На минувшей неделе были подведены итоги выборов, прокатившихся по стране в единый день голосования. Особый взгляд на них — у нашего постоянного автора
Военные всегда протянут руку и бюллетень помощи, если надо поддержать власть
Фото: Александр Скифский, Коммерсантъ
Кремлевский политтехнолог нового поколения Дмитрий Бадовский говорит, что власть выиграла выборы "в одну калитку". Интересно просмотреть, как устроена эта калитка. На самом деле несложно: примерно как шлагбаум на правительственной автостоянке. Налицо минимум три общие конструктивные особенности.
Во-первых, устранение ненужных кандидатов задолго до дня голосования. Вроде как гаишник, шугающий автомобили без спецпропуска и мигалки еще на повороте к шлагбауму. Плюс индивидуальная выделенная полоса для губернаторов в виде досрочной отставки (ее усиленно рекомендовал тот же господин Бадовский), которая позволяет им прикинуться "врио" и лишить оппонентов времени на подготовку. В Санкт-Петербурге, например, заранее отогнали Оксану Дмитриеву, которая могла бы стать серьезной альтернативой губернатору Полтавченко. В других регионах то же самое, просто фамилии не столь известные и шуму меньше.
Во-вторых, лейтенант при шлагбауме — он же председатель избирательной комиссии. Если в Москве власть, наученная демонстрациями 2011 года, вызывающие формы фальсификата больше старается не применять, то сразу за МКАДом начинается совсем другая история. В городе Королеве, например, по заявлению партии "Яблоко", занизили результат почти на порядок: по первичным протоколам в 12 ночи было около 40 процентов, к 5 утра, после напряженной работы стало меньше 5 процентов.
В-третьих, громкая связь. "К нам приехал, к нам приехал Василь Иваныч дорогой!" — объявляет она через подконтрольные СМИ. "Самый честный, самый умный, эх, наш новый голова!"...
По сумме трех перечисленных позиций присевшее на хвост население втягивает голову и, затоптав окурок, бредет тихонечко домой по месту прописки: плетью обуха не перешибешь. У них своя свадьба, а у нас своя. В гробу мы их видали вместе с ихними выборами... И правда, никогда прежде электоральный механизм коммуникации между властью и обществом не был так демонстративно попран. В одну калитку!
Секрет низкой явки
Но это лишь одна сторона дела. Какой-никакой, а механизм обратной связи власти с обществом все-таки налицо. Если у общества нет охоты, умения или, что самое главное, повода этим механизмом воспользоваться, то какие претензии к власти? Здесь начинается зона эмоциональных интерпретаций. "Что проку голосовать, если они все равно сделают как хотят?!" — это одна сторона. "Небось, приспичило бы — пришли бы и проголосовали! Когда народ валом требует перемен, никаким фальсификатом дело не подправишь. Раз не голосуете, значит, по большому счету, все устраивает" — это другая сторона. Обе по-своему правы.
"Низкая явка,— отечески разъясняет лидер фракции "Единая Россия" в Госдуме Владимир Васильев,— знак стабильности". То есть все замечательно. Налицо сплоченность партии и народа, испытывающего подзабытое чувство глубокого удовлетворения и отражающего его почти советскими цифрами отчетности. В развитых демократиях, особенно при голосовании по мажоритарным округам, тоже низкая явка. И никто не жалуется!
Это правда. Только не вся. В развитых демократиях не существует такой штуковины, как "управляемый электорат", который у нас при низкой явке может составить половину и более от всего числа голосующих. Солдаты. Пациенты больниц, где созданы специальные избирательные участки (больным по большей части не до выборов, зато главврач прекрасно знает, что будет с ним и с его госпиталем, если явка составит менее 90 процентов и менее 95 процентов за кого надо. И дает результат). Арестанты в СИЗО (удивительно сознательные граждане: всегда демонстрируют образцовую явку и монолитную поддержку власти). Мобилизованные бюджетники, пенсионеры, "досрочники" и "домушники". Бывает, и "мертвые души" тоже... В сумме эти группы избирателей обычно составляют от 10 до 20 процентов от общего числа. Если официальная цифра явки, допустим, 30 процентов и в ней 15 процентов "управляемых", которые хором поддерживают руководство, значит, половина голосов автоматом уходит в копилку партии власти. Поди плохо!
В развитых демократиях голосовать строем или при помощи "мертвых душ" почему-то не принято, поэтому даже при низкой явке результат более или менее адекватно отражает настроения избирателей. У нас же чем ниже явка, тем выше в ней доля "управляемых". Оттого такие замечательные результаты.
В день голосования председатель Санкт-Петербургской городской избирательной комиссии Алексей Пучнин объявил (видимо, не подумав), что на 12 часов явка в городе составила 12,8 процента. Включая 9,2 процента проголосовавших досрочно (и, естественно, "управляемо"). Сопоставив цифры, несложно сообразить, что явка живых петербуржцев с 8 утра до 12 дня составила лишь 3,6 процента. Такого не было никогда. При том что основная масса избирателей у нас традиционно голосует с утра, непонятно, как итоговая явка по городу составила 39 процентов. Горожане, даже если не всегда понимают это головой, прекрасно чуют селезенкой: дело явно нечисто.
Ну, в самом деле, если в Москве активность 21 процент, то с какой радости петербуржцы оказались вдвое активнее? Ответ прост: разница не в качестве избирателей, а в устройстве избирательных комиссий. Москва старалась считать явку честно (досрочное голосование составило менее 0,5 процента) а Питер, где власть не переживала болотных стрессов,— как умеет. В итоге там досрочно "проголосовало" почти в 25 раз (!) больше избирателей, чем в столице.
День 14 сентября стоит запомнить. Как дату, когда большинству стало ясно, что с помощью легальной избирательной процедуры повлиять на властную корпорацию уже практически невозможно. Выборы опять стали формальной игрой в одни ворота, как во времена СССР. Мы долго к этому шли — и вот, наконец, добрались.
Формальная победа налицо. Но за ней стоит неформальное поражение, связанной с утратой такой важной вещи, как капитал доверия и уважения к государственным институтам. Выборы, партии, сам по себе парламентаризм, суды, права и законы — все, как в светлом прошлом, опять стало театром юного зрителя. Проблема в том, что народ с тех пор все-таки немного повзрослел. Или так только кажется?
Но настоящая беда даже не в этом. А в том, что помимо игрушечных выборов параллельно идут другие, настоящие. Хотя негласные и нешумные.
Как голосуют кошельком
Власть, когда думает, что раз людям без разницы, значит, все нормально, права лишь отчасти. Да, граждан убедили, что их голос ничего не значит. Они согласились, потому что их это, по большому счету, не слишком волнует. Как хоккей по телевизору: за своих болеем, но сами не играем. Победили — отлично. Проиграли — тоже не беда; давай за стол, а то ужин остынет. Выбор (или пренебрежение выбором), по существу, безответствен, потому что не затрагивает личных интересов. Да их и нет, интересов-то! Что так зарплата, что этак. По крайней мере, так кажется большинству.
Однако в жизни много ситуаций, когда за выбор приходится отвечать. Например, человек решает, как быть со своими маленькими или большими накоплениями. А тут за неправильное голосование ответишь тем, что к старости будешь сосать лямки от кальсон. Вместе с семьей. Держать в рублях? Или в долларах? Вложить в пенсионный фонд? А может, в акции отечественных "голубых фишек"? Никакие победные реляции с электоральных полей Родины, прокатных станов и космических трасс эту персональную ответственность не отменят и не прикроют. Поэтому и результат такого выбора никакой уполномоченный по выборам не нарисует: их фиксирует нелицеприятный рынок, где люди за голосование отвечают деньгами.
Так вот, этот рынок показывает, что интегральная стоимость наших экономических флагманов (индекс RTS1) в последние годы имеет устойчивую тенденцию к снижению:
Иначе говоря, за наших не голосуют. Голосуют за чужих.
Если быть совсем точным, то перелом произошел в мае 2008 года — к тогдашним высотам индекс уже ни разу не возвращался. Санкции здесь ни при чем, их влияние, возможно, сказалось на самом правом конце графика, где отражено падение последних месяцев. Оно всего лишь усугубляет и подчеркивает общую тенденцию.
Аналогично с ценой доллара — "зеленой нарезанной бумаги". Здесь, напротив, долгосрочная тенденция к росту:
Правильная она или неправильная, патриотичная или нет — пусть нам расскажут идеологи и пропагандисты. Для ответственного человека она такая, какая есть: участники рынка голосуют за "зеленого друга", против нашего родного рубля.
Восторженные рассуждения типа "санкции помогут укрепиться национальному производителю" хороши для телевизора. Как и соображения о благой вести, которую будто бы нам несет низкая явка. Еще недавно рост ВВП измерялся 4-5 процентами в год, и это считалось недостаточным, президент хотел 7 процентов. Сегодня уже идет победоносная борьба за плюс 1 процент.
Понятное дело, мы ее опять полностью и окончательно выиграем. Попутно показав миру еще более сокрушительные результаты на очередных выборах. Но деньги — они будут уходить. И молодежь будет уезжать. Не потому что никудышная, а потому что трудно найти хорошую работу и не видно перспектив. Ну, по телевизору они очень даже видны и по результатам голосования тоже, но живут-то люди не в телевизоре и не в Центризбиркоме!
В материальной действительности тихо-тихо (но со временем все громче, как у Равеля в "Болеро") будет совершаться реальное голосование людей, которые вынуждены принимать мир таким, какой он есть. Они могут быть либералами, консерваторами, коммунистами или националистами по идейным предпочтениям и публичным проявлениям — но никто из них не станет голосовать себе и своей семье во вред. А если станет — недолго продержится. В отличие от устремившихся в космос виртуальных цифр профессиональных политтехнологов, они обязаны опираться на грешную землю. И слава богу! Потому что одно дело — духоподъемные сказки и совсем другое — отвечать за себя, за свою женщину и своих детей перед лицом суровой действительности.
Что во все времена (пожалуй, кроме советских) было основной задачей мужчины. В советские времена предполагалось, что следует бескорыстно и самоотверженно отвечать за Родину, за Партию и за светлое коммунистическое будущее. А женщин, детей, жилье, деньги и прочую низменную ерунду, мешающую звездному полету духа, полагалось сдавать на попечение той самой Родине-Партии. Которая, в свою очередь, непринужденно перекладывала ответственность на светлое коммунистическое будущее.
В связи с такой дивергенцией ценностей и приоритетов можно ожидать дальнейшего удаления кривой небесного голосования от графика материального быта. В конце концов, по диалектическим законам марксизма-ленинизма эти две траектории обратятся в свою противоположность. Сначала поднимутся на крыло низменные деньги, которым станет скучно питаться цифрами всенародного голосования и сидеть на ТВ-диете. Параллельно с ними потянутся и люди. Построившись в красивый клин, как журавли из Красной книги.