Вы без какого импорта обойдетесь?

В ответ на новые санкции Запада Россия может ограничить импорт недорогих иномарок и одежды. "Власть" решила узнать, как лучше ответить на санкции.

Для людей, которые выросли в советское время, как я, ничего не страшно.

Карен Шахназаров, гендиректор "Мосфильма"

Обойтись мы могли бы без всего. Но главное в запрете — не конкретный набор товаров, а сам факт запрета, что превращает страну в некоего изгоя. Конкретные наименования не имеют значения. Дело не в том, можем мы или не можем сами что-то произвести, а сам факт, что дожили до того, что нарвались на санкции, вот это очень неприятно.

Яков Уринсон, председатель совета директоров банка "Стратегия", заместитель генерального директора Российской корпорации нанотехнологий, экс-министр экономики

Я 16 лет прожил в Советском Союзе и не видел 9 из 10 товаров, которые сегодня доступны. И я не помню, чтобы испытывал какое-то колоссальное страдание, так же, как и мои родители или дедушки с бабушками. Нет ничего такого, о чем я бы страшно печалился. Я прекрасно питаюсь тем, что растет на моей земле, долгое время передвигаюсь на российских автомобилях. Все это имеет плюсы и минусы, но я об этом не задумываюсь.

Захар Прилепин, писатель

Обойтись можно без всего, но придется за это заплатить, повышением цен например. Несмотря на опровержения господина Белоусова, законов экономики никто не отменял. Не надо шарахаться из стороны в сторону, как делают наши чиновники. Нужно быть гибкими: вводить санкции с определенными условиями. Сейчас у нас взаимоисключающие методы: закрываем "Макдоналдсы" и одновременно зовем инвесторов. Запретим сейчас машины, за ними последуют запчасти. А иномарок у нас уже большинство. Можно уйти в 1980-е, когда нас кормили дачи, будем капусту на зиму солить. Некоторые регионы так и живут до сих пор, так что коснется не всех. Нельзя сделать плохо кому-то, чтобы это не аукнулось себе.

Андрей Туманов, первый зампред комитета Госдумы по информполитике, председатель организации "Садоводы России"

Без любого — раньше же мы как-то выживали. Придумывали что-то, сами шили, а сейчас привыкли, что за нас все придумают, сделают и привезут. Когда началась электрификация, во всем мире считали, что это навсегда, вот и получается: выключают свет — и люди гибнут, не зная, как без электричества прожить. А нам такие катаклизмы нипочем — выключат свет, мы свечку зажжем, не будет тепла — печку растопим, не будем воды — снег растопим. Надо жить не завися от технологий цивилизации, иначе в этом мире не выжить. Мы в состоянии решать проблемы, надо только не опускать руки.

Надежда Бабкина, народная артистка РСФСР

Например, ювелирные изделия не входят в круг моих постоянных покупок, да и многое другое. Но вопрос не в том, что конкретно что-то запрещается, а в том, что диалог в формате запретов, эмбарго и санкций не способствует нормальным торгово-экономическим отношениям между странами. Уже сейчас понятно, что в их урегулировании заинтересованы все.

Никита Белых, губернатор Кировской области

Без продуктов питания — моя семья давно переориентировалась на отечественные. А товаров текстильной и швейной промышленности мне будет не хватать, так как мощности в этих отраслях у нас давно потеряны и импортозамещения просто не может быть.

Оксана Дмитриева, первый заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам

Зачем на это настраиваться, можно ведь обратиться к другим странам. Безвыходных положений нет. Автомобили у нас, конечно, не "Ягуары", но когда-то мы и "Жигулям" были рады.

Геннадий Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России

У меня вызывает опасения запрет на ввоз медицинского оборудования. Медоборудование, производимое азиатскими странами, отвечает требованиям нашей медицины, но все предпочитают европейское, так как оно более качественное. Ответные санкции требуют основательного моделирования ситуации. Чиновниками движут две парадоксальные силы: одна — юношеский максимализм ("мы сами с усами"), другая — непреодолимое желание поддержать отечественную промышленность. Но наша индустрия сможет развиваться при здоровой конкуренции, а не навязанной государством монополии.

Станислав Клейменов, президент Российской гильдии арбитражных управляющих

Для людей, которые выросли в советское время, как я, ничего не страшно. Но сегодня самолеты гражданской авиации у нас почти все импортные, и если будут санкции на детали или обслуживание, это может быть опасно. В киноиндустрии сейчас совсем ничего не производим, в СССР все делалось, и не было принципиального разрыва, было похуже качество, хотя в некоторых областях было и лучше, чем импортные аналоги. Ничего хорошего в санкциях нет, но страшного тоже. Даже Иран выжил, его не смогли задушить, благодаря поддержке с Востока.

Карен Шахназаров, гендиректор "Мосфильма"

Я прекрасно проживу без фуа-гры. Да и без всего, что уже не поставляется. Хотя мне кажется, все эти санкции и контрсанкции — это откат в прошлое. Рушатся экономические связи, которые создавались годами. И никому это радости не приносит. Но в данной ситуации мы просто вынуждены защищаться.

Александр Борисов, заместитель председателя комитета Совета федерации по социальной политике

ВОПРОС НЕДЕЛИ / ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД*

Почему они молчат?

Всю неделю западные СМИ искали "деньги русской мафии" в своих банках и с каждым днем находили все больше. Дошло до того, что еженедельник Newsweek назвал Россию бандитским государством. А российские власти этого как будто и не замечали.

Меня это молчание поражает. Я считаю, российское руководство должно было действовать активно — вплоть до обращения в суд. Выиграть суд тяжело, но это крайне важная демонстрация позиции.

Сергей Алексашенко, руководитель центра "Развитие"

А им уже все божья роса. Это же мы — граждане "бандитского государства". Не их будут трясти в аэропорту, а нас.

Владимир Пилия, креативный директор агентства "Тайный советник"

Потому что Кремль в панике. У них нет убедительных опровержений. А открытого расследования они боятся.

Ольга Крыштановская, политолог

Это разумный подход. Ведь пока доказательств нет. А если власть будет все пункты опровергать, то это будет похоже на попытку оправдаться. Возникнет ненужный резонанс.

Маркус Уоррен, руководитель московского бюро британской газеты The Daily Telegraph

А зачем, все ведь пока бездоказательно. Я запросто могу открыть счет на имя любого человека, а он даже знать об этом не будет. Но я стану обладателем потенциального компромата.

Николай Петров, пианист