Нет ничего легче и бессмысленнее, чем просто вкладывать деньги в современное искусство. Если вы все же готовы рискнуть, точно определите свою цель. Решите, что для вас главное: искусство, слава или деньги. Попытка заранее объединить три эти цели обречена заранее.
Помните, что рынок современного искусства — самое сложное и рискованное поле для инвестиций. Утешайтесь тем, что выигрыш здесь — хотя и может быть относительно велик а, главное, приятен — скорее исключение, чем правило.
Не так давно немецкий журнал Focus опубликовал свой ежегодный рейтинг наиболее значимых художников мира. В 1994 в этом ежегодном рейтинге лидировал Илья Кабаков, известный русский художник-концептуалист, цены на работы которого в течение года колебались от DM 42 тыс. до 1,6 млн. Второе место занимал немец Герхард Рихтер (Gerhard Richter)-- от 50 тыс. до 1 млн. Третье — француженка Луис Буржуа. Ее цены — от 250 тыс. до 1,6 млн. Тринадцатая позиция в этом рейтинге 54-летнего американца Лоуренса Уайнера (Lawrence Weiner) соответствует ценам 50-200 тыс. Цены, кстати, при составлении рейтинга не учитывали, что служит лишней иллюстрацией того, что на художественном рынке ценятся имена, причем давно заслуженные (возраст этих художников — от 54 до 83 лет). Кроме Кабакова ни один из русских художников в рейтинг Focus`а не попал. Что и надо иметь в виду
В конце 80-х советское искусство начали покупать на Западе. Картины неожиданно стали экспортным товаром вроде икры или водки. Выставки проводились одна за другой, большие коллекции художественного хлама вывозились за рубеж, где бесследно исчезали. Казалось, что с помощью картин можно обменять рубли на доллары. В любви к искусству были замечены даже рэкетиры. В 1989, явившись в мастерские на Чистых прудах, они поделились с художниками своей идеей устройства выставки-продажи картин в пользу "товарищей в тюрьмах" и предложили и впредь собирать дань не деньгами, а картинами.
Казалось, что так будет всегда. На самом деле нас настигла самая последняя волна оживления мирового художественного рынка. В 1980-х на Западе искусство стало объектом квалифицированной биржевой игры. Игра эта была очень долгой и удачной. Но мы пришли слишком поздно, как раз тогда, когда рынок устал, а цены упали. Тогда-то мы с удивлением обнаружили, что принимали следствие за причину. Интерес к русскому искусству был вызван оживлением международного рынка и поиском нового для него товара, а не наоборот: наше искусство так понравилось, что рынок проснулся.
Галеристы жалуются, что современное искусство фатально подешевело. Большие холсты германских "новых диких", которые некогда шли по DM 300 тысяч, теперь едва продаются за 100 тысяч. Их владельцы, если они покупали их с коммерческой целью, сильно проиграли в надежде выиграть деньги.
Диагноз поставьте себе сами
Если вам не удастся жестко разделить в своем сознании искусство и деньги, вас подстерегает опасность перепутать цель и средство. Вы рискуете стать коллекционером.
Из человека, зарабатывающего деньги на искусстве, коллекционер превращается в наркомана, отдающего все свободные деньги своей страсти. Эти деньги почти никогда к нему не возвращаются, либо, как профессиональный игрок, он вновь отдает их коллекции. В домашних собраниях иногда аккумулированы огромные денежные средства, но воспользуются ими разве что неблагодарные внуки.
Причем для создания значительной коллекции недостаточно быть очень богатым и очень удачливым. Надо еще жить в эпоху, когда политическая и экономическая ситуация фатальны и художественные сокровища меняют владельцев. Таковы, например, истоки успеха Маргариты (Пегги) Гугенхейм, которая обогатила свою коллекцию в тот момент, когда художники бежали из оккупированной нацистами Франции (раздел "Story").
В такой же ситуации оказался в голодной России 1920-х годов Арманд Хаммер, набивший свою московскую квартиру произведениями, которые, как пишет его биограф Джон Уолкер, могли "соперничать с любым музеем декоративного искусства". В это же время в послевоенной Германии собиралась коллекция барона Генриха Тиссена-Борнемиса — владельцы богатых коллекций разорялись, обилие предложений сбивало цены.
Далее они поступили по-разному. Хаммер продал свою первую коллекцию, то есть выбрал деньги. Тиссен приумножил свою и передал сыну. Правда, Хаммер собрал потом вторую коллекцию, затем третью. И уже не мог с ней расстаться.
Стоит ли любить искусство и сколько стоит эта любовь
Вещи из коллекций Хаммера и Тиссена не появятся на рынке до нового всемирного потопа. Но в ожидании этого не покупайте работ малоизвестных художников. Миф о непризнанном гении, который творит в тиши мастерской, довольствуется малым и терпеливо ждет посмертной славы — миф XIX века. Такой художник более не имеет шансов на рынке. Когда он вылезает из своего подвала на свет, он бледен, некрасив и всем незнаком.
Желание найти такого художника, накупить его работы, и помочь гению,вписав свое имя в историю искусств --желание понятное. К тому же вы надеетесь, что когда он прославится, работы, купленные за бесценок, невероятно поднимутся в цене. Не надейтесь.
История искусств вроде бы подсказывает такие примеры. Классический пример — Винсент Ван Гог, о котором Камиль Писарро сказал однажды: "Я заранее знал, что Ван Гог либо сойдет с ума, либо оставит нас всех далеко позади. Но я никак не предполагал, что он сделает и то, и другое". Винсент уступал свои работы брату Тео за ежемесячную ренту, не превышающую 200 франков. На современных аукционах Ван Гог остается одним из самых дорогих художников, и цены на его картины выражаются в миллионах долларов. Правда, на это ушло почти столетие.
Репутации рождались и на наших глазах. Мы стали этому свидетелями, когда 7 июля 1988 года аукционный дом Sotheby`s устроил в Москве продажу современной советской живописи. Неизвестный тогда публике Гриша Брускин получил за свой "Фундаментальный лексикон" 300 000 фунтов стерлингов. Таких цен в России просто не существовало. Люди, покупавшие его работы ранее (а одним из них был Милош Форман) почувствовали, что они разбогатели.
Но очень трудно сказать, кто и сколько потратил на создание этой репутации, и на подготовку этой рекордной цены. "Фундаментальный лексикон" недаром поместили на обложке аукционного каталога. Не даром его воспроизвели все журналы мира в своих посвященных готовящемуся аукциону статьях. Кто-то, наконец, вовремя посоветовал Форману посетить мастерскую Брускина. И все для того, чтобы продержать цены год или два.
Две легенды сбивают с толку людей, выходящих на художественный рынок. Им всегда говорили, что искусство — это некая особая духовная субстанция, и к тому же, что оно, искусство, не имеет цены. Бум современного искусства, который мир пережил в 80-е годы, показал, что, во-первых, искусство — такой же товар, как и все остальное. А во-вторых, в качестве товара оно имеет цену, причем вполне определенную.
На этом рынке ценится то же, что и на любом другом профессиональном рынке: имена и репутации. Вы платите не столько за произведение, сколько за имя. Создание же репутаций относится к особой профессии, и если вы не чувствуете к этому призвания, доверьтесь профессионалам.
Не верьте на слово, что неизвестный вам художник на самом деле необычайно талантлив. Требуйте доказательств.
Сама живопись — доказательство из последних. В качестве более верных и внятных доказательств вам могут предложить перечень выставок или список музеев, которые уже приобрели работы художника. Строка "работы находятся в частных коллекциях Италии, Франции и Австралии", как правило, доказывает лишь то, что в Италии, Франции и Австралии есть еще идиоты. Важно все: в каких частных коллекциях? В каких галереях? Какие музеи купили? Сведения не мешает проверить, и лучше всего с помощью независимых экспертов: стоимость консультации несравнима с ценой покупки.
Эксперт сравнит цену с аналогами. Он может воспользоваться, например, справочником Mayer. Этот ежегодник приводит данные о 60 тыс. продаж произведений современного и антикварного искусства в Западной Европе, Америке, а также Африке и Израиле. Кроме того, Mayer публикует результаты аукционных торгов и крупных галерейных сделок. Художник, вошедший в Mayer, по крайней мере не нанесет вам существенного ущерба.
Искусство имеет цену, но не всякое и не всегда
Если вы все же сэкономили деньги на покупке картин неизвестного художника, вам придется потом потратить в сто раз больше, чтобы сделать его известным. Либо подождать пока этим займутся другие. Но ведь можно и не дождаться.
Стремительный рост акций художника возможен. Но об этом заботятся соответствующие профессиональные мафии. Художников делают знаменитыми, либо (вариант) они делают себе имя сами, становясь на это время своими собственными менеджерами.
Поднять рейтинг художника — дело очень тонкое и очень дорогое. Победить можно лишь в том случае, когда общий вектор ваших усилий совпадает с усилиями ваших конкурентов. Согласитесь, что это бывает далеко не часто. Зато планомерные и массированные действия рано или поздно приносят успех. Современное искусство, заметим, вообще долго отказывались считать искусством. Сопротивление в конечном итоге сломали именно деньги. Регулярные и постоянные вложения создали миф современного искусства: систему музеев, сеть галерей и критиков, которые, в свою очередь, помогли формированию новой философии искусства.
Теоретически эту систему ценностей можно перевернуть еще раз, но для того, чтобы пойти на штурм сложившихся имен и репутаций, нужна не только большая смелость, но и большие деньги. Потому что на противоположной чаше весов также лежат судьбы дилеров, галерей, коллекционеров, которые постараются не допустить ни демпинга, ни, тем более, эстетического переворота.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ