Вчерашние перестановки в российском правительстве совпали с сообщением из Вашингтона, что Россия не собирается заключать с МВФ соглашение о сотрудничестве на этот год. Сохранившие свои посты Алексей Кудрин и Виктор Геращенко уточнили: Москва не отказывается от сотрудничества с МВФ, но контролировать структурные реформы в России фонд больше не будет. Произошел не просто обмен любезностями. По существу, Россия заявила, что выходит из-под опеки МВФ.
Несмотря на то, что заявление российского правительства и ЦБ еще не направлено в Вашингтон, ясно, что Москва сделала принципиально новый шаг в экономической политике. Обычно сдержанный Михаил Касьянов в интервью Ъ, опубликованном 27 марта, не сдержался: "Пакеты МВФ кончились!"
К такому повороту привели два взаимосвязанных процесса. Во-первых, небывалый экономический рост в России, продолжавшийся до осени прошлого года. Одним из его основных двигателей были высокие мировые цены на нефть, приносящие в Россию доллары, скупая которые ЦБ вбрасывал в экономику рубли, стимулирующие спрос. В итоге Россия, по оценке экономического советника президента Андрея Илларионова, оказалась перекормленной долларами, и редкое сочетание — стабильно высокий курс рубля при избыточной рублевой массе — привело к торможению роста. Во-вторых, России не удалось реструктурировать платежи 2001 года по долгам Парижского клуба. Строго говоря, это было предопределено еще летом 2000 года, когда в итоговом коммюнике саммита "большой восьмерки" на Окинаве в отличие от аналогичного документа, подписанного в Кельне в 1999 году, не была зафиксирована поддержка усилий России по решению проблемы советских долгов. Это произошло как благодаря экономическому подъему в России, так и из-за того, что шерпой президента Владимира Путина, то есть ключевой фигурой при подготовке договоренностей, был Андрей Илларионов, уже тогда считавший, что России пора избавляться от долларов, а лучшее их применение — выплата долгов в полном объеме. После окинавского саммита шансы России на привлечение новых кредитов МВФ и реструктуризации долгов были ничтожны.
Так что отказ России подписывать соглашение с МВФ логичен. Как вчера трезво рассудил Виктор Геращенко, в соглашении все равно "не было обязательства МВФ о предоставлении кредита". Это сделано не насовсем. К 2003 году России договоренности с кредиторами, которым надо будет вернуть $17 млрд, наверняка опять понадобятся, а значит, придется договариваться и с МВФ.
Пока же впервые в постсоветской истории Россия будет строить свою экономическую политику без оглядки на МВФ. И этим будет заниматься обновляемый кабинет. Главная проблема, как обычно, бюджет, теперь окончательно лишенный надежды на опору извне. Ближайший тест на его устойчивость предстоит в августе, на который приходится очередной пик платежей по внешнему долгу. Чтобы пройти его безболезненно, необходимо аккумулирование допдоходов. Источников допдоходов три: мировая цена на российскую нефть выше $20 за баррель; инфляция выше 1% в месяц; экономический рост ВВП выше 4% в год. Первые два источника пока исправно функционируют. С третьим хуже. В Белом доме рассчитывают на возобновление роста после паузы последних четырех месяцев 2000 года.
Самое интересное произойдет, если эти надежды не оправдаются. Тогда Россия рискует вернуться к разбитому корыту — падению производства вместе с инфляцией. Это будет первый масштабный экономический кризис, с которым может столкнуться Владимир Путин. Как он поведет себя, вопрос открытый, но одно можно сказать наверняка — якоря договоренностей с МВФ, который в свое время удержал Евгения Примакова от левых экспериментов в экономике, у него не будет, а вот желание не потерять лицо перед избирателями и бюджетниками (в том числе и военными) будет наверняка. Что при прочих равных условиях скорее подтолкнет инфляцию, чем ее остановит. Униженно стучаться в закрома МВФ Москва не захочет, и поворот влево может стать новой стратегией.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ