Вчера "Коммерсантъ-Daily" написал, что противники "конфиденциального проекта" договора о Союзе добились пока только одного: снятия грифа "конфиденциально". Теперь стало ясно, что им удалось получить и второе: Борис Ельцин сегодня подпишет декларативный вариант договора. Текст договора, направленный в субботу в Думу и опубликованный вчера Ъ, будет назван "уставом" и вынесен на общественное обсуждение.
Добились. Это стало ясно, когда поступило сообщение "Интерфакса" с грифом "срочно" о том, что секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин вылетел в Минск. "Будет уговаривать Лукашенко сдать билет", — шутили вчера в Госдуме. До этого, впрочем, не дошло.
Спустя несколько часов пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский заявил РИА "Новости", что Борис Ельцин подпишет "укороченный вариант" договора и "парафирует устав". По словам Ястржембского, "появившийся в печати текст договора" и представляет собой этот устав. По предложению Ельцина, договор и устав в течение месяца будут всенародно обсуждаться в России и Белоруссии. А потом, "с учетом замечаний, высказанных в ходе всенародного обсуждения", они будут представлены в парламенты России и Белоруссии на ратификацию.
Надо оговориться, что под всенародным обсуждением подразумевается не референдум (по крайней мере пока), а дискуссия в органах власти, СМИ и проч.
Таким образом, команда противников договора, среди которых называются Анатолий Чубайс, Борис Немцов, Валентин Юмашев, Максим Бойко, Альфред Кох, добилась своего. Еще в пятницу один высокопоставленный чиновник рассказывал нескольким журналистам, в том числе и корреспонденту "Коммерсанта-Daily", что для России гораздо предпочтительнее было бы подписать "короткую декларацию о создании Союза", а устав "обсуждать и дорабатывать".
Краткий визит Ивана Рыбкина в Минск (Рыбкин вчера же вернулся в Москву) только подтвердил победу команды Чубайса над командой "интеграторов". Хотя ни Рыбкин, ни Лукашенко после встречи не сказали журналистам ни слова, президент Белоруссии, вылетевший ночью в Москву, похоже, согласен и на "укороченный вариант". Тем более что первоначально, до конца прошлой недели, проекты документов о Союзе существовали почти в этом же виде — короткий протокол и устав.
Возникает вопрос: в чем же разница? По словам Геннадия Селезнева, Думу "заверили, что все статьи договора в том документе, который сейчас снова согласуется под названием 'устав', сохраняют прежнее содержание" (см. стр. 2 и 6). Это подтверждают и слова Ястржембского.
Однако противники безоглядного объединения празднуют победу. Во-первых, "устав" не имеет такой юридической силы, как договор. Во-вторых, "антиинтеграторы" надеются, что за месяц в устав удастся внести изменения, делающие механизм интеграции более осмысленным и безопасным для России.
Удастся ли это сделать — вопрос, на который довольно трудно сейчас ответить. На другой вопрос — почему Ельцин решил в последний момент "переиграть" договор, — ответить гораздо легче.
Дело, конечно, не только в информационной волне, поднявшейся в СМИ. Просто президент был поставлен перед странным выбором: либо поссориться с только что набранной новой командой, в которой ключевые фигуры — Чубайс и Немцов, либо... ничего. Договор, пусть и усеченный, называется "О Союзе..." — то есть лавров объединителя президент не лишается (Лукашенко — тоже).
А Думе, спикер которой два дня назад выражал сомнение в судьбе договора, если он будет изменен, на самом деле деваться некуда. Ни один коммунист не проголосует против возврата в прошлое — пусть не в СССР, так хотя бы в СБР. А договором ли, уставом...
ВЕРОНИКА Ъ-КУЦЫЛЛО