Вчера президент России Владимир Путин встретился в Петрозаводске с членами совета законодателей и рассказал им о том, что считает возможные санкции Запада по отношению к России "покушением с негодными средствами" и попыткой поставить Россию в экономическую зависимость от Украины. С подробностями — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Президент России Владимир Путин объяснил, как преодолеть санкции Запада по отношению к России
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
В начале встречи Владимир Путин признался, что прошедший накануне День парламентаризма "прошел не очень ярко" (а вернее, его вообще никто не заметил, особенно парламентарии, спешившие, очевидно, в последний день Красной горки, как и все, наиболее бесшабашно скатиться с нее — и уж точно не в честь Дня парламентаризма).
Как обычно на всех последних заседаниях, Владимир Путин представил крымских общественных деятелей, влившихся в российский политический ландшафт так же органично, как гора Аю-Даг — в неровности хребта Уральских гор. На этот раз в зале присутствовали члены совета законодателей Крыма и Севастополя.
Глава Совета федерации Валентина Матвиенко отказалась от собственного вступительного слова в пользу страдающих от нехватки слов и даже в каком-то смысле немоты (на федеральном уровне) законодателей.
Безусловно, выговориться было необходимо Владимиру Константинову, главе совета законодателей Крыма. В канун 70-летия освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков он намерен был, как выяснилось, расставить акценты в патриотическом воспитании. И он это сделал.
Как можно было предположить, в мире, кроме явных войн, идут незримые. Так, "практически везде в странах НАТО у власти находятся потомки и идейные наследники коллаборационистов, активно сотрудничавших в годы войны с нацистским оккупационным режимом".
Заявление было резким и не имело прямого отношения к теме встречи совета законодателей по укреплению одной из ветвей власти в стране. Но это, конечно, только на первый взгляд. Владимир Константинов, как и другие крымские лидеры, очень быстро, судя по всему, начинает мыслить громоздкими обвинительными мировоззренческими формулировками, стараясь встроиться и ими тоже в размер воссоединившей их страны.
— Эта деятельность,— продолжил Владимир Константинов,— направлена прежде всего против России, а также против тех народов, которые объединились вокруг нее для отпора нацистам в 40-е годы прошлого века, а сейчас видят свое будущее в рамках единого с Россией экономического и духовного пространства нашего русского мира (то есть Крыма прежде всего.— А. К.).
Владимир Константинов волновался. Да и кто бы не волновался на его месте, на месте члена совета законодателей.
— Все годы в украинской независимости проводилась такая ползучая политика отказа от патриотического воспитания,— продолжил он.— Из школьных учебников истории постепенно исчезло описание героизма бойцов Красной армии, подвига советского народа. Их заменили сказками об украинской повстанческой армии, воевавшей якобы не только с фашистами, но и с советским тоталитаризмом.
Владимир Константинов словно писал небольшую, но архиважную главку в единый учебник российской истории:
— Так, исподволь, была подготовлена та социально-психологическая атмосфера, которая сделала возможным антирусский и антироссийский Майдан: факельные шествия в центре Киева, неонацисты в украинском правительстве, появление всяких "Правых секторов", "Трезуба" и прочей нечисти.
Как гражданин России он теперь имел полное право говорить именно так, а слово "нечисть" в его устах не несло никакой эмоциональной окраски: человек просто называл вещи своими именами.
— Мы в Крыму,— отметил Владимир Константинов,— готовы и впредь находиться в авангарде антифашистского движения. Думаю, Крым вообще должен стать своеобразной Меккой русского и российского патриотизма. Отсюда пришло христианство на Русь, в борьбе за Крым мужала и крепла российская держава, здесь ее воины были покрыты своей неувядающей славой в годы Крымской войны.
А вот это было уже лишнее. Ради этого ли Валентина Матвиенко лишала себя слова — а ведь мы если и не знаем, то по крайней мере догадываемся, чего ей это стоило? Допустим, "Мекка патриотизма" — это дань (причем в прямом смысле) крымским татарам, но лишний раз напоминать присутствующим в том, что христианство пришло на Русь из Крыма, выглядело назойливо.
Очень быстро, как выясняется, идеи величия библейской силы овладевают широкими массами крымских законодателей (ведь от их имени выступал сейчас Владимир Константинов): достаточно отгородиться от Украины небольшим перешейком, а к России присоединиться паромной переправой.
— Одним словом,— заключил Владимир Константинов,— молодым российским патриотам есть что в Крыму посмотреть, они могут поклониться могилам героев, прикоснуться к памятным местам воинской славы.
В конце концов он пригласил присутствующих провести следующее заседание совета законодателей "в историческом Ливадийском дворце на территории нового субъекта — Республики Крым".
— С удовольствием все приедут,— кивнул Владимир Путин и на всякий случай еще раз оглядел членов совета.— Я уверен, все приедут с удовольствием.
И больше, конечно, нет тех, кто приедет без удовольствия.
Алексей Мачнев из Северной Осетии расспросил президента, доводилось ли тому отведывать осетинских пирогов, которые, как известно, являются мощным конкурентом "продукции "Макдоналдс", итальянской пицце".
Подтекст был очевиден и по-кавказски простодушен (потому что ведь есть вещи, в которых кавказцы невероятно простодушны, особенно когда речь идет о еде): ответом на возможные санкции Запада по отношению к России в различных отраслях экономики может стать системная замена пиццы и бигмаков в России на осетинские пироги.
— Какой ответ вы ожидаете? Конечно, доводилось,— ответил президент.— Конечно, понравилось; и не только осетинские. У нас вкусная кухня, и она такая разнообразная на Северном Кавказе, в Поволжье. Чак-чак — да, это вкусно, и не только... Вкусные татарские беляши... Мало ли чего хорошего у нас.
То есть это будет честный национальный тендер с соблюдением национальных традиций и национальной идеи.
После этого Владимир Путин сформулировал рецепт идеального осетинского пирога:
— Вопрос, как наладить промышленное производство — хорошее по качеству, лучшее, чем, скажем, у возможных конкурентов, в том числе у "Макдоналдса", лучшее по качеству, дешевле по цене и промышленного производства: внешне как домашнее, а сделанное на принципах промышленного производства. Вот чего надо добиться!
Он мог добавить в этот рецепт еще какого-нибудь перца, но Анатолию Мачневу хватило и этого: вздохнув, он сел на место с виноватой улыбкой.
Наконец слово получил Владимир Ключников из Воронежской областной думы. И это был разговор по существу. Господин Ключников рассказывал, как в последние недели рушится сотрудничество с Украиной, как заморожено строительство логистического центра "Бугаевка" в семь с половиной миллиардов рублей, как остановились пограничные и таможенные процедуры:
— И у нас сегодня складывается такое впечатление, и украинские коллеги нам подсказывают, что они готовы вместе с семьями, специалисты, приехать к нам и работать на наших предприятиях... Конечно, большое беспокойство вызывает их бытовое обустройство. И в принципе, видимо, жизнь заставит нас делать те комплектующие, которые мы получали с Украины, на наших заводах. Я думаю, в других регионах такая проблема есть.
Владимир Ключников поинтересовался, будет ли оказана господдержка по обустройству украинских специалистов, если процесс примет массовый характер?
— И второе,— продолжил он.— Нужна, видимо, государственная поддержка по освоению новых видов изделий, в частности по самолетостроению, радиоэлектронике и другим отраслям.
Разве могли эти вопросы не понравиться Владимиру Путину? Они, можно сказать, воодушевили его.
Президент согласился, что потребуется импортозамещение людей и товаров из Украины, и пообещал, что специалисты (то есть беженцы) будут трудоустроены:
— Сколько потребуется времени? По разным видам продукции — от полутора до 2,5 года. Сейчас примерно понятен и объем финансирования. Он, как это ни покажется странным, не такой уж и большой, он абсолютно приемлемый для бюджета. Более того, имею в виду, что в этом случае нам придется сдвигать немножко, видимо, гособоронзаказ вправо, как говорят финансисты, но незначительно.
И он заверил, что гособоронзаказ пересматриваться не будет.
— А для украинского ОПК,— добавил президент,— разрыв связей с российскими партнерами, скорее всего, приведет к катастрофе. Почему? Потому что другого рынка сбыта у них нет. Его просто нет. Единственный потребитель — это только российские вооруженные силы.
Он говорил, что у разбитого корыта окажется и Николаевский завод, да и остальные тоже. Он готов был говорить на эту тему долго и еще дольше.
Президент выдвинул оригинальную версию возможных экономических санкций Запада по отношению к России в высокотехнологичных областях:
— Полагаем, что это связано как раз с этим — с тем, чтобы не дать нам возможность осуществить это самое импортозамещение и продолжить зависимость в том числе от украинских предприятий. Это покушение с негодными средствами. Мы все равно это сделаем! В современном мире это невозможно затормозить!.. Мы выживем и пойдем дальше. А наши партнеры не смогут!
Он сейчас на войне, Владимир Путин.
И вчера он приоткрыл подробности того, как видит развитие событий в тылу.
В том числе и в тылу противника.
