Упразднение Минрегиона стало сюрпризом, кажется, только для его руководства. Ведомство Игоря Слюняева растеряло большую часть полномочий, не смогло доказать свою полезность для правительства. Жаль: стране по-прежнему не хватает осмысленной региональной политики.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Когда 17 лет назад, в марте 1997 года, главой контрольного управления президента был назначен мало кому известный выходец из Санкт-Петербурга, трудно было предположить, что случится дальше. Как известно, спустя всего три года Владимир Путин станет президентом РФ и как минимум на полтора десятилетия — одним из самых влиятельных политиков мира.
Когда в 1999-2001 годах все газеты и политологи задались вопросом "Who is Mr. Putin?", кажется, лучший ответ дала одна британская газета. "Control freak" — идиоматическое выражение, обозначающее управленца, который контролирует все до мелочей, влезает в любые нюансы. Это немало говорит о его политике, однако не объясняет столь стремительного карьерного взлета.
СМИ и кремлинологи упустили важную подробность: качество информации о реальном положении дел в стране, которой тогда располагали министерства и ведомства, было, мягко говоря, неудовлетворительным, если не сказать ужасающим. Свидетельствую как (тогда) инсайдер: в 1997-1998 годах, например, и азиатский кризис, и катастрофическое падение цен на нефть оказались практически незамеченными даже в высших эшелонах власти, а попытки обсуждать (на уровне правительственных экспертов) масштабы обналички и ухода от налогов наталкивались даже на совет посетить психиатра. Неудивительно, что дефолт 1998 года стал неожиданностью не только для широких народных масс. А у кремлевских и белодомовских экспертов появилась крайне болезненная тема для обсуждений — риск конфедерализации или даже распада России.
При этом сколько-нибудь системной и достоверной информации о жизни в регионах почти ни у кого не было. Случайность или нет, но лучшее представление (или так могло показаться) об этом имели чиновники из вышеупомянутого контрольного управления. Кажется, именно к ним стекалась критически важная на тот момент информация. Опять свидетельствую: из попадавших мне в то время в руки аналитических документов ничего интереснее записок контрольного управления не было. Какова роль лично Владимира Путина в этом — сказать трудно, его бывшие и нынешние сотрудники разговорчивостью не отличаются. Однако факт есть факт: в мае 1998-го он назначен первым замглавы администрации президента, ответственным за региональную политику, а к моменту дефолта уже был главой ФСБ.
Аналитику же, исходившую из ликвидированного Минрегиона, приходится описывать совсем другими словами. Точнее, и говорить-то толком не о чем: мне не удалось вспомнить ни одного документа, который бы (за много лет и при нескольких министрах) стал бы предметом сколько-нибудь широкого обсуждения или хотя бы интереса.
При этом — даже странно напоминать — речь идет об огромной стране с очень высоким уровнем региональных различий: и в смысле самого разного, не только имущественного, неравенства, и с радикально отличающимися моделями экономического развития, и просто как минимум с тремя-четырьмя принципиально разными жизненными укладами.
Однако и обществу, и власти приходилось черпать информацию об этом из публикаций независимых исследователей (как, например, в этом номере "Денег"). А собственно региональной политики в стране не было — напомним, почти два года назад мы ровно эту фразу написали в этой же колонке, тогда она была посвящена назначению на, казалось бы, ключевой пост Игоря Слюняева, чиновника, к предыдущей деятельности которого было немало вопросов.
Точнее, конечно, региональная политика была, но не целостная, а мозаичная. Отдельно — Минфина, в виде настолько запутанных межбюджетных отношений, что иногда кажется, что ведомство Антона Силуанова специально делает все, чтобы никто извне даже понять не мог эту систему. Отдельно в отношении Дальнего Востока и Северного Кавказа — ключевых, хоть и в совершенно разных смыслах, регионов страны. Отдельно — Минэкономики и ВЭБа, главным образом в виде точечных историй: либо территорий развития, либо спасения моногородов и депрессивных территорий. И это еще далеко не все — не стоит забывать о далеко ненулевой активности аппарата правительства и администрации президента, не говоря уже о собственно региональных властях.
Впрочем, возможно, региональная политика сейчас, в отличие от кризиса 1998 года, действительно не главный вопрос. Не уверен, правда, что 130 млн граждан РФ, живущих хотя бы на некотором удалении от МКАД, с этим согласятся.