России повезло меньше, чем Перу и Чили
Когда летом 1997 года блокирующий пакет акций холдинга "Связьинвест" был куплен консорциумом Mustcom, главную роль в котором играл Джордж Сорос, наблюдатели расценили это событие как безусловно положительное. Сегодня, три года спустя, эксперты агентства AK & M анализируют последствия этой сделки для российского рынка связи.
По прогнозам конца 1998 — начала 1999 годов российская отрасль связи была обречена стать одной из жертв августовского финансового кризиса, поскольку обвал рубля не мог принести связистам никакой пользы. Ведь их экспортный потенциал крайне мал, валютных поступлений никто, кроме оператора дальней связи ОАО "Ростелеком", не имеет, и 80% технологического оборудования закупается за рубежом. В одночасье долги всех региональных телекоммуникационных компаний выросли в разы. Увеличить пропорционально этому свои доходы операторы не могли, потому что тарифы на предоставляемые ими услуги жестко регулируются антимонопольными органами. Положение, в котором оказались связисты после августовского кризиса, было крайне сложным. Даже с энергетиками сравнивать их было некорректно: те могут покупать все необходимое оборудование внутри страны, не проигрывая в качестве. По логике вещей 1999 год должен был стать черным годом для российской отрасли. (Между тем во всех остальных странах, где отмечался интернетовский бум и сотовый ажиотаж, были совсем другие настроения и прогнозы.)
Однако официальная статистика не подтвердила прогнозов аналитиков-пессимистов. По данным Госкомстата, общий объем услуг, оказанных всеми российскими предприятиями связи (включая коммерческих операторов) в 1999 году, оценивается в 107,2 млрд руб. По сравнению с 1998 годом в сопоставимой оценке этот объем вырос на 33,1%. Пожалуй, это самые высокие темпы роста среди всех других отраслей (промышленность, сельское хозяйство, платные услуги и пр.). Кроме того, по отношению к 1997 году валовой доход отрасли увеличился более чем в полтора раза. То есть на первый взгляд может показаться, что оживление экономики, неожиданным образом происшедшее в России в прошлом году, оказало непосредственное влияние и на эту — вроде бы оказавшуюся в проигрыше из-за изменившихся условий — отрасль. Отчасти это действительно так: объем всех услуг связи (кроме почтовых), предоставляемых в России, в 1999 году несколько вырос, причем не только в денежном выражении, но и в натуральном (в количестве предоставленных телефонных разговоров и в гигабайтах переправленной информации). АТС тоже стало больше, метраж проложенных линий междугородней связи увеличился на сотни километров, число абонентов сотовой связи выросло в разы.
Тем не менее нужно сразу оговориться: те цифры, которые обычно демонстрируются на первых страницах отчетов связистов, на самом деле стопроцентно информативными показателями не являются. Во всяком случае, увеличение валового дохода компаний ни о чем не говорит, потому при этом нужно делать поправку на инфляцию, на рост тарифов (а он в 1999 году составил более 20%), на необходимость расплачиваться по старым долгам — валютным долгам, заметим. Увеличение трафиков, километров и абонентов тоже нельзя рассматривать как признак оздоровительных процессов. В наше время телефон стал чем-то вроде водопровода, и даже в условиях кризисов люди не перестают общаться друг с другом, предпочитают не задерживать абонентскую плату, стоят в очередях на установку аппаратов. Абсолютный рост в этой отрасли — явление скорее не экономического, а демографического характера. Если бы в 1999 году произошло уменьшение трафиков и километров, это был бы уже не просто спад, а обвал на грани катастрофы. В этом и заключается специфика статистики в данной отрасли: здесь следует учитывать не отношение абсолютных показателей одного года к абсолютным показателям другого, а их производные, то есть соотношение темпов роста. А с этим как раз не все так гладко: темпы роста снижаются, причем снижение это началось еще до августовского кризиса, а, следовательно, связано с ним лишь частично — и это особенно странно.
Не будем брать во внимание успехи новых видов телекоммуникаций — документарной и сотовой. Общестатистическую картину пока формируют не они, а обыкновенная телефонная связь (городская, сельская, междугородная, международная), которая в структуре доходов отрасли занимает около трех четвертей. Поэтому первое, что стоит выделить при изучении состояния отрасли — это снижение темпов роста номерной емкости, которое наблюдается уже второй год подряд. То есть новые АТС по-прежнему строятся, но значительно меньше, чем раньше (см. график). Если же брать количество основных телефонных аппаратов (к ним относятся телефонные аппараты, занимающие самостоятельные номера на станции, в том числе спаренные), то их количество даже снизилось в 1998 году по сравнению с 1997-м, и в 1999 году уровень двухлетней давности достигнут так и не был. В этом отношении отрасль связи ведет себя совершенно иначе, чем вся остальная экономика. Когда в стране наблюдался индустриальный упадок, в связи наоборот происходила революция — в 1990-1997 годах число телефонных аппаратов выросло на четверть, а темпы ввода новых АТС увеличились втрое. Когда же промышленность наконец стала выбираться из кризиса, в связи начались обратные процессы. Конечно, можно было бы сослаться на то, что в последние годы произошло некоторое насыщение спроса, однако на самом деле до насыщения еще очень далеко. Даже в Москве, где принято говорить о почти поголовном обеспечении населения телефонными аппаратами, в некоторых округах можно годами стоять в очереди на установку телефона.
Причина такого, мягко говоря, не блестящего положения в отрасли очевидна — ухудшение инвестиционного климата. Для связи оно даже более ощутимо, чем для любой другой отрасли. Что и показал 1999 год, когда все остальные худо-бедно справлялись без иностранных инвестиций, а связистам их остро не хватало. Если, например, в металлургии можно нарастить выработку чугуна и на старой домне, то связь должна учитывать постоянно растущие потребности потребителей, отвечать современным требованиям и поэтому все время нуждается в расширении мощностей и в улучшении качественных характеристик оборудования. Связь — это прежде всего услуга, и здесь работают законы, действующие в сфере услуг. Клиенту нужен не просто телефон, ему нужно еще, чтобы, во-первых, говорили "спасибо" и "пожалуйста", а во-вторых, чтобы в трубке не шипело. С волшебными словами проще, хотя и это у нас не везде еще вошло в норму, с шипением — сложнее. Чтобы справиться с этой проблемой, необходимо импортное оборудование: большую часть телекоммуникационной аппаратуры, которая не имеет отношения к ВПК (прежде всего коммутационное оборудование — то есть основа основ) отечественная промышленность не производит. Чтобы купить импортное, не имея при этом собственных валютных доходов, нужно найти инвестора или на худой конец кредитора, причем кредитора западного, да еще такого, который согласился бы предоставить кредит с рассрочкой на несколько лет и под небольшие проценты. Для связистов это особенно важно, поэтому величина производственного роста в отрасли выражается не столько в объеме исходящего трафика, сколько в объеме потенциальных инвестиций. Будут инвестиции, будет и трафик (читай: доходы), то есть будет предложение, будет и спрос.
Именно с этих позиций и следует рассматривать все вышеприведенные цифры. И проблема наших связистов заключается даже не в том, что стоимость оборудования однажды вдруг увеличилась сразу в четыре раза, а в том, что в течение двух лет (1998-1999 годы) объем иностранных инвестиций в отрасль упал почти в девять раз. Трудно назвать другую отрасль народного хозяйства, где произошел бы такой обвал. Кажется, даже в сельском хозяйстве дела обстоят не так плохо. Чтобы выяснить причины такого положения в этой вроде бы одной из самых привлекательных для инвестора отраслей (по крайней мере, во всем мире так считается), надо заглянуть в историю чуть дальше отметки 17 августа 1998 года.
Как известно, одним из основных способов привлечения инвестиций является переуступка прав собственности. Для этого в управление компании приглашаются новые акционеры, от которых ожидают финансовых вливаний. Финансовые вливания приводят к модернизации, модернизация — к улучшению качества продукта, улучшение качества — к расширению рынков сбыта и, в конечном итоге,— к росту прибыли. С этой целью и проводилась приватизация холдинга "Связьинвест". Во всяком случае, так было написано на развешанных по городу транспарантах. Когда праздник закончился и транспаранты сняли, оказалось, что результат получился не совсем такой, как ожидалось.
Интересно заметить, что примерно в то же время, когда во второй раз на торги выставлялись 25% акций "Связьинвеста", в Бразилии продавался телефонный холдинг компании Telebras. А несколько раньше происходила приватизация телекоммуникационных холдингов в Перу и Чили. Отличия в результатах приватизации у них и у нас как раз и определяют отличия в нынешней ситуации на телекоммуникационных рынках России и Южной Америки. У них победителями аукционов стали такие компании, как Telefonica (Испания), Portugal Telecom и Telecom Italia, то есть крупные европейские телефонные операторы. Напомним, что Telefonica в альянсе с группой "Медиа Мост" летом 1997 года претендовала и на покупку акций "Связьинвеста". Но победу в России одержал кипрский консорциум Mustcom Ltd., в состав учредителей которого вошли группа ОНЭКСИМ-МФК, представленная компанией ICFI Cyprus, Ренессанс-Капитал и Deutsche Morgan Grenfell, инвестиционная компания Morgan Stanley, и инвестиционный фонд Quantum, который отождествляется с именем Джорджа Сороса. Так среди учредителей Mustcom не оказалось ни одной телефонной компании.
Давайте теперь сравним результаты деятельности телефонных компаний Южной Америки и России. В Перу прибыльность местной Telefonica de Peru за три года после приватизации выросла почти в десять раз, а в Чили за пять лет количество обслуживаемых телефонных номеров увеличилось с одного до двух с половиной миллионов. В нашей стране за это время не только не было роста, но по ряду показателей произошел спад. При этом 75% бразильской Telebras продали за $18 млрд, а 25% акций "Связьинвеста", являющегося по ряду параметров более крупной компанией и обслуживающего более масштабный рынок — за $1,8 млрд, (и это было воспринято как несомненный успех). За два года, прошедшие после приватизации, Telebras увеличил чистую прибыль в два с половиной раза, а "Связьинвест" в следующем же году получил убыток. Между тем девальвация рубля происходила почти одновременно с девальвацией бразильского реала, то есть деловая среда и для бразильцев, и для нас была одинаково агрессивной.
Что же касается финансовых вливаний, то российские компании связи от той приватизации почти ничего не получили. Из вырученных неполных двух миллиардов им выделили только 5%. Что такое $40 млн для страны, где на 100 жителей приходится всего 20 телефонов? В Бразилии картина примерно такая же, но за бразильцев можно не волноваться, потому что разница между бразильским и нашим телекоммуникационными холдингами — это разница между акционерами. Одна только испанская Telefonica инвестировала за десять лет в Южную Америку более $5 млрд. Ее заинтересованность не вызывает сомнений, а вот заинтересованность Mustcom в развитии российской связи пока, увы, не очевидна. Во всяком случае, некоторые публичные заявления Джорджа Сороса, который наполовину профинансировал покупку пакета акций "Связьинвеста", иногда противоречат логике. Вроде бы, имея огромный "кусок" собственности в стране, следовало бы радеть за инвестиционный климат в этой стране, а не сознательно ухудшать его. С этой точки зрения принятое в августе прошлого года решение компании Mustcom Ltd. о сохранении принадлежащих ей 25% "Связьинвеста" до 2001 года можно считать как вынужденную отсрочку в развитии отрасли еще на один год. Наверное, именно поэтому в прогнозах, опубликованных в одном из ежеквартальных отчетов "Связьинвеста", говорится, что снижение прироста основных телефонных аппаратов в России прекратится не раньше, чем в 2001 году. При этом смущает только одно: вдруг Mustcom еще раз пролонгирует свое решение, допустим, до 2005 года.
P. S. В ноябре 1999 года генеральный директор АО "Связьинвест" Валерий Яшин сообщил, что продажа второго пакета акций компании в 2000 году может не состояться. По его словам, не нужно спешить с продажей, тем более за дешево, так как предыдущий пакет акций "Связьинвеста" (25% плюс 1 акция) был продан гораздо ниже его реальной стоимости. Реальная же стоимость такого пакета, по его мнению, составляет $9 млрд. "Если мы снова продадим дешево, это не принесет пользы ни государству, ни отрасли",— подчеркнул Яшин. К сказанному остается лишь добавить, что $9 млрд для пакета объемом 25% минус две акции — это в полтора раза дороже, чем стоимость Telebras.
АНТОН СЕРГЕЕВ, КСЕНИЯ РЕЙЖЕВСКАЯ
Когда летом 1997 года блокирующий пакет акций холдинга "Связьинвест" был куплен консорциумом Mustcom, главную роль в котором играл Джордж Сорос, наблюдатели расценили это событие как безусловно положительное. Сегодня, три года спустя, эксперты агентства AK & M анализируют последствия этой сделки для российского рынка связи.
По прогнозам конца 1998 — начала 1999 годов российская отрасль связи была обречена стать одной из жертв августовского финансового кризиса, поскольку обвал рубля не мог принести связистам никакой пользы. Ведь их экспортный потенциал крайне мал, валютных поступлений никто, кроме оператора дальней связи ОАО "Ростелеком", не имеет, и 80% технологического оборудования закупается за рубежом. В одночасье долги всех региональных телекоммуникационных компаний выросли в разы. Увеличить пропорционально этому свои доходы операторы не могли, потому что тарифы на предоставляемые ими услуги жестко регулируются антимонопольными органами. Положение, в котором оказались связисты после августовского кризиса, было крайне сложным. Даже с энергетиками сравнивать их было некорректно: те могут покупать все необходимое оборудование внутри страны, не проигрывая в качестве. По логике вещей 1999 год должен был стать черным годом для российской отрасли. (Между тем во всех остальных странах, где отмечался интернетовский бум и сотовый ажиотаж, были совсем другие настроения и прогнозы.)
Однако официальная статистика не подтвердила прогнозов аналитиков-пессимистов. По данным Госкомстата, общий объем услуг, оказанных всеми российскими предприятиями связи (включая коммерческих операторов) в 1999 году, оценивается в 107,2 млрд руб. По сравнению с 1998 годом в сопоставимой оценке этот объем вырос на 33,1%. Пожалуй, это самые высокие темпы роста среди всех других отраслей (промышленность, сельское хозяйство, платные услуги и пр.). Кроме того, по отношению к 1997 году валовой доход отрасли увеличился более чем в полтора раза. То есть на первый взгляд может показаться, что оживление экономики, неожиданным образом происшедшее в России в прошлом году, оказало непосредственное влияние и на эту — вроде бы оказавшуюся в проигрыше из-за изменившихся условий — отрасль. Отчасти это действительно так: объем всех услуг связи (кроме почтовых), предоставляемых в России, в 1999 году несколько вырос, причем не только в денежном выражении, но и в натуральном (в количестве предоставленных телефонных разговоров и в гигабайтах переправленной информации). АТС тоже стало больше, метраж проложенных линий междугородней связи увеличился на сотни километров, число абонентов сотовой связи выросло в разы.
Тем не менее нужно сразу оговориться: те цифры, которые обычно демонстрируются на первых страницах отчетов связистов, на самом деле стопроцентно информативными показателями не являются. Во всяком случае, увеличение валового дохода компаний ни о чем не говорит, потому при этом нужно делать поправку на инфляцию, на рост тарифов (а он в 1999 году составил более 20%), на необходимость расплачиваться по старым долгам — валютным долгам, заметим. Увеличение трафиков, километров и абонентов тоже нельзя рассматривать как признак оздоровительных процессов. В наше время телефон стал чем-то вроде водопровода, и даже в условиях кризисов люди не перестают общаться друг с другом, предпочитают не задерживать абонентскую плату, стоят в очередях на установку аппаратов. Абсолютный рост в этой отрасли — явление скорее не экономического, а демографического характера. Если бы в 1999 году произошло уменьшение трафиков и километров, это был бы уже не просто спад, а обвал на грани катастрофы. В этом и заключается специфика статистики в данной отрасли: здесь следует учитывать не отношение абсолютных показателей одного года к абсолютным показателям другого, а их производные, то есть соотношение темпов роста. А с этим как раз не все так гладко: темпы роста снижаются, причем снижение это началось еще до августовского кризиса, а, следовательно, связано с ним лишь частично — и это особенно странно.
Не будем брать во внимание успехи новых видов телекоммуникаций — документарной и сотовой. Общестатистическую картину пока формируют не они, а обыкновенная телефонная связь (городская, сельская, междугородная, международная), которая в структуре доходов отрасли занимает около трех четвертей. Поэтому первое, что стоит выделить при изучении состояния отрасли — это снижение темпов роста номерной емкости, которое наблюдается уже второй год подряд. То есть новые АТС по-прежнему строятся, но значительно меньше, чем раньше (см. график). Если же брать количество основных телефонных аппаратов (к ним относятся телефонные аппараты, занимающие самостоятельные номера на станции, в том числе спаренные), то их количество даже снизилось в 1998 году по сравнению с 1997-м, и в 1999 году уровень двухлетней давности достигнут так и не был. В этом отношении отрасль связи ведет себя совершенно иначе, чем вся остальная экономика. Когда в стране наблюдался индустриальный упадок, в связи наоборот происходила революция — в 1990-1997 годах число телефонных аппаратов выросло на четверть, а темпы ввода новых АТС увеличились втрое. Когда же промышленность наконец стала выбираться из кризиса, в связи начались обратные процессы. Конечно, можно было бы сослаться на то, что в последние годы произошло некоторое насыщение спроса, однако на самом деле до насыщения еще очень далеко. Даже в Москве, где принято говорить о почти поголовном обеспечении населения телефонными аппаратами, в некоторых округах можно годами стоять в очереди на установку телефона.
Причина такого, мягко говоря, не блестящего положения в отрасли очевидна — ухудшение инвестиционного климата. Для связи оно даже более ощутимо, чем для любой другой отрасли. Что и показал 1999 год, когда все остальные худо-бедно справлялись без иностранных инвестиций, а связистам их остро не хватало. Если, например, в металлургии можно нарастить выработку чугуна и на старой домне, то связь должна учитывать постоянно растущие потребности потребителей, отвечать современным требованиям и поэтому все время нуждается в расширении мощностей и в улучшении качественных характеристик оборудования. Связь — это прежде всего услуга, и здесь работают законы, действующие в сфере услуг. Клиенту нужен не просто телефон, ему нужно еще, чтобы, во-первых, говорили "спасибо" и "пожалуйста", а во-вторых, чтобы в трубке не шипело. С волшебными словами проще, хотя и это у нас не везде еще вошло в норму, с шипением — сложнее. Чтобы справиться с этой проблемой, необходимо импортное оборудование: большую часть телекоммуникационной аппаратуры, которая не имеет отношения к ВПК (прежде всего коммутационное оборудование — то есть основа основ) отечественная промышленность не производит. Чтобы купить импортное, не имея при этом собственных валютных доходов, нужно найти инвестора или на худой конец кредитора, причем кредитора западного, да еще такого, который согласился бы предоставить кредит с рассрочкой на несколько лет и под небольшие проценты. Для связистов это особенно важно, поэтому величина производственного роста в отрасли выражается не столько в объеме исходящего трафика, сколько в объеме потенциальных инвестиций. Будут инвестиции, будет и трафик (читай: доходы), то есть будет предложение, будет и спрос.
Именно с этих позиций и следует рассматривать все вышеприведенные цифры. И проблема наших связистов заключается даже не в том, что стоимость оборудования однажды вдруг увеличилась сразу в четыре раза, а в том, что в течение двух лет (1998-1999 годы) объем иностранных инвестиций в отрасль упал почти в девять раз. Трудно назвать другую отрасль народного хозяйства, где произошел бы такой обвал. Кажется, даже в сельском хозяйстве дела обстоят не так плохо. Чтобы выяснить причины такого положения в этой вроде бы одной из самых привлекательных для инвестора отраслей (по крайней мере, во всем мире так считается), надо заглянуть в историю чуть дальше отметки 17 августа 1998 года.
Как известно, одним из основных способов привлечения инвестиций является переуступка прав собственности. Для этого в управление компании приглашаются новые акционеры, от которых ожидают финансовых вливаний. Финансовые вливания приводят к модернизации, модернизация — к улучшению качества продукта, улучшение качества — к расширению рынков сбыта и, в конечном итоге,— к росту прибыли. С этой целью и проводилась приватизация холдинга "Связьинвест". Во всяком случае, так было написано на развешанных по городу транспарантах. Когда праздник закончился и транспаранты сняли, оказалось, что результат получился не совсем такой, как ожидалось.
Интересно заметить, что примерно в то же время, когда во второй раз на торги выставлялись 25% акций "Связьинвеста", в Бразилии продавался телефонный холдинг компании Telebras. А несколько раньше происходила приватизация телекоммуникационных холдингов в Перу и Чили. Отличия в результатах приватизации у них и у нас как раз и определяют отличия в нынешней ситуации на телекоммуникационных рынках России и Южной Америки. У них победителями аукционов стали такие компании, как Telefonica (Испания), Portugal Telecom и Telecom Italia, то есть крупные европейские телефонные операторы. Напомним, что Telefonica в альянсе с группой "Медиа Мост" летом 1997 года претендовала и на покупку акций "Связьинвеста". Но победу в России одержал кипрский консорциум Mustcom Ltd., в состав учредителей которого вошли группа ОНЭКСИМ-МФК, представленная компанией ICFI Cyprus, Ренессанс-Капитал и Deutsche Morgan Grenfell, инвестиционная компания Morgan Stanley, и инвестиционный фонд Quantum, который отождествляется с именем Джорджа Сороса. Так среди учредителей Mustcom не оказалось ни одной телефонной компании.
Давайте теперь сравним результаты деятельности телефонных компаний Южной Америки и России. В Перу прибыльность местной Telefonica de Peru за три года после приватизации выросла почти в десять раз, а в Чили за пять лет количество обслуживаемых телефонных номеров увеличилось с одного до двух с половиной миллионов. В нашей стране за это время не только не было роста, но по ряду показателей произошел спад. При этом 75% бразильской Telebras продали за $18 млрд, а 25% акций "Связьинвеста", являющегося по ряду параметров более крупной компанией и обслуживающего более масштабный рынок — за $1,8 млрд, (и это было воспринято как несомненный успех). За два года, прошедшие после приватизации, Telebras увеличил чистую прибыль в два с половиной раза, а "Связьинвест" в следующем же году получил убыток. Между тем девальвация рубля происходила почти одновременно с девальвацией бразильского реала, то есть деловая среда и для бразильцев, и для нас была одинаково агрессивной.
Что же касается финансовых вливаний, то российские компании связи от той приватизации почти ничего не получили. Из вырученных неполных двух миллиардов им выделили только 5%. Что такое $40 млн для страны, где на 100 жителей приходится всего 20 телефонов? В Бразилии картина примерно такая же, но за бразильцев можно не волноваться, потому что разница между бразильским и нашим телекоммуникационными холдингами — это разница между акционерами. Одна только испанская Telefonica инвестировала за десять лет в Южную Америку более $5 млрд. Ее заинтересованность не вызывает сомнений, а вот заинтересованность Mustcom в развитии российской связи пока, увы, не очевидна. Во всяком случае, некоторые публичные заявления Джорджа Сороса, который наполовину профинансировал покупку пакета акций "Связьинвеста", иногда противоречат логике. Вроде бы, имея огромный "кусок" собственности в стране, следовало бы радеть за инвестиционный климат в этой стране, а не сознательно ухудшать его. С этой точки зрения принятое в августе прошлого года решение компании Mustcom Ltd. о сохранении принадлежащих ей 25% "Связьинвеста" до 2001 года можно считать как вынужденную отсрочку в развитии отрасли еще на один год. Наверное, именно поэтому в прогнозах, опубликованных в одном из ежеквартальных отчетов "Связьинвеста", говорится, что снижение прироста основных телефонных аппаратов в России прекратится не раньше, чем в 2001 году. При этом смущает только одно: вдруг Mustcom еще раз пролонгирует свое решение, допустим, до 2005 года.
P. S. В ноябре 1999 года генеральный директор АО "Связьинвест" Валерий Яшин сообщил, что продажа второго пакета акций компании в 2000 году может не состояться. По его словам, не нужно спешить с продажей, тем более за дешево, так как предыдущий пакет акций "Связьинвеста" (25% плюс 1 акция) был продан гораздо ниже его реальной стоимости. Реальная же стоимость такого пакета, по его мнению, составляет $9 млрд. "Если мы снова продадим дешево, это не принесет пользы ни государству, ни отрасли",— подчеркнул Яшин. К сказанному остается лишь добавить, что $9 млрд для пакета объемом 25% минус две акции — это в полтора раза дороже, чем стоимость Telebras.
АНТОН СЕРГЕЕВ, КСЕНИЯ РЕЙЖЕВСКАЯ