Борис Ельцин подписал указ о передаче в доверительное управление закрепленных в госсобственности акций предприятий. Споры о том, кто и как сможет стать доверительным управляющим, велись без малого два года. В конце концов дело дошло до прямого противостояния двух первых вице-премьеров — Владимира Потанина и Алексея Большакова. Победу празднуют те, кто считал обязательным конкурсный отбор управляющего, а не наследование этих функций в пределах директорского корпуса. Знаменосец победителей — Владимир Потанин.
Указ "О порядке передачи в доверительное управление акций, находящихся в федеральной собственности" готовился довольно долго. Еще в начале года отгремели первые аппаратные бои, знаменующие начало нового противостояния в структурах власти. Именно тогда Госкомимущество подготовило первый вариант указа, закреплявшего процедуру доверительного управления госпакетами акций, которое должно было прийти на смену получившим скандальную известность залоговым аукционам. Цена указа была гораздо больше, а ставки в борьбе — гораздо выше, чем это было принято думать. Речь шла почти о 3000 предприятий, в уставных фондах которых государству принадлежал весомый пакет акций (чаще всего от 25% до 51%).
Идея доверительного управления госпакетами акций не была неожиданной для властных структур. Еще два года назад тогдашний президент ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин принес ее в коридоры Белого дома. А в начале прошлого года она впервые прозвучала на заседании российского правительства, вызвав эффект разорвавшейся бомбы. Тем не менее ключевые фигуры тогдашнего кабинета — первые вице-премьеры Олег Сосковец и Анатолий Чубайс, бывшие в курсе дела, поддержали ее. Позднее доверительное управление трансформировалось в не лишенную существенных недостатков схему залоговых аукционов и управления полученными в залог акциями. Возврат к оригинальной идее, получившей широкое распространение в континентальной Европе как "доверительное управление", а в странах англо-саксонского права — как "траст", вернул замыслу цельность.
Доверительное управление имеет целый ряд преимуществ перед залоговой схемой. Прежде всего, государство платит управляющему, а не наоборот, что логично. При залоговой схеме у общественности всегда могут возникнуть подозрения, что залогодержатель как-то злоупотребляет государственной собственностью (иначе чего бы он стал платить за то, что получает акции в управление).
Государству траст выгоден тем, что предприятие, акции которого переданы в управление, становится эффективным. Сделать его таким — забота управляющего, работа которого оплачивается только в том случае, если управляемая им госсобственность приносит доход. Все нюансы расчетов с управляющим государство может оговорить в договоре, не боясь, что не будет желающих подписать его, — ведь сохранен принцип конкурсного отбора управляющих. Более того, победитель конкурса должен выплатить в бюджет вступительный взнос и взять обязательство погасить долги предприятия.
Было бы наивным полагать, что такие планы встретят спокойное отношение отраслевых министерств. Апеллируя к национальной безопасности и государственным интересам, представители отраслевого руководства настаивали на сохранении оперативного контроля над стратегическими промышленными объектами. "Руководство промышленностью должно оставаться в руках специалистов!" — под таким лозунгом с начала года развернулась борьба за восстановление утраченных в прежние годы позиций министерств. Этот подход встречал в целом одобрение со стороны руководителей предприятий, отчасти боявшихся нашествия финансового капитала, отчасти не веривших в возможность существования принципиально более эффективных методов управления экономикой, чем те, которые они используют. Сами слова "доверительное управление" вызывали у них неприязнь. На руку отраслевикам сыграло утверждение президентом в самом конце апреля концепции национальной безопасности. На некоторое время противники доверительного управления одержали верх и проект указа оказался под сукном.
Новый раунд борьбы развернулся осенью. Во главе двух противостоящих блоков правительства — экономического и отраслевого — стояли, соответственно, Владимир Потанин и Алексей Большаков. Большаков отстаивал контрпроект, предусматривающий восстановление министерского управления предприятиями. В полную противоположность проекту потанинской группировки, проект Большакова предусматривал передачу всех госпакетов акций отраслевому руководству — министерствам и ведомствам.
Принципиально новым моментом было то, что оба проекта оперировали термином "доверительное управление" — сыграл свою роль опыт управления залоговыми пакетами, который, вопреки некоторым прогнозам, показал, что московский финансовый капитал способен достигать компромиссов с таежным менеджментом. Однако попытки двух вице-премьеров договориться ни к чему не привели, поскольку компромисс был принципиально невозможен: либо госпакеты передаются любому юридическому лицу — победителю конкурса, либо передаются министерству без конкурса. Не найдя согласия, стороны с подачи Черномырдина направили почти месяц назад в президентскую администрацию оба проекта (одновременно), предоставив право выбора Главному государственно-правовому управлению президента и главе президентской администрации Анатолию Чубайсу.
Победил Потанин. Однако его победа может носить временный характер, поскольку указ будет конкретизирован рядом постановлений правительства. И отсутствие аналога Чубайса в аппарате Белого дома может сыграть роковую роль для Владимира Потанина.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ