В театральном представлении под названием "Бюджет-97" вчера завершился первый акт. Несмотря на царившую вплоть до последнего момента внешнюю неопределенность, проект бюджета был принят в первом чтении с более чем двукратным перевесом его сторонников: 263 голоса "за" и 111 "против". При этом все участвовавшие в обсуждении стороны старательно играли заранее определенные роли. Правительство всеми силами пыталось доказать, что пошло на серьезнейшие уступки, а оппозиция делала вид, что огромными усилиями смогла выбить эти уступки из правительства. Но факт остается фактом: за три с половиной месяца работы над бюджетом Дума пришла практически к тем же цифрам, что были в том варианте, который направило ей правительство 1 сентября.
Достаточно сравнить основные параметры бюджета. В варианте, предложенном правительством 1 сентября, доходы планировались в размере 432,8 трлн, расходы — 523,5 трлн, а бюджетный дефицит — 90,7 трлн рублей. Утвержденные вчера цифры от них не сильно отличаются: доходы — 434,4 трлн, расходы — 529,8 трлн, дефицит — 95,4 трлн рублей. Только увеличение бюджетного дефицита почти на $1 млрд является более или менее серьезной корректировкой, хотя в отношении к валовому внутреннему продукту эта корректировка остается малозаметной — 3,45% вместо ранее планировавшихся 3,30.
Обсуждение бюджета России на 1997 год является вопросом больше политическим, чем экономическим — это точное определение сути нынешнего бюджетного процесса принадлежит первому вице-премьеру Виктору Илюшину. Судьба бюджета поставлена в зависимость от исхода политической сделки, которую должна была заключить исполнительная власть с крупнейшей силой оппозиции — думской фракцией КПРФ. О том, что в этой игре было всего два главных участника, говорит тот факт, что из двух парламентских фракций, выступавших 6 декабря против бюджета (НДР и ЛДПР поддержали проект), премьер встречался и вел переговоры только с одной — более часа за закрытыми дверями он провел с Геннадием Зюгановым, после чего со стороны фракции КПРФ зажегся зеленый свет. Обращение после заседания к лидеру фракции "Яблоко" Григорию Явлинскому прозвучало в устах Черномырдина чуть ли не издевательски: "Я думаю, мы встретимся в вами. Разберемся... кто и что".
Формально главным предметом торга были одиннадцать требований, который выдвинула фракция КПРФ накануне перерыва и выполнением которых обусловила свое согласие поддержать бюджет: "Мы поддержим бюджет только если правительство возьмет на себя определенные обязательства". Перечень обязательств оказался декларативным и неконкретным и в принципе мог быть исполнен правительством без особого напряжения, поскольку в ряде случаев допускал двойное толкование. А, например, контроль за ценообразованием на продукцию предприятий--естественных монополий существует и сейчас. Григорий Явлинский явно погорячился, когда, обращаясь к левым, предрек им скорый публичный позор, поскольку ни одно из их требований "не может и не будет исполнено".
После этого можно было только удивляться тому, что Зюганов перед самым голосованием ставил себе в заслугу готовность правительства учесть при дальнейшей работе над бюджетом "две третьих наших предложений". Впрочем, не исключено, что Зюганов отнюдь не столь прямолинеен и тяжеловесен, как показалось. Если подходить к оценке обещаний правительства с точки зрения их реального политического веса, то не менее "одной трети" стоил последний пункт требований — снять главу президентской администрации Анатолия Чубайса.
Это единственное требование, которое правительство при всем желании удовлетворить не могло, и, похоже, все остальные требования левых служили лишь ширмой этого — главного. Действительно, как было понятно еще 6 декабря, главным предметом торга Черномырдина и Зюганова были, разумеется, не цифры. Коммунисты настойчиво поднимали вопрос о Чубайсе, примерно зная, каков будет ответ премьера. На совещании с фракцией НДР в перерыве заседания он его произнес: "Надо вывести все политические вопросы за рамки обсуждения бюджета". Правда, премьер не упомянул другого — через Белый дом информация о роли Чубайса в бюджетном процессе докладывалась непосредственно президенту и резонировала с многоголосым хором региональных лидеров, которые, отправляя после своего переизбрания в отставку руководителей всех силовых структур в своих областях, становились постепенно самодержавными властителями, контролировать которых центр уже может лишь с их добровольного согласия.
Определенного ответа на требования отставки Чубайса коммунисты и полностью солидарные с ними в этом члены фракции ЛДПР не получили. Тем не менее Борис Ельцин не остался в стороне от игры за бюджет и сделал ход в своем стиле. Как стало известно из окружения председателя Совета федерации Егора Строева, в ходе последней встречи с президентом был поднят вопрос о будущем главы президентской администрации. Неизвестно, что конкретно сказал по этому поводу глава государства, однако, по свидетельству помощников Строева, они никогда не видели своего шефа в столь приподнятом настроении, как после визита к президенту. Тот "просто светился изнутри".
Разумеется, доверять обещаниям исполнительной власти нельзя. Как свидетельствует пример нефтяников, предоставивших летом сельскому хозяйству товарный кредит, поверив в казначейские налоговые освобождения, правительство может просто обмануть. И даже честно в этом признаться. Однако весомость предположениям сотрудников председателя СФ о судьбе Чубайса придают слухи о грядущей новой реорганизации, которые упорно в последние две недели циркулируют по Кремлю и Старой площади. Редко когда в аппаратной истории бывает так, чтобы при одном и том же руководителе возглавляемая им структура переживала подобного рода реформы дважды. Пока единственным исключением оставался последние четыре года только Виктор Черномырдин.
И все же условия сделки устроили левых. Их позицию лучше всего выразил лидер аграриев Николай Харитонов, сравнивший бюджет с Брестским миром: "Лучше принять похабный бюджет, чтобы проинвестировать хоть что-то".
Во втором и третьем чтениях, как гласит постановление Думы, проект бюджета будет принят к 25 декабря.
ВИКТОР Ъ-МЕЛЬНИКОВ, БОРИС Ъ-БОЙКО