Россияне начали экономить. Первыми это заметили ритейлеры: граждане стали себя ограничивать и стараются не покупать лишнего. У компаний статьи экономии во многом зависят от того, кому они принадлежат — частному бизнесу или государству.
Фото: Валерий Шарифулин/Фото ИТАР-ТАСС
Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина:
— Я начну экономить на новых проектах, то есть полностью закрою их. Потом буду меньше тратить на благотворительность. Если этого будет мало, начну оптимизировать налоговую базу. Кроме того, придется избавиться от некоторых активов, а дальше уже сокращать персонал. Боюсь, что заняться этим придется скоро, ведь санкции против России довольно суровые. И, скорее всего, они будут ужесточаться. Соответственно, дешевых кредитов нам не дадут. А у нас, кроме нефти, газа и квашеной капусты, нет ничего. Наше общество потребителей зарабатывать не умеет, да и негде — промышленность не развивается. Так что жесткой экономии не избежать.
Алексей Жарич, заместитель гендиректора корпорации "Уралвагонзавод":
— Существует программа по сокращению издержек госкорпораций — 10% в год. Мы ей следуем. А остальное — это уже требование бизнеса: любая фирма стремится к максимальной прибыли. Единственное, что нас отличает от частных компаний,— большая соцнагрузка: большой персонал, коллективный договор, зарплаты, отдых, спорт и другие вещи, связанные с работниками. И мы не можем экономить на социальных обязательствах, например, сокращая людей.
Александр Малис, президент компании "Евросеть":
— У нас бизнес устроен таким образом, что мы постоянно находимся в состоянии сокращения издержек, поэтому специально делать что-то еще, например, из-за возможного ухудшения экономической ситуации нам не нужно. Мы всегда экономим.
Сергей Чернин, президент ГК "Корпорация Газэнергострой":
— Напряженность в бюджете, безусловно, есть. Кризис уже начался, это понятно по неплатежам и банкротствам крупных строителей. Но самое главное, в стране нет методологии защиты инвесторов. Государство может сегодня подумать так, а завтра изменить ситуацию. И никто ответственности за это не несет. А внутри нашей группы часть инвестпрограммы мы, к сожалению, сворачиваем. Некоторые проекты продолжаем развивать, но очень осторожно, только под гарантии возмещения затрат. Кроме того, экономить будем на рациональной оплате субподрядчиков, на выверенных конкурсных процедурах, на оплате труда, жестко привязанной к результатам.
Алексей Гисак, основатель московской сети лапшичных "Воккер":
— У нас четыре базовых блока: фудкост, персонал, аренда, налоги. На продуктах экономить не можем, можем только оптимизировать рецептуру — что-то менять, возможно, чуть удешевляя. Но это маловероятно — стоимость продуктов растет. На персонале тоже не получается — уменьшится эффективность. Налоги нам не подвластны. Значит, будем разбираться с арендой, уменьшать ее норму в структуре себестоимости.
Алексей Репик, председатель совета директоров "Р-Фарм", "Новосибхимфарм", фармакомплекса ОРТАТ:
— Сократить проекты, на которые сделана ставка, невозможно, мы доведем их до рынка. А новые программы будут теперь рассматриваться более консервативно. Будем смотреть, что предложит внутренний рынок и как заработают обещанные правительством меры поддержки несырьевого экспорта. Придется мониторить целевые отраслевые госпрограммы. Доступ к кредитным ресурсам, конечно, осложнен, но фармацевтика в меньшей степени отреагировала на ситуацию — социально значимые проекты имеют больший иммунитет даже в тяжелых условиях.
Виктор Линник, президент агропромышленного холдинга "Мираторг":
— Мы и так снижаем себестоимость и повышаем производительность. Но в случае принципиального изменения условий ведения бизнеса мы существенно скорректируем инвестпланы. Если отменят льготы на налог на прибыль, то до 2020 года мы должны будем заплатить около 20 млрд руб. Эти деньги мы могли бы использовать для привлечения новых кредитов и проинвестировать пару крупных проектов в свиноводстве. Если будет ужесточение налоговой нагрузки, то от проектов мы откажемся.