МЫ И УЧЕНЫЕ, И ХУДОЖНИКИ

Пьер Райнеро много лет возглавляет департамент стиля и наследия Cartier: под его руководством проходят очень успешные исторические выставки марки.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов

— Довольны ли вы грандиозной декабрьской выставкой Cartier в Гран-Пале?

— Это была уникальная, рекордная экспозиция Cartier — целых 600 объектов: ювелирные украшения, ювелирные часы, мужские часы, эскизы, рисунки, предметы интерьера, фотографии, письма... Словом, мы показали волшебный мир Cartier во всем его разнообразии. Такого богатства экспозиции на моей памяти еще не было.

— В этом году в апреле дом Cartier планировал провести выставку в Третьяковской галерее в Москве. Судя по всему, она переносится?

— Да, мы приостановили этот проект на неопределенный срок. Это связано с тем, что в Россию довольно тяжело ввозить исторические драгоценности и часы. Очень хлопотно, обременительно, к тому же сложнейшая логистика. Но, несмотря на то что я пока не готов говорить о новых сроках, уверен, мы проведем то, что наметили.

— Каждый год дом Cartier показывает обновленные версии своих часов. В этом году такой моделью стали Tortue. Трудно ли все время возвращаться к прошлому?

— Сила Cartier в том, чтобы улучшать, продолжать то, что уже было сделано. С одной стороны, вы можете справедливо назвать это традициями, как сегодня принято говорить, "ДНК марки". С другой стороны, у Cartier есть особенность. Мы не просто обязаны сохранять свои традиции, мы должны их развивать. Каждый месяц, каждый год. И это трудно, ведь публика легко может сравнить старую модель и новую и сделать выбор не в пользу новой. Поэтому наши основные усилия направлены на то, чтобы понимать, чувствовать, знать старых мастеров Cartier. Мы постоянно ведем настоящую научную работу, исследуя стили нашего ювелирного дома, отдельные предметы и целые семейства драгоценностей. Мы в Cartier и ученые, и художники. Вот, например, модель Ballon Bleu, это были совершенно новые часы, но они не нарисованы с нуля, с чистого листа. В них виден стиль Cartier. Вот почему они так невероятно хороши и убедительны — с точки зрения дизайна, формы, истории и, конечно, новизны.

— Вы много лет занимаетесь историей дома Cartier. Какой период в его развитии вам нравится больше всего? Какой вы считаете наиболее важным?

— Больше всего я люблю 1920-е годы. Это было удивительное время экспериментов, безумных, рискованных, но и очень счастливых, плодотворных. Ар-деко — время, когда менялось все: одежда, духи, еда, автомобили, жилище, архитектура. Менялся стиль жизни. Тогда изобретались формы, жанры, пластики, техники. И конечно, в Cartier старались идти, вернее, нестись в ногу с тем временем. Наверное, предчувствие Второй мировой войны делало период ар-деко еще более острым и пронзительным временем. Люди хотели рисковать, хотели жить быстро, красиво! Для Cartier ар-деко — это время чудесных изобретений, многие из которых важны и сегодня, в XXI веке.

— Дом Cartier знаменит тем, что умеет работать во всех стилях. Есть ли стилистическая эпоха, в которой марка не принимала участия?

— Конечно, это стиль ар-нуво. Луи Картье в письмах к Жанне Туссен говорил, что ар-нуво — это стиль, который не способен развиваться. Он считал, что модерн пришел ниоткуда и уйдет в никуда. Невозможность развития — это не для Cartier.

Беседовали Екатерина Истомина и Алексей Тарханов