Алексей Кузнецов,
министр природных ресурсов и экологии Свердловской области
Министр природных ресурсов и экологии Свердловской области Алексей Кузнецов.
— Почему в региональной стратегии два года уделяется только усовершенствованию законодательства?
— Ситуация с законодательством в сфере переработки отходов пока очень тяжелая. И в течение этого времени будут приниматься не только нормативные акты субъекта, но и общефедеральные. Например, сейчас мы ждем принятия нового закона о переработке отходов, который в ноябре стоит в повестке Госдумы, и дальнейшие решения будут зависеть от того, каким он будет. Сейчас же в законах отсутствуют многие нормативные понятия, а последние внесенные изменения содержат много отсылочных норм на подзаконные акты, которые еще даже не разрабатывались и не принимались. Региональная стратегия — это фактически первый документ, который появился. И для Свердловской области он сверхактуален — здесь накоплено более 9 млрд тонн отходов, и с этим что-то нужно делать.
— Регионам придется ждать федеральных решений для развития сферы?
— Нет, я так не думаю, что мы чего-то будем ждать. У нас в принципе достаточно полномочий для начала работы. У нас есть информация о том, какие отходы, где они, кто их владелец и какие у нас есть технологии переработки — уже с этим можно работать. Есть и механизмы поддержки, например, поддержка предпринимателей, осуществляющих инвестиционную деятельность. Методы стимулирования есть у различных министерств, и все они будут подключаться к этой работе. Но нужно определить порядок отбора предпринимателей, чтобы поощрять тех, кто будет разрабатывать и внедрять новые технологии по переработке отходов.
— Для развития данной отрасли важнее работать над стимулирующими мерами или над развитием штрафного законодательства?
— Штрафы никогда не стимулировали экономику, меры поддержки, конечно, будут более эффективны. Например, одна из наших инициатив — учет средств, потраченных хозяйствующим субъектом на снижение негативного воздействия на окружающую среду при начислении платы за негативное воздействие. Нас услышали на федеральном уровне, и с 2016 года это будет внедрено как один из механизмов, который будет стимулировать хозяйствующий субъект тратиться на переработку отходов. Со штрафными санкциями ситуация хуже: основными субъектами, образующими отходы, являются предприятия горнометаллургического комплекса, которые поднадзорны федеральному органу власти — Росприроднадзору. Наше министерство контролирует только 1,4% предприятий, образующих отходы. Это капля в море. Не имея фактических инструментов контроля, пусть и карательных, влиять на ситуацию будет тяжело. Поэтому мы планируем просить федерацию передать нам полномочия по надзору за данными предприятиями.
— На каких условиях заключаются действующие соглашения между правительством и промышленниками?
— По большому счету сегодня это вид социального партнерства. Мы оказываем методическую поддержку, не тратя ни копейки бюджетных средств, а они самостоятельно перерабатывают отходы, пуская на это значительные суммы. При этом для нас важно даже не количество финансов, затраченных промышленниками на экологические мероприятия, а эффект от этих вложений. Можно потратить один миллион на очистку воды, и это будет эффективнее, чем потратить миллиард на что-то другое.
— Нужно ли субсидировать промышленников в этой области?
— Пока я не вижу необходимости дополнительно финансировать эту отрасль, наши предприятия охотно идут на переработку, тратят свои деньги и получают еще со всего этого прибыль. В отвалах, накопившихся у нас за десятилетия, есть те вещи, ради которых это все добывалось, пусть и в меньших количествах. Необходимы новые технологии, которые будут экономически выгодны собственникам отходов. И мы должны подтолкнуть собственников к переработке отходов. Пока мы до него не доведем, что он может эффективно эти отходы переработать, ничего не произойдет.