Фото: Сергей Семенов, Коммерсантъ / купить фото
Злые языки уже обозвали "Манифесту 10" "выставкой покойников". Действительно, в списке всегда заявлявшей о себе как об остроактуальной биеннале значатся имена Йозефа Бойса, Луизы Буржуа, Тимура Новикова, Владислава Мамышева-Монро, Анри Матисса и даже Джованни Баттисты Пиранези. То есть из 53 участников 6 давно ли, недавно ли, но мертвы. Однако современное искусство — вещь гибкая донельзя, а "Манифеста" в его системе является одной из самых одиозных кураторских площадок, что позволяет и умершему 250 лет назад художнику высказаться по повестке дня сегодняшнего.
Вот только будет ли дано ему слово? Будет ли неоакадемическая эстетика Новикова подана как манифест прекрасной, потому что открытой, гомосексуальности? Будет ли объявленный куратором "Манифесты" Каспаром Кенигом буржуазным художником Анри Матисс говорить о власти денег в искусстве и далеко не символическом капитале высочайших аукционных цен? Возьмут ли из бесконечного пантеона Мамышева-Монро его политическую серию — от Гитлера и бен Ладена до Ленина и Путина — или обойдутся сестрицей Аленушкой и Мэрилин Монро? Напомнят ли зрителям "Манифесты", что многогрудые истуканы и паучиха Луиз Буржуа — это один из самых важных гендерных текстов в искусстве ХХ века? Да и тюрьмы Пиранези способны зазвучать сегодня особенно насущно. Агитатор и пропагандист Бойс, работающий с американскими мифами Брюс Науман, многоликая Синди Шерман, перековавшаяся на глазах из левой радикалки в подписанта патриотических писем Елена Ковылина и все остальные — они будут говорить здесь тихо или громко?
От "Манифесты", культурного первенца Евросоюза, рожденного сломом эпох, в эйфории объединения Европы, принято ждать четких политических высказываний. Ее искусство — это искусство жестких формулировок и точечных ударов по больным местам. Но если это так, то при чем здесь Эрмитаж, юбилей, гомофобный и националистический Петербург, да еще, как назло, на глазах разгорающаяся вторая холодная война.
Призывы отменить "Манифесту", перенести ее в другое место, отдать все площадки украинским художникам, сделать площадкой в защиту ЛГБТ-движения, отложить до урегулирования российско-украинского конфликта, отказы от участия в биеннале от политически ориентированных художников (группа "Что делать", Павел Альтхамер) сменяют друг друга согласно политической повестке дня. Когда прошлым летом Каспар Кениг соглашался на кураторство в "Манифесте 10", речь шла всего лишь о работе в контексте роскошного собрания одного из крупнейших универсальных музеев мира — да еще в проекте с очень приличным бюджетом и немалым штатом помощников, что не могло не соблазнить столь опытного музейщика. Гомофобные законы были еще только местными, что придавало остроты ситуации, но сильно настроения не портило. Сегодня неприятности на головы программно свободолюбивых европейцев, решившихся поиграть на нашей территории с приличным госучастием (142 млн руб. выделено "Манифесте" из бюджета города), идут проливным дождем. "Манифеста" пытается отбиться.
Бессменный директор "Манифесты" Хедвиг Фейен нервно провозглашает: "We are not a political party... "Манифеста" выступает за свободу творчества в противовес цензуре и самоцензуре... Наша работа сопряжена с решением спорных вопросов, преодолением конфликтов и дипломатией посредничества; мы не пытаемся избегать проблем и конфликтов современности". Директор Эрмитажа считает, что "Манифеста" будет центральным событием юбилейного года и возлагает на нее большие надежды: "Сохранение мостов и культурных связей сегодня очень важно, особенно в тот момент, когда ситуация совершенно к этому не располагает". Каспар Кениг вообще-то предпочитает пространные интеллектуальные мысли-ассоциации вслух, но тут пытается "заговорить продукт": "Отказ от выставки может привести только к эскалации напряженности. Мы уязвимы в этой ситуации, но в то же время она является для нас вызовом. Мы должны показать, что у нас достаточно мужества и убежденности, чтобы двигаться вперед". Военная риторика нарастает: часто употребляемое Пиотровским выражение "Эрмитаж — территория искусства" ставит музей в положение государства в государстве: музей готов защищать свое право выставлять то, что он сочтет искусством, и пытается не поддаваться давлению извне. Вот только беда в том, что современное искусство именно что political party — оно всегда говорит о том, что болит и кровоточит. "Искусство для искусства" сегодня — пир во время чумы, что прекрасно понимают евроартбюрократы.
Сегодня подготовка к биеннале в самом разгаре — около 30 проектов сделаны специально для "Манифесты". Например, южноафриканка Марлен Дюма сделала серию портретов тех, кого мы любим не только за это,— от Чайковского до Жана Жене. Швейцарец Томас Хиршхорн представит инсталляцию на тему искусства в советских коммуналках. Самый знаменитый украинский фотограф Борис Михайлов обещает привезти серию "Театр военных действий. Второй акт. Антракт", снятую в этом году на Майдане. Обстановка, однако, нервная, а будущее очень туманно. Список отказников явно может удлиниться. Ежедневно сгущающаяся политическая ситуация грозит выставке куда больше ряженых казаков, атаковавших Эрмитаж в прошлом году. Единственное, что тут незыблемо,— это исторические даты. Юбилей Эрмитажа отменить нельзя. Тем более и юбилеи прекрасно служат режимам: было же с небывалой помпой отмечено в 1937 году столетие смерти Пушкина, и ничего. А Эрмитаж, как тот Пушкин,— наше все.