Суд да дело

"А судью, на всякий случай, надо называть Ваша честь", - поделился я с женой ценной информацией, почерпнутой из сериалов и программы "Час суда". "Может, она еще и в мантии будет?" - спросила жена. Я не знал, что ответить. Отношения с гаишниками я никогда до суда еще доводил.

За неделю до того, в воскресенье вечером, жена ехала по району. Ехала - никому не мешала, поскольку город в связи с жарой и выходными почти вымер: все на дачах. В какой-то момент ее остановил экипаж ДПС. Лейтенант - или кто там мог быть - начал что-то бубнить про автобус, который надо было подождать, а она не подождала, и вот теперь нарушение, суть которого она должна была бы понять сама. Жена позвонила мне и спросила: "Чего хочет мент?" Я почему-то предположил, что мент хочет денег. Как в анекдоте про поручика Ржевского, который, в вольном пересказе, предполагал, что если у гаишника есть руки, то деньги он, несомненно, берет. Но жена - вот проблема - взятки принципиально не дает и, только когда ей принесли на подпись документы протокол, поняла, что ей таки пришили "встречку". Она с нарушением не согласилась, а посему получила сразу приглашение не в группу разбора в ГАИ, а в суд.

Позднее прояснились обстоятельства дела. У нас в районе есть автобусная остановка. Вернее, остановок много, но эта особенная. Когда к ней причаливает автобус, объехать его можно, только выехав через сплошную линию разметки на встречку. Слегка, двумя колесами. В принципе, беда невелика, потому что встречка широкая, и в часы вечерних будничных пробок легковые автомобили запросто умещаются на ней в два ряда, но все же.

По сути, нарушение было вызвано единственно тем обстоятельством, что автобусной остановки в этом месте быть не должно в принципе. В правилах четко написано: "Остановка запрещается в местах, где расстояние между сплошной линией разметки (кроме обозначающей край проезжей части), разделительной полосой или противоположным краем проезжей части и остановившимся транспортным средством менее 3 м". И для автобусов никакого исключения нет.

Понятно, что перспектива совсем уйти от ответственности представлялась туманной, но лишаться прав тоже не хотелось, в то время как четыре месяца фитнеса, как игриво называют данный вид наказания остряки из числа гаишников, представлялись вполне реальными. И мы приступили к сбору доказательств. Прежде всего, поехали сфотографировать остановку, чтобы показать судье абсурдность ситуации. На остановке, как выяснилось, уже шли работы по обустройству кармана для автобусов, заезжающих на остановку. Пока фотографировали, не заметили, как к нам приблизилась группа южан, следящих за ходом дорожных работ, которые, принялись нас уговаривать, с применением угроз физического насилия и использования лексики, запрещенной в СМИ, не снимать данный объект, пока на нем находятся люди. Видимо, они подозревали, что в аппарат у нас не фотографический, а рентгеновский, и он вскроет недостачу щебня под асфальтом и отсутствие лицензии у рабочих. Потом был совершен звонок другу, у которого, как говорили в детстве, брат юрист, и тот посоветовал написать ходатайство о приобщении к делу объяснений: что остановка установлена с нарушением, выезд на встречку не представлял опасности, и прочее бла-бла, направленное на выцыганивание штрафа вместо лишения прав, благо КоАП предусматривает оба вида наказания.

Участок мирового судьи мы нашли за пять минут до заседания. И были удивлены тем, что нашей фамилии не значилось на дверях зала. Пошли к секретарю. "Оспаривать нарушение будете?" - спросила секретарь. - "Если нет, заполните ходатайство о рассмотрении дела в ваше отсутствие, и поскольку за последний год вас за встречку не привлекали, получите пять тысяч штрафа, и свободны". Точно так же поступили еще с тремя нарушителями, пойманными на той же самой остановке по тому же поводу. А судью мы видели. Мельком. Она действительно была в мантии.