Николай Зимин, физик (Объединенный институт ядерных исследований), профессор
И просто гении, и коллективный гений время от времени делают великие открытия. В этом отношении коллайдер — большое подспорье. Ведь это следующий уровень инструментария, который нам доступен. Например, во время работы предыдущего церновского коллайдера, ЛЭП, мы открыли, что существует три поколения частиц. Мы очень часто знаем факты, но не знаем причины их существования. И отвечать на вопрос "почему" очень интересно. Тогда и происходит скачок в науке. Иногда ЦЕРНу удаются такие скачки, это и есть результат работы если и не коллективного гения, то коллективного разума.
Алексей Масленников, старший научный сотрудник Института ядерной физики им. Будкера
— Если попытаться оценить вклад правительства России и российской научной мысли в проект Большого адронного коллайдера, то сколько это?
— В оборудование вклад оценить легко: это примерно 7 процентов, то есть как минимум 200 млн долларов. Интеллектуальный вклад оценить сложнее, потому что это работа большого коллектива, в котором тысячи участников. Но я думаю, что этот вклад больше, чем простое процентное отношение численности команды российских физиков к общему числу задействованных в проекте специалистов.
Юлия Шахновская, директор Политехнического музея
В науке нет ни границ, ни государств, ни гражданства. А уж сегодня особенно. ЦЕРН доказал, что отдельные государства, отдельные люди, отдельные школы сегодня уже мало что могут сделать сами по себе. Мюнхенский музей науки и техники, бостонский Музей науки, лондонский Музей науки — ни у кого из них нет фиксации только на своей стране, а ведь и Германии, и Америке, и Англии есть что рассказать.