Российские регионы в долгах: если в 2007 году они должны были центру 300 млрд рублей, то в 2014-м — уже 2,026 трлн. На местном уровне растет недовольство: при существующей системе процветание невозможно, а банкротом может в одночасье стать едва ли не каждый город. К зиме, как уверяют эксперты, ситуация еще ухудшится, а бездотационных субъектов в стране попросту не останется. Почему всем стало так душно и как в этой ситуации выживать регионам, выяснял "Огонек"
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Фото: Коммерсантъ / Евгений Гурко
Притихшие за лето ленты региональных новостей взорвались сообщением: в России появится свой Детройт, настоящий, с несводимым балансом город-банкрот. Выглядеть он будет, пожалуй, даже величественнее, чем американский побратим, тут и 340-летний Кремль, и Успенский собор старше Иоанна Грозного, и старые купеческие дома, видавшие Александра II — все это, порасти оно травой и обветшай, на время даже усилит туристическую привлекательность Ростова Великого.
Сам Ростов (а речь шла о нем) кому-то было жалко: все-таки пережил века российской истории, где случается, что год идет за десять, а тут гибнет от дыры в бюджете. Дыры, конечно, приличной — в 150 млн рублей при реальном годовом бюджете в 120 млн, но ведь не война и не эпидемия. Парадокс, впрочем, в том, что мысль о банкротстве ни у кого не вызвала большого удивления, будто чего-то похожего ждали давно. Когда в конце прошлого года эксперты подсчитали, что только шесть российских регионов закрыли бюджеты без долгов (с минимальным профицитом), судьба малых городов и муниципалитетов сразу представлялась очень печальной.
— В этой новости о банкротстве Ростова Великого будто бы два дна,— считает Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики.— С одной стороны, это, конечно, утка: наше законодательство не предусматривает возможности банкротства целого города. Потом, в Ярославской области и в Ростове как таковом дела идут не очень плохо на фоне остальной России. Но, с другой стороны, новость правдива по сути. Наши муниципалитеты живут так, что они в принципе не могут не быть банкротами. Хоть сейчас подходи, вооружайся рыночными принципами — и банкроть любой. Такие новости можно каждую неделю выдавать, из разных регионов России.
Про голубей ростовчане пока легенд не выдумали, а вот изразцы с соловьями здесь активно продают — "символ свободы"
Фото: Евгений Гурко, Коммерсантъ
Старая история
Великий город в Ярославской области, таким образом, стал просто первым российским поселением, открыто сказавшим, что король-то голый. Что в стране есть такое явление, не допускаемое юридически, но существующее по факту — города-банкроты. И это не одна и не две точки на карте, а обычное дело. Выживают просто: область или федеральный центр спешно дают тонущим деньги, когда те уже не в состоянии себя спасти, и дыры затыкаются. Но все это паче чаяния, в ручном режиме. По-хорошему могли бы и не дать.
Как замечают политологи, чтобы в регионе все было спокойно и он не привлекал лишнего внимания ни центра, ни СМИ, должны соблюдаться всего два фактора: исполнение президентских указов (то есть в первую очередь — повышение зарплат бюджетникам) и политическая благонадежность (то есть отсутствие оппозиции). Ростов не учел второй фактор, потому как в муниципальный совет поселения прошли сразу два неблагонадежных человека — Александр и Илья Костыревы, справедливороссы, противники действующего мэра на последних выборах, усиленные еще двумя своими соратниками среди городских депутатов. Они-то, пока мэр был в отпуске, и заявили громогласно о банкротстве города. Не по годам обстоятельный Александр, который и предвыборную листовку умудрился написать на десяти страницах, с мучительной дотошностью припомнил Ростову все его финансовые неудачи. И понеслось.
Основная неудача уходит корнями еще в 2008-2009 годы, когда город, включенный в федеральную целевую программу "Жилище", надумал обеспечить дорогами районы малоэтажной и многоквартирной застройки. Он нанял подрядчика — ООО "Яртехстрой", получил около 400 млн рублей и стал строить. Но деятельность подрядчика, на беду, привлекла внимание областного департамента финансов, "Яртехстрой" стали проверять, нашли смету завышенной, в конце концов обратились в Следственный комитет. Следователи взялись за дело и вот уже пятый год его не оставляют, за это время подрядчик работы выполнил, а деньги — от засомневавшегося департамента финансов — недополучил. Обратился в суд, выиграл. Теперь город должен заплатить и долг, и проценты по нему — около 150 млн рублей.
Никто по-настоящему не верит, что их придется платить, хотя решение суда уже принято, и с апелляцией Ростовская администрация задерживается. Но представления о справедливости не дают принять очевидное.
— В этой ситуации вообще виновата область, при чем тут мы? — искренне недоумевает Надежда Соколова, заммэра и один из старожилов местной политики.
— Основная ошибка администрации в том, что они отвлеклись от этого дела, забыли представить свои интересы во Втором арбитражном апелляционном суде Кирова, который и принял неудобное для нас решение,— считает Юрий Бойко, глава департамента территориального развития Ярославской области, мэр Ростова в 2009-2013 годах.— Я в свое время подавал встречный иск к подрядчику, позволивший суду первой инстанции вынести соломоново решение: ни их, ни меня не удовлетворить. Но правовые инструменты еще не исчерпаны, думаю, дело мы в конечном счете выиграем.
Теперь выиграть дело — уже действительно насущный интерес всей области, потому что за проигрыш придется платить ей. У города денег нет, у Ростовского муниципального района собственный долг на конец прошлого месяца — 151 143 190 рублей, а область еще как-то дышит. Город-банкрот, спасаясь, с большой вероятностью потащит ее на дно.
Флотилия все равно появилась: жители угощают туристов свежей рыбой
Фото: Евгений Гурко, Коммерсантъ
Дайте два
Самое обидное, что в случае с Ростовом долг возник словно бы из ниоткуда, от большого желания местной власти все-таки построить и дороги, и канализацию — а это дело у нас редко обходится без проблем с подрядчиками и завышенных смет.
— Сколько при этом мест, где дело обстоит гораздо хуже,— замечает Наталья Зубаревич.— Если говорить в среднем, то бюджет муниципальных районов у нас, как правило, на 2/3 дотационный, городских поселений — процентов на 60, и то только потому, что у них меньше полномочий. Из всех муниципальных районов реально самообеспечиваются не более 5 процентов. Проблема в том, что регионы, та же Ярославская область, стараются как можно больше денег забрать наверх, а кому и что потом вернут — определяют смотря по обстоятельствам. Масштабы ручного управления чудовищны.
В таких условиях проявляется одна неприятная деталь, известная российской земле еще со времен татаро-монгольского ига. Если большую часть денег забирают, смысла что-то развивать нет никакого, разве что спортивный интерес или борьба за звание самого активного мэра. Обеспечение региона, муниципалитета или города деньгами при схеме, действующей сейчас в России, зависит не от его реальных доходов (а значит, предприимчивости), а от благосклонности начальства, дающего помимо ярлыков на княжение еще и золотые червонцы казне. Не нужно быть большим специалистом в социальной психологии, чтобы понять: специфические условия воспитывают даже в дельных чиновниках приспособленчество, умение подмазать начальство и сознательную безынициативность.
Глядя на мэра Ростова Константина Шевкопляса, как-то невольно входишь в его положение. Город собирает 1,5 млрд налогов, а в свой бюджет получает не более 120 млн. И где справедливость? Какие еще могут быть обязательства?
Местные чиновники, надо признать, все равно люди находчивые: уловив суть и нерв российских межбюджетных отношений, на деле воплотили принцип — просить у всех и на все. Тяжело найти федеральную целевую программу, международный конкурс, правительственный грант, где бы ни участвовал или на который бы ни претендовал Ростов. Доблестным ходоком от города был, например, прошлый мэр — Юрий Бойко, который как самый молодой в России градоначальник обладал и спортивным интересом, и желанием прославиться. С помощью разнообразных ухищрений он в какой-то момент довел бюджет города до 700 млн рублей. Впрочем, здесь и время помогло — сначала праздновали 1150-летие города, получили подарок из центра, потом готовились к 700-летию Сергия Радонежского — опять же бонус. Нынешний мэр, возможно, не так угадал со временем.
— Я стараюсь развивать международные контакты, в сентябре, например, представляю Ростов в Португалии — на фестивале малых исторических городов,— рассказывает Константин Геннадьевич.— До этого добился членства в Ассоциации городов — наследников Византии, очень полезные связи. Сейчас зарядил историков, чтобы те поискали в архивах, как мы связаны с Ганзой. Обязательно же как-то связаны: все русские города торговали. Тогда вступим в Союз ганзейских городов, новая слава, туристы. Еще голландцы приезжали, хотят нам земляной вал восстановить, который их предки строили, не накрылось бы из-за санкций. А еще очень надеемся выиграть конкурс от Всемирного банка реконструкции и развития — там до 1 млрд рублей дают. Только бы не санкции,— машинально повторяет глава.
Ростовский кремль кремлем может быть назван только условно. Он строился как митрополичья резиденция, а не для обороны
Фото: Евгений Гурко, Коммерсантъ
Всеми правдами
Желая показать товар лицом (в российских условиях все время приходится продаваться), Ростов за несколько лет успел стать не только наследником Византии и ганзейским городом, но и луковой столицей России ("заряженные" историки выяснили, что Петр I посылал местных крестьян изучать культивацию этого растения за рубеж), и родиной Царевны-лягушки (был, оказывается, такой тотем у местного племени меря), и главным рыбацким городом, и, разумеется, "духовной столицей России". Последняя идея, поскольку всеми в России востребована, обросла в Ростове спецификой: местная власть поясняет, что развивает "православие-лайт". Это такая особая версия религиозности, очень выгодная для туристов: они могут, например, в пост веселиться на фестивалях и сытно кушать, но при этом с удовольствием покупают иконы "на счастье" и слушают легенды экскурсоводов о чудесах. Идею отражает ростовский календарь праздников: пока на одной площади чтят икону Божьей Матери, на другой празднуют "день матрешки". В цинизме здесь некого обвинять, все очень искренни. Дочь нынешнего мэра, например, училась в гимназии при местном Варницком монастыре, изучала Закон Божий, пока это еще не стало необходимостью, и градоначальник доволен: такое образование современно и помогает в жизни.
Вид у города соответствующий. Поскольку для каждого предпринимателя нашлось по историку с оригинальной легендой, музеи теперь не очень отличаются от торговых лавок, пестря вывесками с наглостью капиталистов. Но ерничать не получается: пусть так, но все-таки видно, что город — с дырами в бюджете и протянутой рукой — справляется и живет.
— Нормальный город, что вы все в самом деле,— обижается Сергей Козлов, предприниматель из Москвы, переехавший в Ростов, чтобы устраивать здесь байк-шоу.— Сейчас каждая российская монополия, тряхни ее, и банкрот. А здесь людям нравится, туристов — 400 тысяч человек в год.
Индустрия развита. В местных кафе сервис продвинулся настолько, что посетителей учтиво предупреждают: "Из-за экономических санкций мы вынуждены заменить салат "айсберг" в "Цезарях" на классический листовой салат. Если Вас не устраивает такая замена, попробуйте, например, салат "Будапешт"".
Хотя по местным дорогам лошади до сих пор — удобное средство передвижения, держат их тоже в основном для туристов
Фото: Евгений Гурко, Коммерсантъ
— В Ростове теперь все стараются что-то развивать, предпочтительно историческое,— рассказывает Михаил Селищев, художник по эмали, держащий недалеко от Кремля галерею современного искусства "Хорс".— Меня, впрочем, не очень понимают. Спрашивают обычно, какую традицию я продолжаю, чтобы считаться художником. Говорю, что культурную — не убеждает. Продается лучше все-таки что-то народно-прикладное, желательно в пределах тысячи рублей.
То, что большую сложность не продашь, ясно так же, как и то, что на одиночные гранты, будь они собраны даже со всего света, не выстроишь целостной концепции города: получается что получается. Если бы не туристическая надежда, жизнь города была бы еще неприметнее. Сколько таких поселений — безвестных банкротов в России, которым повезло куда меньше Ростова и о которых ни пресса, ни телевидение не говорят, даже экспертам сложно подсчитать. Москва в 1,5 раза увеличивает дотации регионам на бюджетную сбалансированность — особый вид подачек, раздаваемых вручную всем, кому очень плохо, при этом целевые инвестиционные субсидии сокращаются: сейчас не до развития. К концу года ситуация в регионах, предрекают эксперты, еще ухудшится, когда все социальные обязательства, накопленные за год, нужно будет выполнять, а бюджетную недостаточность — увеличивать.
С другой стороны, с этой недостаточностью мы научились жить, что, видимо, тоже талант и достойно упоминания в Музее хитрости и смекалки (есть в соседнем Переславле-Залесском). Видимо, и без "айсберга", и без реконструкции и развития переживем — хватило бы только легенд.