Юбилей эстрада
Фото: Валерий Левитин, Коммерсантъ / купить фото
Недавно исполнилось 90 лет классику французской эстрады, певцу, поэту и дипломату Шарлю Азнавуру. Перед тем как уйти со сцены, певец решил дать прощальный концерт. Он состоится 3 октября в московском зале Crocus City Hall. В преддверии концерта ШАРЛЬ АЗНАВУР ответил на вопросы БОРИСА БАРАБАНОВА.
— Кто в последний раз называл вас настоящим именем — Шахнур?
— Мое имя оказалось слишком сложным для медсестры в больнице. Она так и не смогла его произнести, поэтому с моих первых минут жизни я стал Шарлем. И как повезло! (Смеется.) Иначе всем пришлось бы мучиться, как медсестре. Так оно и пошло. Шахнуром меня никто так и не называл.
— Вы армянин, поющий по-французски и живущий в Швейцарии. На каком языке вы думаете?
— На французском.
— Когда бываете в Ереване, вы действительно останавливаетесь в доме-музее, открытом в вашу честь?
— Моя комната еще не готова, поэтому я пока останавливаюсь в отеле. Но однажды перееду к себе. Пока не время.
— Есть ли какой-то урок, который вы извлекли для себя из работы послом Армении в Швейцарии? Чувствуете ли вы себя в этой должности настоящим политиком?
— Я понял одно: дипломатия и политика — разные вещи, и их никак нельзя путать. Посол любой страны не может говорить все подряд, он должен учитывать интересы страны и советоваться со своим начальством — министром иностранных дел. Я не политик, я дипломат. Я никогда не был и не буду политиком, хотя бы просто потому, что я не люблю политику.
— Ваш родной Париж меняется, и вообще меняется вся Европа. Люди думали, что могут жить вместе, без границ. А оказывается, что последние 90 лет они только и делали, что строили все новые и новые границы. Какой совет с высоты прожитых лет вы могли бы дать французам и вообще европейцам?
— Это абсолютная правда: люди пока не научились жить без границ, но я этому научился и живу сейчас именно так. Живу в разных странах и с легкостью приезжаю в любую страну. Что касается совета, то я бы сказал, что стоит начать с осознания того, что все мы люди одной Земли. Мы должны пытаться понимать друг друга, вместо того чтобы воевать друг с другом. Если бы сценарий какого-нибудь фантастического фильма об инопланетянах однажды стал реальностью, то мы бы все объединились, забыв про границы и различия, ведь мы — люди одной планеты и одной Земли. Почему же этого нельзя сделать сейчас?
— В России буквально бум популярности французских мюзиклов. Как вы считаете, ваша биография могла бы стать основой сюжета мюзикла?
— Меня не раз спрашивали об этом не только в России, но и в Америке, но я пока не ответил "да". Я предпочитаю, чтобы этот мюзикл был поставлен после моей смерти. Это хотя бы принесет немного денег моим детям. (Смеется.)
— Какие именно эпизоды, какой период мог бы стать основой сюжета?
— Это не важно, они все равно сделают те же ошибки, что и все остальные. Они придумают любовные истории, которых не было, сильно приукрасят события, которые были ординарными, и вы увидите плод воображения, а не настоящую жизнь и не настоящего меня.
— Существует несколько кинофильмов, посвященных биографии Эдит Пиаф. Какой из них, по-вашему, самый достоверный?
— Я смотрел все фильмы об Эдит. Они хорошо сняты и даже правдивы по многим фактам, но никто не смог передать ее такой, какой она была в жизни! Ее острое чувство юмора, лучезарную улыбку, громкий смех, который ни с чем не перепутать. Она была самым жизнелюбивым и веселым человек, которого мне когда-либо приходилось встречать.
— В России из всех ваших песен популярнее всего та, что звучит в фильме "Тегеран-43", "Une Vie D'Amour". Была ли она специально написана для фильма или появилась раньше?
— Музыку к этому фильму, как и ко многим другим, написал мой друг и муж моей сестры Аиды Жорж Гарваренц. Несколько раз бывало так, что я слышал его мелодию и у меня появлялось желание написать на нее слова. Так случилось и в этот раз.
— Что скажете о сегодняшнем дне французского шансона?
— Многочисленные телевизионные программы, направленные на поиск талантов, доказывают лишь одно: их практически нет на французской сцене, кроме нескольких редких исключений. Молодые исполнители только копируют уже заслуженных и не вносят ничего нового. Слова песен перекликаются и переходят из одной в другую, я все реже слышу оригинальные тексты. Настоящее искусство умирает.