Россия должна опираться на внутренние резервы. Об этом на встрече с членами думских фракций заявил Владимир Путин. Однако, по его словам, не стоит огораживаться и от внешнего мира. Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Алексея Корнеева.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Надо сказать, что на это заявление президента довольно хорошо отреагировали рынки, рубль укрепляется благодаря этому заявлению.
— Думаете, благодаря этому заявлению?
— В том числе, наверное, я так думаю.
— Наверное.
— Сомнение какое-то в ваших интонациях есть.
— Есть у меня сомнения, да.
— Почему, поясните?
— Смотрите: вообще это заявление очень правильное, верное, не знаю, насколько своевременное. Дело в том, что мы ведь страна крайностей. То, что сказал Владимир Путин сегодня, хорошо было бы не только сказать, но и начинать делать еще с начала трансформации. У нас ведь только два есть чувства по отношению к Западу — это любовь и ненависть, больше ничего не существует.
Вот такая была любовь, совершенно безграничная в конце 80-х—начале 90-х, и экономическая политика была построена на их советах, которые тоже безоговорочно реализовывались. Я имею в виду установку на счастье потребителя, я бы так сказал: быстрое открытие, свободная рука рынка невидимо парализовала все производства, более или менее которые еще можно было бы спасти, кроме ресурсов. И была, помните, такая обстановка, что конкурентные преимущества? А конкурентные преимущества: нефть, газ — а мы все остальное вам завезем. И это дело реализовывалось четверть века.
Теперь вроде бы правильные речи, и я боюсь, что как бы в другую крайность здесь не упасть в том смысле, что вот раньше мы вас слушали, вот делали так, сяк — не получилось, а теперь вообще никого не слушаем, отгородимся. Я думаю, это грустная была бы история. По крайней мере, сегодня, когда идут военные действия в Европе, самое главное — их прекратить и перестать, как это сказать, мериться детородными органами. А то, что нужно находить баланс между открытостью и самобытным развитием, это очевидно, мои друзья еще — Конфуций, Аристотель — говорили об этом.
— Но надо сказать, что население-то очень поддерживает президента в этих заявлениях.
— А население, что я вам могу сказать: население в критические моменты, конечно, поддерживает власть. Тем более, когда оно переживает непростые экономические времена, и у нас есть еще синдром утраты великой страны, в отличие от всех других постсоветских государств, которые все-таки строят свою государственность, хотя они экономически сильно проиграли но, по крайней мере, здесь они выигрывают, а мы двойное поражение имеем. Теперь, если мы вот уже можем кузькину мать показать немножко — это уже большое счастье.
— Как заявил тут недавно один известный тележурналист на одном известном телеканале: "Россия может быть или великой или никакой, или ее не может быть".
— Это же такая грустная история. А что значит "великой"? Великой, чтобы боялись — это одно дело, а великой, чтобы следовали стандартам твоего общежития, я имею в виду гражданского общества, сытости, демократии, толерантности — это другое дело. Конечно, так можно говорить и призывать. Но ведь эйфория, она имеет такое качество, она имеет свойство заканчиваться довольно быстро. Здесь, конечно, важно проявить большой здравый смысл.
— Вот смотрите: Владимир Путин сегодня отметил важность создания дополнительных стимулов для промышленного и сельскохозяйственного развития.
— Это очень правильно.
— Это правильно, но мы сейчас вот считаем, я буквально за последние два дня насчитал только порядка 15 стран, к которым мы обратились за продовольственной поддержкой. То есть как развивать сельское хозяйство?
— Я думаю, что это, конечно, сложно в этот момент находить приоритеты. Тем более, если уж Игорь Иванович Сечин просит денег, то, конечно, здесь это серьезно. Но, с другой стороны, они у нас есть, все-таки, несмотря на небурное оживление экономик в мире, все-таки нефть стоит дорого, и, так или иначе, мы здесь имеем какой-то простор, маневр для какой-либо промышленной политики. И мне кажется, что это хороший случай, я не очень так люблю эту поговорку: "Нет худа без добра".
Но все-таки что-то можно использовать, окно возможностей есть, по крайней мере, есть понимание, что нам нужно, наконец, индустриальный ландшафт какой-то резко изменить. Другое дело, что государственный аппарат к этому не готов, поскольку все внезапно, это же так не бывает: другие люди должны быть. А с другой стороны, люди у нас грамотные: если содержание задач меняется, то они и будут по-другому делать. Но здесь важно выбрать верные приоритеты, и я думаю, что Владимир Путин очень прав, когда на них указывает, но надо бы какую-то программу создать, чтобы целеполагание, наконец, из риторики перешло в практическую политику.