта страна будет оставаться в подвешенном состоянии,— рассуждает Алла Язькова, руководитель Центра Средиземноморско-Черноморских исследований Института Европы РАН.— Бунтуют не только в самой Украине, на международной арене — тоже демарш за демаршем. Европа, предлагая бывшим советским республикам восточноевропейское партнерство, не стала считаться с Россией, Россия, принимая Крым в свой состав, не считается с Европой. Когда-то эти качели должны остановиться: надеюсь, раньше, чем раскол Украины станет следующей ставкой в большой игре.