На предотвращение пожаров в Подмосковье за последние три года были потрачены миллиарды рублей, но сейчас есть все основания вновь опасаться огня и смога. Эффективность обводнения торфяников в Подмосковье экологи ставят под сомнение, а в других регионах масштабные работы и вовсе не проводились.
Противопожарный режим, запрещающий въезд и любую деятельность в лесу, действует сейчас в 15 регионах России
Фото: Мария Васильева/Гринпис России, Коммерсантъ / купить фото
Как и четыре года назад, направление ветра — важнейшая из московских новостей. Самый опасный — северо-западный: его появление означает, что пора идти за марлевыми повязками и отыскивать "комнаты прохлады" — все, что могут предложить московские власти на случай возможного задымления. Пока в отличие от лета 2010 года смог идет только из Тверской области, где зафиксированы как минимум три больших торфяных пожара: между населенными пунктами Редкино, Мелково и Борцино, недалеко от поселка Озерки и вблизи Иваньковского водохранилища. Из-за них по всей Тверской области введен режим чрезвычайной ситуации и мобилизованы все силы МЧС. В тушении пожаров участвуют почти 1,5 тыс. человек и 230 единиц техники, включая 14 самолетов.
Специалисты "Greenpeace Россия", которые подключились к тушению торфяников еще в марте, к сводкам относятся скептически. "МЧС с гордостью сообщает, что на тушение лесных пожаров в Конаковском районе отправили Ил-76,— говорит руководитель лесного отдела "Greenpeace Россия" Алексей Ярошенко.— Это действительно большой самолет, который может сбрасывать за один рейс 42 тонны воды, но ведь речь идет об уже сильно разгоревшемся торфяном пожаре, и даже ему для того, чтобы потушить пожар на 5 га, нужно совершить как минимум 1250 рейсов". "Если бы этими темпами начали тушить торфяные пожары в мае, когда они только разгорались, до нынешнего состояния не дошло бы",— уверен руководитель противопожарной программы "Greenpeace Россия" Григорий Куксин.
Однако в МЧС до последнего момента не признавали существование торфяных пожаров в Центральной России. Причина отрицания, очевидно, в нежелании портить статистику: после 2010 года на предотвращение пожаров выделялись миллиарды рублей, и отсутствие пожаров на протяжении трех лет доказывало эффективность их расходования.
Ушли в отказ
"В мае мы долго пытались уговорить руководство МЧС по Тверской области оказать помощь при тушении торфяных пожаров как раз в горящем сейчас Конаковском районе,— рассказывает Куксин.— Мы уже на месте, сообщаем, что своими глазами видим пожар, а они говорят, что быть такого не может. Самое смешное, что у них в это же время в Твери проводятся масштабные учения, демонстрирующие мощь и мастерство противопожарных бригад, техники и авиации". По словам Куксина, весной таких случаев было много. К концу мая число возгораний торфяников в Центральной России перевалило за 20, в МЧС официально подтверждали не больше 3. А ведь пожары фиксировались как раз на тех торфяниках, которые внесли самый большой вклад в задымление столичного региона летом 2010 года. (Тогда, по неофициальным данным, от обострения на фоне смога различных заболеваний погибли тысячи москвичей.)
В начале июня экологи встревожились не на шутку. С учетом малоснежной зимы, сухой весны, побившей рекорды температуры, и зафиксированного суховея ситуация становилась опасной. Волонтеры с торфяными пожарами не справлялись: тушить их куда труднее, чем обычные, требуется многократно больше времени, воды, техники и людей. "МЧС бездействовало так же, как в 2010-м, вплоть до конца июля, дав торфяникам разгореться в полную силу",— говорит Куксин. В середине июня в Центральной России похолодало и угроза пожаров вроде бы отступила, но к началу августа вернулась вновь. "Сейчас мы, конечно, не ждем задымления в Москве той же силы, как четыре года назад,— отмечает Ярошенко.— Однако если жара продержится до середины сентября, смог в Москве появится". По словам специалистов, долететь до Москвы может дым пожаров Тверской области, кроме того, могут разгореться пожары в Смоленской, Владимирской, Ивановской, Костромской и даже Московской областях.
Вероятность пожаров в Подмосковье министерство и власти региона отрицают особенно рьяно. В других областях работы по обводнению торфяников велись точечно и не систематически и стоили местным бюджетам максимум 200 млн руб., а вот в Подмосковье на решение проблемы из федерального бюджета было потрачено 6 млрд руб. Докладывалось, что работы выполнены на 108% и обводнено более 70 тыс. га торфяников.
Однако продолжительная жара может разрушить эту уверенность, предупреждают независимые эксперты: эффективность работ по обводнению торфяников им представляется сомнительной.
Торфяные пожары в Тверской области — пока основной источник опасности для московского региона
Фото: Мария Васильева/Гринпис России, Коммерсантъ
Мастер обводнений
Впервые масштабные работы по обводнению торфяников в Центральной части России (здесь их в несколько раз больше, чем в других регионах) начали проводиться после пожаров 1972 года, когда смог на несколько недель окутал весь столичный регион. Проводились они регулярно вплоть до развала Советского Союза и полностью себя оправдывали. Эффект от приостановки работ по обводнению торфяников проявился в 2002 году, когда Москву почти на неделю накрыло густым смогом.
После этого план работ по обводнению торфяников был возрожден, однако велись они в объемах, почти незаметных. И только после того, как в 2010 году смог более чем от ста торфяных пожаров в Московской и граничащих с ней областях продержался над столицей более двух недель, за дело решили взяться серьезно. Тогдашний губернатор Московской области Борис Громов заявил, что ему нужно 20 млрд, а то и 25 млрд руб., чтобы обводнить торфяники раз и навсегда. Минэкономразвития отказалось выделять эту сумму и посоветовало провести открытый конкурс, к участию в котором в итоге были допущены два претендента — девелоперская компания "Мосстроймеханизация-5" (МСМ-5) Обида Ясинова и "Дар/Водгео", для которой обводнительные работы были все-таки профильными.
Конкурс провели, но сначала его даже без объявления победителя признали недействительным, потом все же назначали победителем "Дар/Водгео", а позже отменили и эти результаты, и Громов предложил правительству России применить закон о госзакупках и обойтись без тендеров. Потому что неудобно: победитель может приступить к работам только через 160 дней, а нужно "прямо сейчас". В итоге в апреле 2011 года единственным исполнителем работ по обводнению торфяников по распоряжению на тот момент премьер-министра страны Владимира Путина стала компания МСМ-5.
В МЧС до последнего момента не признавали существование торфяных пожаров в Центральной России
К этому времени МСМ-5 мало что знала об обводнении, зато хорошо разобралась в преимуществах работ по госзаказу. На протяжении всего времени, пока пост мэра Москвы занимал Юрий Лужков, компания ежегодно получала около 15% всех строительных заказов столичной мэрии (застраивала Солнцево, Марьинский Парк, Митино, Кожухово, поселки Северный и Некрасовка, Свиблово, Кунцево и другие районы Москвы), кроме того, была основным подрядчиком компании "Интеко", принадлежавшей жене Лужкова Елене Батуриной. После отставки Лужкова МСМ-5 переориентировалась на Подмосковье, где также занялась строительством домов по госзаказам, но теперь уже от губернатора Громова. Именно он, кстати, осенью 2010 года определил МСМ-5 застройщиком домов в пострадавших от пожаров районах. Компания освоила бюджетные деньги в рекордные сроки, заселив погорельцев в новые дома уже через три месяца. Еще через полгода, правда, стало ясно, что дома эти самого низкого качества, с уходящим в землю фундаментом и стоячей водой в подвалах.
"Из-за того что монополию на обводнение торфяников в Подмосковье получила, мягко скажем, не самая компетентная организация, эффективность ее работы почти в 100% случаев вызывает сомнения,— рассказывает Григорий Куксин.— Без раздумий и абсолютно неоправданно были выбраны самые дорогие способы обводнения торфяников, включающие в себя строительство новых каналов, водоемов, плотин и других гидротехнических сооружений. Грубо говоря, упор был сделан не на восстановление саморегулирующихся болотных экосистем, а на искусственное регулирование уровня воды на торфяниках. Проблема в том, что после нынешней малоснежной зимы местами просто нечего искусственно регулировать — воды нет".
Выборочный подход
Под сомнение специалисты ставят не только способы проведенного обводнения, но и довольно странный выбор торфяников, на которых проводились работы. Был составлен список из 85 самых опасных торфяников Подмосковья общей площадью 74 тыс. га. Однако эксперты полагают, что многие важные торфяники в этот список не попали, а из включенных опасность представляют далеко не все. Безусловно, нужно было работать — и эти работы были проведены — с торфяниками Шатурского района и района Орехово-Зуево, но вместе с ними в списки были внесены участки природных заказников и заболоченных территорий, вдоволь подтопленных даже в самые засушливые годы.
Один из ярких и последних примеров выборочного обводнения в одном и том же пожароопасном регионе — озеро Заболотское и его окрестности. Сухие торфяные поля, расположенные в некотором отдалении от озера, в список вносить не стали. Возможно, МСМ-5 приняла это решение из девелоперской солидарности: эти территории числятся в кадастровых планах как земли под дачное строительство. Зато было решено обводнить топкие болота заказника Озеро Заболотское, протянувшиеся вдоль долин рек Дубны и Сулати. Небольшая загвоздка была в том, что на территории заказника (там живут занесенные в Красную книгу рыси, выдры, совы и скопы, малые подорлики, орланы-белохвосты, беркуты и журавли) законодательно запрещалось проводить мелиоративные работы.
Проблему решил председатель президиума Московского областного совета Всероссийского общества восстановления и охраны природы Александр Левковский. Он провел "экспертизу" и вычеркнул из перечня обитающих в заказнике птиц 25 краснокнижных видов, взамен включив в него три десятка встречающихся по всей России грибов и растений. После этого в заказнике начали рубить лес, насыпать дорогу и бетонировать площадку под дамбу через реку. Все это, согласно официальной документации по обводнительным работам, должно было обеспечить подтопление окрестных территорий, а значит, уберечь их от надвигающихся пожаров. То, что территории эти и так всегда подтоплены и пожаров там никогда не было, никого не смутило. Кроме экологов, которые забили тревогу, составили петицию к губернатору и добились приостановки работ вплоть до выяснения, нужно ли и в самом деле обводнять эти болота или нет.
На этом история не закончилась: Левковский и благосклонные к планам по обводнению заказника представители министерства экологии Московской области стали убеждать общественность в возможности самовозгорания болот. В качестве доказательства все-таки потребовались птицы: умирая, пернатые обитатели заказника якобы выделяют дифосфин, это бесцветная, самовоспламеняющаяся на воздухе жидкость. Впрочем, искрометной критики научного сообщества дифосфиновая теория возгорания все-таки не выдержала.
Если жара продержится до середины сентября, смог в Москве появится
"Похожая ситуация складывалась в заказнике Журавлиная Родина, расположенном неподалеку. В обоих заказниках все-таки удалось доказать абсурдность проведения обводнительных работ,— рассказывают в "Greenpeace Россия".— Но упорство, проявленное в желании обводнить территории, в этом не нуждающиеся, показывает, что на других территориях эти сценарии могли быть реализованы".
Совсем по-другому видят ситуацию руководители МСМ-5: они утверждают, что работы были проведены с максимальной эффективностью. "Вы что, думаете, это везение, что в Тверской области горит, а у нас — нет? — спрашивает Леонид Епанешников, заместитель руководителя одного из подразделений МСМ-5.— Конечно же нет. Просто мы выстроили настолько мощные гидрокомплексы — в Шатуре, Луховицах и многих других местах,— что ничего не загорится. А если и загорится, то мы потушим это оперативно. Если что и будет гореть, то как раз территории, которые так неумно отстояли экологи, то есть Озеро Заболотское и Журавлиная Родина. У нас на руках были все экспертизы, никто там зверей и птиц трогать не собирался. Нет, влезли в нашу работу, остановили ее. Вот пусть теперь сами отвечают, если там что случится. А мы в своей работе уверены".