Петр Порошенко дал первую большую пресс-конференцию. Независимый журналист Константин Эггерт считает, что президент Украины предстал перед публикой в непривычной для лидеров стран бывшего СССР роли.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Впечатления — вещь, конечно, субъективная. Одни увидели на подиуме в Киеве президента истощенной войной полунищей страны. Другие — еще одного олигарха. Третьи — партийного лидера, шлющего сигналы избирателям, противникам, Западу и Кремлю. Наверное, и то, и другое, и третье мнение по своему справедливо. Но, как мне кажется, главным было не это.
Темы, о которых Порошенко высказывался наиболее охотно — темы будущего. Он говорил о ценностях (разумеется, европейских), реформах (разумеется, радикальных и антибюрократических), союзниках (разумеется, в НАТО и Евросоюзе). И мне вдруг показалось, что я перенесся лет на 25 назад, в период центральноевропейских "бархатных" (а иногда не очень) антикоммунистических революций. Эта мысль не давала мне покоя весь этот год во время поездок в соседнюю страну.
С нынешним президентом Украины я встречался в прошлом году, задолго до победы майдана и президентских выборов. В ходе довольно неспешной и продолжительной беседы он удивил меня нехарактерной для бизнесмена склонностью к политическому и историческому анализу. Судя по всему, теперь он пришел к выводу, что самым главным событием для Украины в уходящем году стал не крах системы Януковича и не потеря Крыма, и даже не война на востоке, а так называемый "ленинопад" — массовый снос памятников советскому вождю в украинских городах и селах. Мне кажется, Порошенко не ошибся. По меткому выражению коллеги-комментатора Федора Лукьянова, в этом году мы присутствовали при конце Украинской советской социалистической республики, точнее, того (весьма многого), что от нее оставалось после неожиданного получения Украиной независимости в результате краха СССР.
Так вот, Порошенко, как мне кажется, видит себя во главе строительства новой, не постсоветской, а подчеркнуто несоветской Украины, если угодно, лидером десоветизации. Этот процесс на просторах бывшего СССР по-настоящему прошел только в Латвии, Литве и Эстонии. Правда, сегодня Украина находится в намного более сложном положении, чем Польша или Литва начала девяностых годов. И, разумеется, все может пойти не так: не выдержит неизбежных экономических тягот народ, взбунтуются олигархи, нажмет Москва, не удастся реформировать силовые структуры и ввести хоть в какое-то русло коррупцию. Кроме того, искушение построить свою "вертикаль власти", столь сильное в военное время, тоже способно сыграть немало злых шуток с украинским президентом. Как все сложится, мы узнаем в относительно недалеком будущем. Но пока ясно одно: Порошенко сознательно идет на гигантский риск, убежденный в том, что правда истории — на его стороне.