В Таджикистане — время сбора шелковых коконов. Разведение личинок на дому — популярный промысел
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
Фото: Коммерсантъ / Марина Маковецкая
На улице как из ведра льет дождь. А в бывшей чайхане колхоза им. Ленина кишлака Ходжибайкуль тепло. Это свежепобеленная печка старается и двое немолодых мужчин, Сайдали и Карахон. Их задача — оживить грену (от французского la graine — семя), яйца бабочки тутового шелкопряда. Ежегодно в июне гренажный завод, что в соседнем городе Вахдате, получает от бабочек потомство, чтобы заморозить его до следующего года. А весной происходит оживление — появляются личинки.
Процесс развития шелкопряда от личинки до взрослой гусеницы делится на четыре этапа. Народ называет их снами, а специалисты линькой. Первый сон длится четверо суток. "Кирмак" (по-таджикски гусеница, но чаще так называют именно шелковичного червя) пока всего 3 мм длиной. На пятый день он на сутки просыпается и сбрасывает старую шкурку. Потом второй сон, третий, личинка растет и переходит с мелко нарезанных листиков на четвертинки, потом на целые листья. После четвертой линьки и 8-10 дней усиленного питания шелкопряда накрывают сухой желтой травой. Обязательно желтой, "чтобы "кирмак" решил, что осень наступила". Шелкопряд тут же начинает вить кокон, и дня через четыре можно собирать урожай.
Два первых сна шелкопряд-"кирмак" живет под боком у хозяина. А увеличившись в размере, меняет домашний уют на просторы казенного дома. В кишлаке много заброшенных зданий: чайхана, детский сад. После распада Союза и гражданской войны они оказались никому не нужны. Как и многие таджики, у которых не осталось ни работы, ни денег. Тогда-то ходжибайкульцы и занялись шелководством. В советское время шелководам хорошо платили, но сейчас единственная награда — охапки веток тутового дерева, которыми можно дома растопить печь.
— Не знаю, чем себя занять, чтобы развеять тоску по мужу. Год назад умер. Вот, взяла "кирмака" на воспитание,— говорит бывшая доярка Пардахол.— Ну и дрова нужны...