|
Почем лекари для народа |
 |
В общем, я заболела. Температура подскочила до сорока — первый раз в жизни. В полночь попыталась вызвать "скорую". После пятиминутного разговора с оператором меня переключили на врача. Он сообщил, что ночные вызовы принимаются только у людей старшего возраста, а молодой организм справится сам. "И хорошо, что у вас такая температура. Значит, не сдается организм, борется!" — успокоил напоследок.
Кое-как пережив ночь, вызвала врача из районной поликлиники — и получила больничный с диагнозом ОРЗ: "Вам, милочка, надо больше пить. Через два дня встанете на ноги". Когда ничего не изменилось и через три дня, я снова вызвала врача: "Все в норме. Это тяжелая форма гриппа". Через неделю температура не снизилась, и я снова рискнула позвонить в "скорую". Знакомые врачи твердили, что нужна срочная госпитализация. Это я и попыталась объяснить оператору. Был целый скандал, но "скорая" приехала, и через час я оказалась в инфекционной больнице #3 с диагнозом "малярия".
Когда больного на "скорой" привозят в инфекционную больницу, он попадает в так называемый бокс. Бокс — это приемное помещение, где врач проводит первичный осмотр и определяет в нужный корпус. В эти боксы целые очереди из людей со "скорых". Передо мной осматривали бомжа. Его вывезли из бокса на коляске — он был завернут в простыню, из-под которой торчали тощие ноги с открытыми ранами, лицо испещрено язвами. Однако он был счастлив: больница для него — пристанище, где есть хлеб, вода и койка.
Мне навстречу вышла женщина-врач. Сначала она долго заполняла бумаги, а затем осмотрела и меня. При этом сильно кашляла: "Да у меня пневмония, а напарница в отпуске — заменить некому".
Меня определили в диагностическое отделение. Конфисковали вещи, выдали квитанцию: "Пальто демисезонное, полусапоги женские". После чего в одном халате и тапочках выпустили из бокса, попросив позвать следующего. На ветреной морозной улице меня ждала машина — старенькая "Волга", на которой "приличных" больных развозят по корпусам. У входа в свой корпус я вновь столкнулась с тем же бомжом — его как раз довезли на тележке. Лифтерша баба Маша ловко затащила его в большой лифт.
— Ну че ты, дочка, стоишь — заходи!
— Я лучше на следующем поеду.
— Смотри,— усмехнулась старушка,— я второй раз лифт гнать не буду.
Охранники, сидящие здесь же, в холле, громко расхохотались, начиная партию в карты.
За червонец меня подняли на служебном лифте. В холле дежурная сестра объяснила, где туалет, душ и моя палата. "У нас инфекционная больница, посетителей вообще-то не пускают. Но народ как-то просачивается",— улыбнулась она, весело подмигнув. Действительно, проходя по коридору, я успела заметить в палатах целые компании — явно посетители.
В палате семь коек и умывальник. Немытый пол с хлопьями пыли, грязные окна — кажется, что на улице вечный туман. Четыре женщины лет под сорок распивают слегка подкрашенную заваркой воду. Они тут уже пять дней с неясным диагнозом — у всех температура.
Под вечер температура снова поднялась и у меня. Иду к сестре просить жаропонижающее.
— Вас врач смотрел?
— Пока нет. Мне нужна таблетка аспирина — сбить температуру.
— Десять рублей.
Купив отечественную таблетку за червонец, возвращаюсь в палату.
— Отсюда просто так не выпускают, пока не выяснят, что ничем заразным не болеешь,— "успокоили" меня товарки.— Нас вон держат и одежду не отдают.
Вечером зашел дежурный врач, спросил, как самочувствие, нет ли жалоб, стукнул по почкам. Я взвыла.
— Спасибо вам,— говорю,— за осмотр.
— Спасибо в карман не положишь.
 |
К вечеру соседки заговорили о еде. Ее разносят тут три раза в день, вот только есть это невозможно. На завтрак — гречневый продел на воде, его нужно черпать из кастрюли чашками. На обед — борщ, после которого в тарелке остается песок. На ужин — снова каша, только манная. Едят это только очень голодные: старики, у которых родственников нет (или они не в состоянии оплатить проход в больницу), и бомжи, которых здесь немало.
Навещать больных действительно накладно. Зайти в больницу стоит 200 рублей: полтинник в проходной, сотня охранникам в холле и сдельная оплата постовой сестре за проход на этаж. Чтобы сэкономить, больные заказывают еду на всех через какого-нибудь одного посетителя, а потом между собой расплачиваются.
Все больные курят. В коридоре и в палатах очень прокуренный воздух. Уборщица Галка успешно торгует дешевыми сигаретами по 15 рублей за штуку.
Ровно в семь утра приходит медсестра и делает всем уколы — одинаковые, зато бесплатно. Меня не колют, потому что меня еще не осмотрел врач из нашего отделения.
Неожиданно дверь распахивается, и в палату заходит какая-то женщина.
— Девчата, в "Белом доме" булочки продают. Хотите, принесу?
Все отказываются. С каждой булочки, как мне объяснили, эта женщина имеет пять рублей. "Белый дом" — это главный корпус, место, где вершатся судьбы всех бесплатных лекарств и бесплатных больных.
В двенадцать в палату молча вошла старушка в респираторе, с распылителем и канистрой и немедленно стала что-то разбрызгивать. В ответ на вопрос, что она делает, пробурчала: "Штатная травля тараканов". Мы попросили дать время на эвакуацию вещей, посуды, снеди. Старушка не реагировала. Ее можно понять: платят мало, а спекулировать на тараканах нереально.
В середине дня ко мне подошла медсестра с капельницей.
— Меня доктор еще не осматривал!
— Капельница для всех. Я передам врачу, что вы отказались.
Ковыляю к врачу сама. Спрашиваю, действительно ли нужна капельница. Получив утвердительный ответ, прошу все-таки ее поставить.
— Тащите ее теперь в палату сами.
Пошатываясь от слабости и температуры, кое-как дотащила капельницу. Сестра поставила иглу и ушла. Через несколько минут заломило вену. Медсестра появилась, когда в бутыли осталось жидкости совсем чуть-чуть.
— Ой, что же вы молчите! — и вытащила иглу. Оказывается, капельницу она поставила неправильно, и жидкость ушла в мышцу. Перевернув меня на другой бок, она вставила иглу в вену на другой руке и приказала не шевелиться.
Температура не снижается. На вопрос, долго ли еще тут лежать, врач отвечает, что как минимум дней десять. Тюрьма. На настоящей зоне есть, по крайней мере, продуктовый киоск, где еду и сигареты продают по нормальным ценам. Хотя сроки, конечно, другие.
К вечеру приехали мои родственники. За 200 рублей меня выписали из больницы под мою ответственность: мол, если у вас все-таки малярия, то мы ни при чем. Сестра потребовала, чтобы ей заплатили за капельницу. Еще 200 рублей — врачу за выписку для больничного. В результате сутки пребывания в московской инфекционной больнице #3 с бесплатным медицинским обслуживанием обошлись в 1000 рублей. Проживание без питания в отеле без единой звезды.