Гений поместья

Остафьево князей Вяземских. Чеховское Мелихово. Барочный дом в Лопасне-Зачатьевском, где жили разнообразнейшие Гончаровы, Пушкины и Ланские. Дворяниново "русского Руссо" Андрея Болотова. Поленово, так до сих пор и не вышедшее из-под присмотра потомков художника. Ясная Поляна. Описанная в "Анне Карениной" усадьба в Богородицком, имении внебрачного сына Екатерины Великой Алексея Бобринского. Плюс запрятанный в середину книги рекламный блок туристического оазиса "Велегож Парк Резорт". Восемь точек по федеральной трассе М2, от Москвы до Ясной Поляны, не дальше 200 км от столицы.

Это путеводитель. Понятно, что путеводители бывают разные, кто-то и "Образы Италии" Муратова может использовать как путеводитель, но эта книга — традиционный путеводитель, с планами, объяснениями, как добраться, расписанием работы каждого учреждения и строго выверенным количеством информации. Выверенным настолько, что скупость на слова и образы (но не на факты) способна как отвратить читателя от идеи ехать за указанное количество километров ради какого-то скучного старого дома, так и, наоборот, отправить его не только в реальное путешествие, но и виртуальное, по текстам некогда живших там литераторов, по мемуарам и дневникам, а там и до Ипполитова или Набокова можно дойти. Первое имя тут возникает не случайно: русская усадьба это прежде всего палладианство, и отправляться смотреть его сегодня стоит, имея в виду открывшуюся недавно в Риме выставку Аркадия Ипполитова и Василия Успенского, в определенной мере открывшую Западу северный извод палладианства. В эссе Ипполитова — и мир, и суть русской усадьбы, и ее душа, и упоительная неуместность жизни во всех этих занесенных снегом колоннадах, и абсолютная невозможность в них не жить.

Усадьбы в книге Евгении Гершкович разные — и известные, и не очень, и в хорошем состоянии, и в не слишком презентабельном, каменные и деревянные, роскошные и скромные, памятники архитектуры и памятники бытовой культуры. Но прежде всего все они — частное пространство, а потом уже музей, незарастающая народная тропа, монумент эпохи и т. д. И эта частность и есть главное, что заставляет нас ехать по разбитым федеральным и не очень трассам, чтобы не прикоснуться, но постоять рядом с миром, кажущимся нам куда лучшим, чем наш. Эффект чужих окон, на которые смотришь с улицы и в которых видится тебе чужая и явно такая счастливая жизнь, тут увеличен в разы дистанцией в годы, десятилетия и века. Не поддаться ему почти невозможно. Так, например, водители, мчащиеся по трассе Петербург--Псков, замирают на повороте в Рождествено, за которым открывается холм со стоящим на нем домом Набоковых. Абсолютная невозможность его присутствия в этом мире автомоек и придорожных шалманов, нереальность благородного силуэта среди убогих сараев — все это и заставляет жать на тормоза. Пробки обеспечены. Остановись, мгновенье! Память, говори.

Евгения Гершкович. Мир русской усадьбы: от Москвы до Ясной Поляны. М.: Арт-Волхонка, 2013