Как стало известно "Ъ", защита обвиняемых в организации преступного сообщества экс-руководителей ГУЭБиПК МВД Дениса Сугробова и Бориса Колесникова обжаловала арест недвижимости общей площадью более 3 тыс. кв. м, которая, по версии СКР, находилась под контролем генералов. Адвокаты, в свою очередь, считают, что Басманный суд не должен был налагать обеспечительные меры, так как все арестованное принадлежит родственникам генералов или третьим лицам. Более того, в деле погибшего генерала Колесникова арест вообще неприменим, так как генерал перестал являться "субъектом права".
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Обогащение без преступления
Как указал в своем заявлении в Мосгорсуд адвокат генерал-лейтенанта Сугробова Эдуард Исецкий, о решении Басманного суда, вынесенном 7 августа, он узнал из газеты "Коммерсантъ" от 26 августа. В связи с этим защитник попросил Мосгорсуд в первую очередь продлить ему пропущенный "по уважительной причине" срок апелляционного обжалования, затем — отменить решение суда первой инстанции как незаконное и, наконец, снять арест со спорных объектов недвижимости.
В поданном в Басманный райсуд ходатайстве СКР об аресте недвижимости сообщалось, что господин Сугробов в 2011-2013 годах, "будучи на службе в полиции", получил официальный доход в размере 3 млн руб., но приобрел при этом недвижимость на сумму 232 млн руб. Несоответствие расходов генерала его зарплате, по версии следствия, объяснялось тем, что основную прибыль он мог иметь "в результате преступной деятельности". Чтобы скрыть свои теневые доходы от "контролирующих органов и руководства МВД", обвиняемый, как полагает СКР, оформил свои покупки на "доверенных и подконтрольных ему лиц".
По мнению адвоката Исецкого, выступая в суде с такими утверждениями, следствие должно было указать, в результате какого именно преступления произошло незаконное обогащение генерала. Однако ни в ходатайстве, ни в уголовном деле этого нет — СКР всегда утверждал, что участники полицейского ОПС действовали исключительно с целью "улучшения показателей своей работы", получения званий, наград, премий и т. д.
Необоснованно, по версии защиты, и заявление следствия о том, что арест имущества обвиняемых необходим для обеспечения материальных исков потерпевших по уголовному делу об организации ОПС. В эту категорию попали в основном чиновники, которых экс-сотрудники ГУЭБиПК якобы спровоцировали на получение незаконных вознаграждений. Адвокаты обвиняемых полагают, что признанные следствием потерпевшими президент Федерации триатлона России Сергей Быстров, экс-сити-менеджер Смоленска Константин Лазарев, директор департамента Счетной палаты Александр Михайлик и другие должны сначала добиться реабилитации в рамках возбужденных против них уголовных дел, а затем уже подавать материальные иски в гражданские суды.
Интересно, что даже в случае удовлетворения исков компенсировать вред, нанесенный человеку "незаконным привлечением его к уголовной ответственности, задержанием и арестом", по версии защиты, должны не обвиняемые по делу ОПС, а государство. Согласно Конституции РФ, именно казна оплачивает гражданину ущерб от противоправных действий представителей власти. А уже после расчета с потерпевшим прокуратура имеет право обратиться с регрессивным иском к тем, кто незаконно преследовал истца.
Однако в этом случае, по версии защиты, господин Сугробов и его бывшие подчиненные должны оказаться последними в очереди ответчиков. Ведь осуществлять уголовное преследование, согласно законодательству, могут лишь органы дознания, следствия и прокуратуры. ГУЭБиПК, как и все остальные оперативные службы, такого права лишено — оно лишь помогает расследованию.
СКР освободил застройщика от обязательств
При этом в качестве главного аргумента в пользу отмены решения Басманного суда защита называет тот факт, что господин Сугробов вообще не имеет отношения к попавшей под санкции недвижимости. Так, например, квартиру стоимостью 49 млн руб. в элитном жилом комплексе "Город яхт" на берегу Химкинского водохранилища, согласно показаниям представителя фирмы-продавца, приобрели супруга генерала Мария Шерстнева и ее отец. Госпожа Шерстнева вела переговоры с застройщиком, а на ее отца Владимира была оформлена покупка — в 2008 году они внесли аванс, а в феврале 2011 года, когда "Город яхт" был сдан в эксплуатацию, окончательно рассчитались за недвижимость. Никаких преференций родственникам, по словам свидетеля, не предоставлялось. Аналогичным образом и примерно в то же время отец с дочерью приобрели и два места в подземном паркинге "Города яхт".
Арестовывая эту квартиру и парковки, Басманный суд, как полагает Эдуард Исецкий, "назначил" владельцем недвижимости Дениса Сугробова, лишив таким образом господ Шерстневых права собственности на нее. Тем более что квартира в "Городе яхт", по версии защиты, была куплена родственниками генерала в результате нескольких совершенных ранее сделок по улучшению жилищных условий и стала в итоге единственным жильем для супругов и их пяти детей. Претендовать на такую недвижимость ни один истец по закону не может, а следовательно, и включать квартиру в "обеспечительный" список по уголовному делу нельзя.
Необоснованным считает защита и арест другого объекта недвижимости, "фактически" принадлежащего, по версии следствия, Денису Сугробову. Речь идет о неких условных пока помещениях в главном производственном корпусе бывшего опытного завода N408 по адресу проезд Аэропорта, 8. Здание несколько лет назад выкупило ООО "НеоКонсалт", решившее реконструировать его в модные лофт-апартаменты для обеспеченных людей. Как следует из поданного в Басманный суд ходатайства, в апреле 2013 года в фирму, торгующую непостроенным жильем, обратилась все та же Мария Шерстнева, пожелавшая принять долевое участие в строительстве в качестве представителя "иного заказчика". Передала же она застройщику паспортные данные шофера своего мужа Дмитрия Гришнева и адвоката семьи Георгия Антонова, попросив оформить покупки на них. Господин Гришнев в итоге стал владельцем трех проектируемых помещений общей площадью 490 кв. м, господин Антонов выкупил 918 кв. м. При этом водителю, например, согласно договору, застройщик обещал предоставить помещения не позднее IV квартала 2014 года.
Отметим, что покупки обошлись доверенным лицам Марии Шерстневой в $2,406 млн и $4,243 млн соответственно, что было эквивалентно на тот момент 214 млн руб. При этом, несмотря на впечатляющие цифры, защита полагает, что помещения следует исключить из "арестного" списка, поскольку их еще не построили.
"Сейчас в этом месте стоят лишь стены бывшего заводского корпуса",— сказал "Ъ" Эдуард Исецкий. По его мнению, господа Антонов и Гришнев купили, таким образом, не недвижимость, которую можно зарегистрировать и совершать с ней сделки, а обязательства застройщика, которые не могут быть арестованы.
Субъект права вышел из права
Другой предполагаемый организатор полицейского ОПС, экс-заместитель начальника ГУЭБиПК Борис Колесников, погибший 16 июня в результате падения с балкона здания СКР, владел, по мнению следствия в основном нежилыми помещениями. Так же как и его экс-руководитель Сугробов, генерал Колесников якобы скрывал свои теневые доходы от руководства МВД, поэтому оформил недвижимость на мать — Веру Колесникову.
Под судебные санкции попали принадлежащие ей с июня 2009 года нежилое помещение площадью 916 кв. м на Алтуфьевском шоссе, 48 и расположенные там же три машино-места, купленные в ноябре того же года. Эту площадь сегодня арендуют десятки коммерческих фирм, среди которых магазины, издательства, представительства различных компаний и даже медицинский центр психиатрической направленности. Кроме того, Басманный суд арестовал принадлежащее Вере Колесниковой помещение площадью 807 кв. м на Псковской улице — в этом здании расположен магазин "Пятерочка".
Закон, как полагает защита, разрешает арестовывать имущество не проходящих по уголовному делу лиц, однако лишь в тех случаях, когда есть основания полагать, что оно было приобретено в результате преступных действий обвиняемого либо использовалось для финансирования терроризма, экстремизма, или преступного сообщества. Однако недвижимость Веры Колесниковой была куплена ею за 3,5 года до появления полицейского ОПС — оно, по версии следствия, образовалось лишь в январе 2013 года. Госпожу Колесникову, как утверждает защита, СКР не обвиняет в причастности к деятельности сообщества, а следовательно, и финансировать его мать генерала тоже не могла.
Но даже если предположить, что фактическим владельцем недвижимости являлся Борис Колесников, получить с него что-либо уже невозможно. Согласно законодательству, объяснил "Ъ" адвокат Сергей Чижиков, нести материальную ответственность за причиненный вред может лишь "лицо, имеющее гражданские права и обязанности". Факт же смерти человека, по мнению защитника, "влечет за собой безусловное прекращение его существования как гражданина и как субъекта права". При этом отметим, что генерал Колесников остается обвиняемым по делу, так как его родственники не согласились на прекращение уголовного преследования по не реабилитирующим его обстоятельствам.
На основании всех этих обстоятельств защита просит Мосгорсуд отменить решение Басманного райсуда и снять арест с недвижимости. Рассмотрение жалоб защиты еще не назначено. В СКР от комментариев по делу воздержались.