Трехлетний кредит МВФ должен стать для России последним, заявил вице-премьер Александр Лившиц на встрече с лидерами профсоюзов России. Это не означает разрыва отношений с международными финорганизациями, а лишь говорит о предстоящем переходе к иным формам сотрудничества — "и не только с МВФ, но и в большей степени со Всемирным банком, который, как известно, инвестирует конкретные проекты в народном хозяйстве". Видимо, компенсировать потери в Москве надеются за счет размещения новых траншей евробондов.
После шестичасовых — и успешных — парижских переговоров премьера с главой МВФ о размораживании задержанного фондом транша кредита EFF в Москве раздался нескрываемый вздох облегчения. Что понятно: с задержкой июльского транша Россия кое-как перебилась, но бремя невыплат даже с возобновлением кредитования легче не стало. Словом, октябрьский транш в Москве ждали (несмотря на ерничество некоторых политиков: мол, обойдемся мы вообще без этого МВФ). Но за облегчением стали проступать признаки усталости. И заявление министра финансов, похоже, в немалой степени объясняется именно ею, усталостью от постоянных, на ежемесячной основе, утомительных объяснений с экспертами МВФ. Да еще, как говаривают люди осведомленные, не каждый из этих экспертов семи пядей во лбу, что вносит в диалог дополнительные трудности. Да и этих порой неуступчивых и "тугодумных" экспертов МВФ можно понять. Работают они в непривычном для них, почти конвейерном ритме, не успевая переварить впечатления. Ежемесячный мониторинг — это ведь исключительная "привилегия" России да еще ряда подозрительных для МВФ стран СНГ; прочих же досматривают поквартально.
И если поэтическое "в Россию можно только верить" в МВФ и поняли, то вот измерить ее "особенную стать" в единицах макроэкономики фонду очень трудно: ну не было у них таких статных клиентов! И потому, когда в Москве вновь возникают идеи вернуть пошлины или квоты, МВФ не понимает: как это они не умеют собрать акцизы, пожимают плечами эксперты. А вот не умеем! Потому что "стать особенная" — верить можно, а измерить нет! Вот и мучаемся: МВФ — с нами, а мы — с ним.
Собственно, высказанная министром идея принадлежит не ему. О том, что в отношениях с МВФ пора переходить к партнерству на уровне страны-члена, а не страны-заемщика, не раз говорил и глава ЦБ. Теперь же, когда у России появился шанс получать "быстрые" займы на западных рынках ценных бумаг, о назойливом МВФ и впрямь можно забыть. Ну хотя бы отчасти, не искушая его совсем уж экзотическими экономическими решениями, чтобы покупателей евробондов не испугал. В конце концов, это нормальная практика отношений с финорганизациями.
Кстати, вчера же директор Института экономического анализа Андрей Илларионов отметил как раз положительные стороны несотрудничества с МВФ. По его словам, после того как летом России не был выделен очередной транш кредита МВФ, правительству удалось мобилизоваться — улучшить собираемость налогов, начать рассматривать возможность банкротств. Словом, это даже хорошо, что нам было плохо.
Но вернемся к встрече Лившица с профсоюзами. На ней министр помянул и недавнюю историю с меморандумом о выплате Франции царского долга. В качестве компенсации, судя по комментарию министра, Россия "получила реструктуризацию собственных задолженностей Франции на 25 лет и теперь сможет экономить до $200 млн в год". О не совсем, на наш взгляд, бесспорной сделке с царскими долгами Ъ уже писал. Заметим лишь, что увязывать с ней долгосрочную реструктуризацию долга все-таки большая натяжка: в конце концов, это решение принял Парижский клуб. Во Франции же была подписана, как говорят эксперты, "двусторонка". Не пустая формальность, конечно, но и не принципиальное решение.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА