Безнадежно незабытое старое

Мне кажется, ситуация с "Новой Москвой" по-своему изумительна. Вы знаете, что там происходит? Там масса чего происходит. Там уже построено метро, и теперь там есть станция "Румянцево" в километре от МКАД. Через год будет станция метро "Саларьево" с огромным торговым комплексом, а дальше метро дойдет до Коммунарки. Там вовсю развивается аэропорт Остафьево за Бутово. Там строятся десятки километров дорог. Там построен почти миллион квадратных метров жилья, и собираются строить еще больше — только что компания "Мортон" получила документы для строительства 800 тысяч квадратных метров за Внуково. Там, за Щербинкой, собираются строить Диснейленд с персонажами, местами и средствами передвижения из русских сказок — знаете, метла Бабы-яги для молодежи, ступа для парочек и печь Ивана-дурака для семейного отдыха. Рядом зона для реконструкции исторических битв, от древнерусских до ВОВ — все очень патриотично. Там будет скоростной трамвай для соединения станций Курского и Киевского направлений. Там уже на 25-м километре Киевского шоссе открылся "Экзотикпарк" c львами, тиграми, зебрами, гиенами, попугаями, обезьянами, фламинго и еще козами и кроликами, которых можно потрогать. В Коммунарке строят три школы, и там заявленная цель образования такая, чтобы сразу после школы можно было поступать в любой университет мира (кроме ЕГЭ они должны сдавать экзамены A-level или International Baccalaureate).

То есть жизнь кипит. И она кипит как-то сама собой.

Тут своя интересная история. Когда два года назад тогдашний президент Дмитрий Медведев решил отрезать у Московской области 148 тысяч гектаров земли и прирезать их Москве, то за этим решением с трудом прослеживалась хоть какая-нибудь идея. В определении направления и границ расширения никто не советовался ни с урбанистами, ни с экономистами, ни с эконом-географами — ни с кем. В принципе какие-то обсуждения могли бы быть на парламентском уровне, но там что-то тоже не задалось и проголосовалось без дискуссий.

Никакого смысла новой территории сообщено не было, и теперь она так и живет в отсутствие такового. И там кипит жизнь

В результате все возможные профессионалы приняли идею в штыки и объявили ее глупостью, недостойной анализа. Однажды на одном выездном заседании по выработке стратегии чего-то государственного я даже обращался к экспертному сообществу с призывами: ну хорошо, Новая Москва — это феодально-абсолютистская затея, которая отстоит от стандартов сегодняшней цивилизации на несколько столетий, за этим нет исследований ни социологии, ни демографии, ни структуры занятости, ни прогнозов экономико-географических, транспортных, энергетических и любых иных параметров развития территории — понятно, это диковато выглядит. Но представьте себе, что вы — янки при дворе короля Артура. Артур нежданно получил в свое распоряжение 148 тысяч гектаров территории, примерно итальянскую Швейцарию, причем в непосредственной близости от крупнейшего и богатейшего в Европе города Москвы. Что вы ему посоветуете? Но они отказались представлять себя в таком сказочном виде, заявили, что Москва будет расширяться, как она и расширялась — как спрут, щупальцами по всем магистралям во все стороны. Какие из этих щупалец будут называться Новой Москвой, а какие — Московской областью — это просто административная дурь и ничего более, думать не о чем. Не только в рамках этого совещания, а вообще не стоит думать.

Дмитрий Анатольевич Медведев, впрочем, совсем не расстроился от экспертного небрежения. Он вообще искал связи между своими инициативами и креативной Россией, но никогда не находил, и к концу своего президентского срока уже совершенно к этому привык. Он шел к воплощению своей собственной мечты — переселению в Новую Москву чиновников и созданию там, на полях Коммунарки, административной столицы России.

Даже что-то в этом направлении начало проектироваться. Однако чиновники так хором, так уверенно и неколебимо отказались переселяться, что идея умерла без последствий. Помнится, туда одно время уже прямо совсем перевозили какой-то подкомитет по пресноводному рыболовству, но и тот вынырнул. Никакого другого смысла новой территории сообщено не было, и теперь она так и живет в отсутствие такового.

И вот в этом состоянии там кипит жизнь. Строятся школы, зоопарки, миллионы квадратных метров жилья, трамваи, метро и дороги, и все, надо сказать, происходит довольно бурно. Во второй половине 80-х годов, времена романтические, были такие политические мечтатели, которые не без волнения указывали на период нэпа — вот посмотрите, достаточно было нашему государству ненадолго оставить народ в покое со своими идеями, и он начал оживать — после чудовищной катастрофы Гражданской войны, голода и революции. Представляете, что будет, если оно оставит народ теперь, во времена сравнительно сытые, и оставит надолго?

Как выяснилось, из этого получается в основном развал государства и развитие бандитизма, но надежда умирает последней. И Новая Москва вдруг выглядит оазисом, где отчего-то сбываются те восьмидесятнические мечты: никакого большого смысла нет ни со стороны государства, ни со стороны профессиональных проектировщиков жизни, и она идет сама собой. Дмитрий Быков любит развивать мысль о том, что хорошо бы как-то так зажить, как будто их нет, причем под "ними" может пониматься довольно широкий круг лиц — это немного напоминает любимый тост Виктора Черномырдина "за нас с вами и за хрен с ними". В каком-то смысле эта двухлетняя жизнь Новой Москвы может представляться явлением почти утопическим, в это прямо страшно вмешиваться. Кажется, чуть тронешь — и получится, как всегда.

Это какая-то «нигдея». Совершенно безликие образования, где люди не знакомы друг с другом, ничем не гордятся, не могут вспомнить ничего интересного рядом с собой. И всем довольны

Но все же решусь высказать одно соображение, которое, быть может, и покажется надуманным, но меня как-то расстраивает. Вот это саморазвитие в отсутствие больших смыслов — просто прирезали, и оно есть — имеет одну особенность. Здесь расцветают те навыки и обиходы, та повседневность, тот коллективный опыт, который уже имеется. И вот когда смотришь на ту же новую Коммунарку, и уж тем более на планы новых районов, которые собирается возводить компания "Мортон", то отчетливо понимаешь, что этот опыт — спальные районы Москвы. Их даже никто не хочет специально возводить, они как будто сами получаются из совокупности строительных норм и правил, навыков строительных компаний, спроса на квадратный метр в типовом московском жилье, осознания своей роли бизнесом, чиновниками, жителями. Бизнес заботится о квадратном метре, чиновники — в лучших и честных появлениях своей многогранности — о том, чтобы была зелень, социальные объекты и рабочие места, жители — о том, чтобы поселиться и их не трогали.

Нет, у Москвы отличная спальная периферия. По сравнению с фавелами Мехико и трущобами Каира тут просто рай — горячая вода, электричество, школы, детские сады, поликлиники, детские и спортивные площадки, зеленые насаждения. Профессора Алексей Левинсон и Алексей Новиков в рамках исследования "Археология периферии" к московскому урбанистическому форуму в прошлом году пришли к поразившим меня выводам: 60% населения спальных районов Москвы в ежедневном режиме не выезжают из своих районов, у них там все есть и всего им хватает. 80% жителей не собираются никуда переезжать, то есть удовлетворены сложившейся жизнью. Это вообще-то много говорит о недоразумении с оппозиционностью Москвы. Тут, знаете, высокий уровень цивилизации и люди им довольны.

С другой стороны, это какая-то "нигдея". Это районы, в которых люди незнакомы друг с другом и не способны ни к какому коллективному действию, не ассоциируют себя со своим районом, ничем не гордятся, не могут вспомнить ничего интересного рядом с собой. И всем довольны. Это совершенно безликие образования, но никто не хотел бы здесь чего-то изменить. Понимаете, Бибирево или Марьино — это по количеству людей целые города, но они не имеют никаких черт, кроме спального спокойствия. Там даже много такого, что настроили в порядке социалистического идеализма, и оно помирает — библиотеки районные, скажем, или кинотеатры. Единственное, что волнует людей,— это что понаехали и стоимость ЖКХ. Это какая-то застывшая брежневская жизнь, только колбаса не в дефиците, то есть вот, достигли — и хорошо, и больше ничего не надо.

Термины "Большая Москва" и "Новая Москва" у нас функционируют как синонимы, что характерно само по себе. Вообще-то "новая" — это шанс, это возможность обновления, создания чего-то, чего не было. Новая Москва — это самый большой новый город, который сейчас строится в Европе, да и в Азии это можно сравнивать только с Китаем. Если смотреть только на цифры — территория, инвестиции, дороги, общественный транспорт,— окажется, что это принципиальный мировой проект. Собственно, единственная задача, которая стоит в отношении Новой Москвы — это не воспроизвести там брежневской периферии. Вы — гигантский, мощный, образованный город, у вас среднедушевой доход в пять раз выше, чем в Берлине, вас тут больше 10 миллионов, 42% с высшим образованием, ну давайте, ну сделайте что-нибудь!

Чего-то не идет.

Новая — это про веру в будущее. Но у нас не очень это развито, нас больше волнует безопасность — как бы не потерять того, что есть, а по максимуму вернуть, что было. И это ценности, которые граждане разделяют с государством. Так что, боюсь, именно брежневскую периферию мы — всем нашим коллективным опытом — и воспроизведем.