«От меня каждый день ждут, что я свихнусь»

В начале следующего года Хлое Грейс Морец исполнится восемнадцать лет, и от подростковых ролей (вроде Убивашки из "Пипца" и маленькой вампирши из голливудского ремейка "Впусти меня") она переходит к серьезным работам. С 23 октября в наших кинотеатрах можно увидеть "французский проект" Хлои — "Зильс-Мария" Оливье Ассаяса, в котором юная актриса снялась вместе с Жюльетт Бинош и Кристен Стюарт. Героиня Морец — эксцентричная, но талантливая старлетка, которой предстоит сыграть в театре роль, некогда прославившую ее старшую коллегу, болезненно переживающую приближение старости. Мария Кувшинова поговорила с Хлоей Грейс Морец

Что вы подумали, когда Ассаяс предложил вам роль?

Да я просто по полу каталась от восторга, узнав, что буду работать с Оливье и Жюльетт Бинош. Настоящие французские кинематографисты! Потом прочитала сценарий, поговорила с Ассаясом на фестивале в Торонто — мы были как "два встречных корабля в ночи": он после пресс-конференции, я перед пресс-конференцией. Оказалось, мы совершенно одинаково представляем себе Джо-Анн, мою героиню. Через три-четыре месяца начались съемки.

Вам удалось почувствовать дух французского кино на съемках?

Определенно да. Я выросла на фильмах Жюльетт. Но было сложно: подросток из Америки, который снимается в голливудских блокбастерах, оказался на площадке между двух легенд французского кино. Страшно боялась, что они будут меня презирать! Я и по-французски ни слова не понимаю. В результате они в моем присутствии разговаривали между собой только на английском, такие милые оказались люди.

Вы чему-то научились у Бинош?

Да, много чему. Главное — тому, что человек может быть очень профессиональным, абсолютно признанным, царем горы, но оставаться нормальным, любящей матерью, например. Дочка все время была с ней на съемках. Странно видеть, что Жюльетт Бинош (Жюльетт Бинош!) живет обычной жизнью, которая заботит ее гораздо больше, чем профессия. Чаще всего в нашем бизнесе ты сталкиваешься с женщинами, которые своих детей почти не знают. Вообще, вокруг много людей-перевертышей. Кажется, человек нормальный, даже супернормальный, но вдруг начинаешь замечать, что он окружен странными ребятами, а потом понимаешь: дыма без огня не бывает, и огонь — да вот же он! Жуть, и случается часто. Гораздо реже попадаются реально нормальные люди вроде Жюльетт или Кристен Стюарт. Ни дыма, ни огня. Мы можем дружить!

Каково это вообще — актрисе играть актрису?

Легко! Я знаю этот мир, я в нем выросла. Мне всего семнадцать, так что я до сих пор расту в нем. Моя героиня — олицетворение всего, что я ненавижу в Голливуде, от чего всегда хотелось бежать. Да, Джо-Анн сумасшедшая, но она действительно хорошая актриса, и это убойный коктейль — талантливый психопат. Пришлось притвориться сумасшедшей.

Было жутковато потом смотреть этот фильм и видеть себя в той роли, которой я в жизни так стараюсь избежать. Ведь и я могла стать такой: сидеть на пресс-конференции с пустыми глазами, после наркотической ночи.

При этом у вас довольно много мрачных ролей: вампирши, Убивашка.

Мне кажется, в этом смысл актерской профессии: стать кем-то, кем ты не являешься. Вот взгляните на Джулианну Мур: она снимается в мрачнейшем кино, но когда встречаешься с ней — понимаешь, что она самая спокойная, нормальная, крепко стоящая на ногах женщина на планете. И я думаю: раз моя жизнь столь нормальна и я столь далека от безумия, то мне позволено заходить на какие-то запретные территории, впускать в свою работу мрак. Чтобы показать свою уязвимость, надо быть очень уверенным в себе человеком, иначе страшно. Особенно когда тебе 17 и ты еще пытаешься понять, что ты за человек. Играя в черных фильмах, я открываю в себе какие-то вещи, которые в обычной жизни от меня самой скрыты. Бывают почти галлюциногенные опыты, когда я увлекаюсь игрой и забываю, кто я и где.

Вы начали сниматься в детстве. Что для ребенка, подростка сложнее всего в этой работе?

Мне не кажется, что именно актерство сложнее для подростка, чем для взрослого. Скорее дело во внешнем давлении. Ребенку-актеру нужно доказывать свое существование, нужно затмевать этих двадцатилетних старух. По-моему, от меня каждый день ждут, что я не выдержу, свихнусь, стану психопаткой. С одной стороны, меня эти ожидания утомляют, с другой — не справиться с собой так легко. Так легко сказать: "Не буду делать ничего!". Каждый день — битва с собой, но мне это нравится. Люблю соревнование.

"Зильс-Мария" в некотором роде предсказала ваше будущее: вы сначала сыграли у Ассаяса выход на театральную сцену, а потом вышли и сами.

Да, в спектакле у Стивена Содерберга. Я из-за этого фильма вообще-то согласилась на театр. До этого никогда ноги моей не было на сцене, если не считать разных церемоний и награждений. Всегда боялась толпы и до сих пор боюсь, но когда на съемках моя героиня была на сцене, она не боялась — ведь это была не Хлоя. После съемок я попросила Тревора поискать мне пьесу — вдруг понравится играть в театре по-настоящему. И прошлой осенью появилась "Библиотека", внебродвейская постановка Содерберга, зал всего на триста мест. Это было круто! Сложно сравнивать театр и кино, это совершенно разный опыт. Фильм делаю не я, его делает режиссер, монтажер и продюсер. На съемках он мог показаться удачным, а потом выходит — и получается позор. Но когда я на сцене, то результат в огромной степени в моей власти: я сама становлюсь всем. Потрясающее чувство контроля.

А Содерберг вас чему-нибудь научил?

Почти любой, кто со мной общается, рано или поздно говорит: "Позволь дать тебе совет, малыш". (Смеется) Содерберг дал мне реальный совет: никогда, сказал он, не соглашайся на тот проект, который ты не стала бы делать бесплатно. Я и сама это подозревала, но теперь точно уверена.

Интервью — Мария Кувшинова (журнал "Сеанс")

В прокате с 23 октября