Жертвы школьного уравнения

Пикеты, митинги, петиции — за последний месяц московские учителя и родители создали настоящее движение против объединения школ. Примеров, когда не согласные с созданием "образовательных холдингов" чего-то добивались, почти нет, и главная тревога — что в Москве разрушается система работы с одаренными детьми и с детьми-инвалидами.

АНАСТАСИЯ ЯКОРЕВА

В середине октября на митинг в защиту образования, организованный школой "Интеллектуал", собралось около 1,5 тыс. человек. "Такой митинг по теме образования мы не могли собрать в Москве несколько лет",— говорит сопредседатель профсоюза "Учитель" Андрей Демидов. Причины для недовольства накопились. Одна из главных — приказ об объединении школы для одаренных детей "Интеллектуал" с гимназией N1588, подписанный, несмотря на то, что управляющий совет "Интеллектуала" голосовал против.

В митинге участвовали учителя и ученики других школ. В том числе школы N1189 имени Курчатова: ей предписано влиться в ГБОУ N2077, в которое сейчас входят три общеобразовательные школы, школа для подростков с девиантным поведением и школа для умственно отсталых детей. Родители протестуют против слияния, указывая, что уровень школы придется опустить до "среднего". По той же причине против слияния выступает и лицей "Воробьевы горы", который хотят присоединить к школе N1305. Однако это бунт не только школ для одаренных детей. На митинге были и представители коррекционных школ: после слияния с обычными школами во многих из них сокращают психологов, дефектологов и других специалистов по работе с детьми-инвалидами.

Пролететь мимо "пилота"

Реформа образования была начата еще в 2007 году, тогда часть регионов начали переводить на нормативно-подушевое финансирование школ. До этого школы финансировались по смете. "Смета включала все нужды школы: и закупки, и коммуналку, и транспортные услуги, и зарплату учителей,— говорит директор Института развития образования ВШЭ Ирина Абанкина.— От количества учеников смета зачастую не зависела". Подушевое финансирование предполагало, что муниципалитет в каждом регионе устанавливает нормативы, согласно которым переводит деньги школам.

Москва начала переходить на новую систему в 2011 году, установила три норматива: на каждого ученика начальных классов — 85 тыс. руб. в год, на ученика средней — 107 тыс. руб., на старшеклассника — 123 тыс. руб. Переход назывался пилотным проектом — школы меняли смету на норматив.

Для многих школ это означало, что денег станет больше. Не вошли в "пилот" всего около двадцати школ, в том числе четыре школы из топ-20 Москвы: лицей N1535 (сейчас занимает первое место в топ-400 школ, составленном департаментом образования), лицеи N1501, 1502 и школа "Интеллектуал", рассказывает директор лицея N1535 Татьяна Воробьева. Эти школы получали повышенное финансирование, и "пилот" для них означал, что финансов будет выделяться меньше, чем раньше. "Мы отказались, потому что по смете получали в среднем на 5 тыс. больше на одного ребенка, чем по нормативу,— рассказывает Воробьева.— К тому же тогда не было уверенности, что проект просуществует долго, была надежда, что будут другие способы получить те же деньги. Теперь я понимаю, что не войти в "пилот" было нашей ошибкой, мы просто погнались за сиюминутной выгодой".

Были школы, которые урезание финансирования не остановило. Например, небольшая, всего на 60 учеников, школа N1199, больше известная как "Лига школ", вошла в "пилот", хотя до этого получала больше — около 160 тыс. руб. на ребенка. "Я просто не знал, что в "пилот" можно не войти",— признается директор "Лиги школ" Сергей Бебчук.

Для "Интеллектуала" финансирование по нормативам также означало существенные финансовые потери: по смете школа получала 289 тыс. на ребенка в год.

Следующие два года для 20 "непилотных" школ все шло по-старому. Однако с 1 сентября 2014 года все повышающие коэффициенты и надбавки для школ отменили, и школы, не вошедшие в "пилот", начали получать "лужковское" финансирование, установленное в 2010 году для обычных школ в размере 63 тыс. руб. в год на ребенка. Одновременно захлопнулись двери в "пилот": мэрия объявила, что прием заявок закрыт. Осталась единственная возможность получать деньги по нормативам — объединиться со школой, которая входит в "пилот", говорит Воробьева.

Объединение школ — это вторая после ЕГЭ часть болезненного реформирования школьного образования. И если на нормативы переходят по всей стране, то создание "многофункциональных образовательных комплексов", в которых учатся несколько тысяч детей, активно идет только в Москве.

Две стороны объединения

Первые опыты объединения школ в Москве относятся к 2008 году. Тогда, например, школа N548, центр образования "Царицыно", которая с 2,5 тыс. учеников ютилась в небольшом здании, рассчитанном на 800 человек, присоединила к себе школу, которая не пользовалась популярностью и не могла даже набрать первые классы.

"Благодаря объединению мы смогли построить "школу ступеней",— говорит директор школы N548 Ефим Рачевский.— У нас в отдельном здании детский сад, по отдельности — начальная школа, средняя, старшая. Среда, в которой находятся дети, должна быть выстроена в соответствии с их возрастом. Для малышей должно быть игровое пространство, для подростков — много кружков и секций, для старшеклассников — много небольших помещений, поскольку они у нас обучаются в проектных группах. Сейчас считается, что первый фактор в объединении школ — экономический, так можно меньше тратить на административный персонал. На самом деле на первом месте педагогический смысл. Большая школа может быть многопрофильной, может позволить себе, например, преподавать математику на трех разных уровнях — для гуманитариев, химиков и биологов и будущих технарей. У нас, к слову, 36 учителей математики".

Многопрофильная модель школы Рачевского — благая цель, к которой стремился департамент образования Москвы, говорит ведущий научный сотрудник Центра социально-экономического развития школы НИУ ВШЭ Марина Пинская. По статистике, до 2011 года, когда началось массовое слияние школ, в Москве было 3,5 тыс. образовательных учреждений. За три года из 3063 детских садов, школ и колледжей образовалось 894 многопрофильных холдинга, и процесс слияния продолжается.

Оказалось, что не всем удается воплотить в жизнь модель школы Рачевского. Порой под одной крышей пытаются совместить несовместимое — вечерние школы и обычные, школы для одаренных и для проблемных детей. Родители жалуются, что многие школы теряют камерную атмосферу, к которой они стремились и в которой ребенку было комфортно.

"Есть примеры слабых школ, которые объединились и стали лучше. Есть примеры школ, для которых после объединения ничего не изменилось. Есть те, кто упал в рейтинге",— говорит Бебчук. Например, важная деталь — кто возглавит образовательный холдинг после слияния. По логике, более успешная школа должна распространять опыт на школы, где уровень подготовки ниже. Однако такой механизм нигде не зафиксирован. А многие учителя после слияния увольняются, как это происходит, например в "курчатовской" школе N1189.

В качестве аргумента за объединение департамент образования приводит рейтинг топ-400 школ за 2013-2014 годы, в котором образовательные холдинги показывают лучшую динамику. Однако сама методика рейтинга рассчитана на образовательные холдинги, указывает Абанкина. Например, количество участников и победителей олимпиад берется не в относительном значении (например, количество участников на 100 учеников), а в абсолютном — сколько всего детей участвовало в олимпиадах. Естественно, абсолютные показатели у холдингов выше. К тому же школам добавляются баллы за детей, пришедших из собственного детского сада, а это тоже на руку только холдингам, в которые входят дошкольные учреждения.

"Нет исследований по результатам объединения школ,— говорит Пинская.— Была заявлена цель — больше образовательных возможностей для детей. Но пока большая часть холдингов, которые я наблюдаю, это не "школы-ступени", а просто несколько учреждений под одной крышей, объединенные без вдумчивой подготовки. Например, я знаю прекрасного учителя, который говорит, что может заинтересовать своим предметом немотивированных, проблемных детей, но только если их не больше 20% класса. После объединения таких детей у него стало 60%, и работать он не смог".

Отношение к объединению у московских школ разное. Кто-то увидел в этом новые возможности, для кого-то, как, например, для лицея N1535, объединение — неизбежное зло. Воробьева знает, что лицей объединят со школой ниже уровнем, но неизвестно, станет ли она директором объединенного холдинга. Есть и школы, которые стараются всеми силами избежать объединения, и пока у них получается, как, например, у "Лиги школ" и физико-математического лицея "Вторая школа". Однако есть и примеры почти "насильственного слияния": "Интеллектуал", школу N1189, вошедшую в "пилот", сливают, несмотря на то, что проблем с финансированием у нее нет; лицей "Воробьевы горы" вынуждают пойти на слияние из-за отсутствия собственного помещения.

Опыт некоторых школ показывает, что избежать нежелательного объединения можно, выиграв небольшую войну.

Школьные маневры

В феврале 2013 года школу N1941 попытались слить с гимназией N1306, которая позиционирует себя как "школа молодых политиков". Репутация у гимназии была незавидная. Большинство отзывов о ней напоминают калькуляцию поборов на различные нужды.

"Сначала вам говорят, что ребенок в принципе справился со вступительными тестами, но его нужно подтянуть до уровня школы, предлагают репетиторов,— рассказывает Мария Королева, мама одного из бывших учеников.— Потом выясняется, что в школе месяцами нет русского языка, учитель по математике только окончила вуз. Учительский состав меняется со скоростью ветра, а дети учатся с репетиторами, которых навязывает школа". Одним из главных активистов среди родителей учеников школы N1941, выступавших против слияния, стал старший научный сотрудник Института механики МГУ Андрей Хохлов. Место его работы впоследствии и сыграло решающую роль. "Когда я выбирал районную школу для своих детей, изучал все варианты,— рассказывает он.— Естественно, изучил сайт гимназии N1306, почитал отзывы, пришел в ужас. Отдал детей в ближайшую обычную крепкую районную школу N1941. Когда директор сказал родителям, что предстоит объединение с гимназией, что на него давят, родители взбунтовались". Актив школы подобрался юридически грамотный. "Мы хорошо понимали, что могут снять нашего директора,— рассказывает Хохлов.— Чтобы подстраховаться, скорректировали состав управляющего совета так, чтобы там стало больше родителей, а не педагогов, поскольку они беззащитны перед давлением чиновников. Под угрозой объединения жили еще примерно год".

В январе 2013 года помогла счастливая случайность: гимназия N1306 решила построить на бюджетные деньги блок начальных классов. Жители района протестовали против стройки, тогда гимназия сдала в префектуру ЗАО подписи преподавателей и профессоров МГУ за строительство. Увидев копии подписных листов, Хохлов начал опрашивать коллег: оказалось, что никто из них свою подпись за не ставил, был доказан факт подделки более 4 тыс. подписей. Разгорелся скандал в прессе, подготовка к строительству была остановлена, разговоры об объединении больше не возобновлялись. В гимназии N1306 от комментариев отказались. "Но мы понимали, что дракон бессмертен и такие попытки объединения продолжатся,— говорит Хохлов.— Поэтому, чтобы подстраховаться, решили объединиться с соседней школой N1498: у нее нормальная репутация и хороший, крепкий директор". Сейчас школы завершают слияние.

Еще один пример сопротивления объединению — прогимназия N1651, которую в конце 2012 года пытались объединить с двумя обычными школами и двумя детскими садами. Родители обращались к уполномоченному по правам ребенка Евгению Бунимовичу, встречались с депутатом Олегом Смолиным, известным противником объединения школ. Избежать объединения не удалось, но родители-активисты считают, что в результате борьбы сохранили свое здание и учителей, а прогимназические классы не были расформированы.

Так или иначе, уже понятно, что объединение, которое власти позиционировали как дело добровольное, оказалось принудительным и коснется, похоже, всех 3,5 тыс. московских учебных заведений. При этом расчетов эффективности образования, как и расходования средств в новых холдингах, у властей, как отмечают эксперты, просто нет. Как станут финансировать работу с одаренными детьми, оплачивать труд коррекционных педагогов — не ясно. Единственным очевидным итогом реформы приходится признать уравниловку.