14 апреля на очередном пленуме ЦК КПРФ пост секретаря ЦК по идеологии будет упразднен, а функции главного партийного агитатора и пропагандиста перейдут к секретарю по информационно-аналитической работе Олегу Куликову. Свое первое интервью "буржуазной прессе" ОЛЕГ КУЛИКОВ дал корреспонденту Ъ ДМИТРИЮ Ъ-КАМЫШЕВУ.
Олег Куликов родился в 1946 году в Москве. Кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ. Член ЦК КПРФ с апреля 1997 года. На VII съезде КПРФ в декабре 2000 года избран секретарем ЦК по информационно-аналитической работе.
— Почему ликвидирован идеологический отдел?
— В советские времена был идеологический отдел ЦК и секретарь по идеологии, потому что первые лица партии — Хрущев, Брежнев и другие после Брежнева — не занимались идеологией, так как были просто неспособны заниматься теоретической работой. А вот до Хрущева и Сталин, и Ленин в основном были теоретиками и потом уже применяли теорию на практике. И сейчас у нас опять такая ситуация, когда руководитель партии — это во многом теоретик и организатор. А наш отдел — как бы транслятор во внешнюю среду решений партии, в том числе по теоретическим и идеологическим вопросам. Кстати, и прежний идеологический отдел наделялся в общественном сознании функциями, которые ему не были присущи. Я хорошо отношусь к Александру Кравцу (бывший секретарь ЦК по идеологии.— Ъ), но он не был главным идеологом партии, а скорее был одним из ее главных пропагандистов и агитаторов.
— Чем именно занимается ваш отдел?
— Первое — это информационное обеспечение деятельности партии. Мы обеспечиваем связь между ЦК и региональными парторганизациями, чтобы коллеги на местах, как говорится, в режиме он-лайн знали, чем живет центральный комитет. Другая задача — участие в выборах, что позволяет нам провести разъяснительную работу на региональном уровне. Компартия активно участвует практически во всех региональных и местных выборах, и наш отдел принимает участие во всех избирательных кампаниях. И результаты выборов показывают, что простые люди нашу позицию поддерживают. В прошлом году впервые победили не просто коммунисты (среди глав администраций регионов их более 15 человек), а три первых секретаря обкома — Михаил Машковцев на Камчатке, Александр Михайлов в Курске и Владимир Тихонов в Иваново. Причем Тихонов не просто секретарь обкома, а секретарь ЦК. Раньше это было просто невозможно.
— С чем это связано? КПРФ так резко прибавила или же кардинально изменилась ситуация в стране?
— Сейчас уже нельзя играть просто на антикоммунизме. Кстати, в этом и парадокс самого Путина. Президентские выборы 2000 года проходили уже не так, как предыдущие, не было такой биполярной ситуации. Примерно 30% наших избирателей до последнего времени выбирали между Путиным и Зюгановым. Многим избирателям Путин казался коммунистом. Он же во многом взял нашу патриотическую идеологию, курс, который он проводит во внешней политике, партия во многом поддерживает, история с гимном тоже показывает части избирателей, что президент — наследник наших старых патриотических традиций. Да и администрация Путина не проводит активной антикоммунистической политики.
— Но разве скандал вокруг угрозы роспуска Думы не стал отголоском именно такой политики?
— Я так думаю, что это отголоски политики той группы, которая осталась от прежней администрации и не может подавить в себе антикоммунистический настрой. Это группа, которая представляет Семью и олигархов. Она всегда будет настроена антикоммунистически, и КПРФ всегда будет для нее первым политическим противником. Волошин и компания, видимо, хотели, чтобы президент вмешался в эту ситуацию и обозначил свое отношение к компартии. Но втянуть его не удалось.
— Из-за этой двойственности в имидже президента Путина у партийных агитаторов наверняка возникают новые сложности?
— Конечно. Инициативы, которые выдвигает Путин — укрепление властной вертикали, отстранение олигархов от власти и от СМИ,— во многом находят поддержку и среди наших избирателей. Это очевидно: думаю, не надо объяснять, как наши избиратели относятся к Гусинскому, Березовскому... То есть эти позиции сближают нашего избирателя с президентом. И даже сейчас по социологическим опросам часть избирателей, которые собираются голосовать за КПРФ, одновременно поддерживают Путина. Это для нас, конечно, сложность.
— Но ведь по мере приближения президентских выборов компартии все равно придется критиковать Путина?
— Все-таки образ Путина во многом еще виртуальный, он создан СМИ. В сравнении с Ельциным он выглядит значительно привлекательнее: молодой, активный, национально ориентированный, говорит хорошие слова о прошлом своей страны и не стесняется того, что был коммунистом. Естественно, такая позиция привлекательна для многих. И мы это понимаем. Путин породил большие ожидания в народе, в том числе и среди наших сторонников. Но эти ожидания в последнее время не находят реализации, особенно в социальной политике, где курс правительства Касьянова даже более либеральный, чем у предыдущих правительств. Да и послание Федеральному собранию показало, что президент и его окружение ориентированы на либеральные реформы и стремятся уйти от вопроса об их социальных издержках. Продолжение этого курса объективно приведет к снижению рейтинга Путина, одновременно усилятся и трения с олигархами, не умеющими и не желающими работать в "прозрачной" среде. А это приведет к усилению политической нестабильности в обществе.
— Но если Путин все-таки сменит курс, КПРФ готова поддержать его на следующих президентских выборах?
— Ну, если президент возьмет нашу программу и будет ее реализовать — мы его поддержим... То, что лучше для людей, пусть даже это исходит от президента, мы будем одобрять. Хотя его послание, повторюсь, носило праволиберальный характер, и в нем практически отсутствовали даже намеки на государственный протекционизм. Так что до смены курса, видимо, далеко.
— Входит ли в ваши обязанности работа на публику в качестве официального "рупора" партии?
— В партии есть очень много умных, толковых, грамотных, хорошо говорящих людей. Каждый из них на порядок выше любого из наших политических оппонентов, в том числе так называемых политтехнологов. А задача нашего отдела — представить этих людей в СМИ, расширять в умах наших избирателей и в целом в политическом пространстве тот интеллектуальный потенциал, которым обладает КПРФ. Среди политологов бытует мнение, что интеллектуально партия оскудела. Я с этим не согласен. У нас хватит профессионалов на несколько теневых правительств.
— Должны ли вы заниматься кризисным пиаром — нейтрализацией скандалов вроде тех, что были связаны с антисемитскими высказываниями Макашова или Михайлова?
— Я думаю, тут есть две стороны. Конечно, мы должны давать срез общественного мнения и показывать, что, например, антисемитские высказывания не приветствуются обществом и искажают имидж партии. С другой стороны, мы самая демократическая организация: у нас любая точка зрения имеет право на существование. Вот и точка зрения Макашова тоже имела право на существование, но это была его сугубо личная позиция, а не позиция ЦК. Хотя я лично к Макашову очень хорошо отношусь, его заслуги перед партией намного выше, чем некоторые недостатки, которые ему присущи.
— Часто говорят, что в КПРФ существуют группировки радикалов и умеренных. К первым относят секретарей обкомов, ко вторым — центральное руководство. Это правда?
— Я бы хотел, чтобы в партии были и радикалы, и люди, которые ближе к социал-демократии. Потому что именно при столкновении различных точек зрения рождается наиболее разумное, адекватное ситуации решение. С другой стороны, секретари обкомов живут в конкретных общественно-политических условиях. Например, в Курске при Руцком партийная организация фактически жила в подполье — естественно, партийные массы радикализировались, левели. Поэтому различные точки зрения присутствуют, но фракционности в партии нет. И когда мы читаем, что Зюганову на очередном съезде или пленуме предстоит объясняться, что его позиции слабеют, то это не соответствует действительности. Мне кажется, что Геннадий Андреевич сильно вырос и в теоретическом плане, и как публичный политик. И у него сейчас нет альтернативы в партии.