Этот текст пришел в редакцию самотеком — трехмесячные наблюдения очевидца за превратившимся в зону боевых действий Луганском. Сейчас там не бомбят, даже выборы недавно состоялись, но уверенности в том, что нынешний мир — это надолго, нет. А значит, и актуальность этих заметок не исчезла
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: Коммерсантъ / Вадим Брайдов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Вадим Брайдов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Вадим Брайдов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Вадим Брайдов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: Коммерсантъ / Вадим Брайдов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Сразу предупреждаю, что затронуть и описать все не способен. Один потому что. Если о чем из очевидного не написал, значит, для меня это было неочевидным. А может, не захотел. Смаковать разрушения, описывать трупы и расписывать раненых — этого добра насмотрелся — точно не буду. Ковыряться в дерьме домыслов и политики — тоже. Гнобить "другую сторону" и не подумаю.
Моя цель дать читателю материально-духовные наставления — опять же на всякий случай. И буду дотошно искать хорошее. Война — не злобный оскал безумного каннибала, но испытание, экзамен на вшивость и устойчивость. Останешься человеком — считай, победил.
Вместо предисловия
Я — житель Луганска, Донбасс, Восточная Украина, Европа, планета Земля, Солнечная система, галактика Млечный Путь, Вселенная — единственная и такая же неповторимая, каким считаю себя я сам — Юрка Черкасов. Один из нескольких миллионов, оказавшихся в пекле вооруженных разборок. Я — живой, потому что этого хочу и буду. Жить!
Инстинкт самосохранения отправляет тело черт знает куда, где — по слухам, конечно, — не то рай, не то земля обетованная. Что ж валите... с миром. Не я судья. Отношение к войне выскажу словами полководца Первой мировой войны А.А. Брусилова: "Сражаться против соотечественников я не способен".
Семью успел вывезти. Есть у меня работа и крыша над головой. Не ахти крыша и работа "не до жиру". Но не жалуюсь. Это к вопросу — почему остался. Ой, да таких историй только в Луганске сотни тысяч. И в других городах. Миллионов пять-шесть наберется, разных по начинке, но похожих по итогу. На днях один хороший знакомый решился уехать. Хотя не собирался. Но дочь с "мирной Украины" перестала с ним общаться. Во как! Чешет один в один с "зомбоящиком".
— Что ж делать теперь будешь? — спрашиваю.
— Приеду,— отвечает,— вытащу ремень из брюк и хорошенько набью соплячке ж... С наставлениями, что нельзя, не зная причин, огульно вешать ярлыки и затыкать уши.
За время всего этого безумия я написал несколько постов, анализируя — субъективно, понятно — события. А потом, совершенно случайно, обратил внимание на странность. Чем становилось хуже у нас, тем меньше граждан "мирной Украины" стали общаться со мной. Друзья, приятели, знакомые — исчезли. А с другой стороны, моя страничка здесь и телефон затряслись, зазвенели от сообщений. Пишут в личку, репостят, комментируют, лайкают, просят номер телефона россияне, белорусы, казахи и т.д. У меня рвется сердце, выворачивается душа. Почему так? Меня, украинца, понимают и поддерживают не украинцы. Какая горькая ирония! Я не принимаю ничью сторону. У каждого своя правда. Только в украинской правде сквозит игнор. И хочется вопить: "Донбасс — не лепрозорий! Мы — не прокаженные!"
Ну на хрена мне такие манцы? Когда дочь отворачивается от отца, а друзья от меня. Знакомый будет бороться за дочь. Я же за таких друзей — нет. Я буду держаться за свою землю. Не хочу скитаться по чужим, браться за левую работу для прокорма и благодарно вилять хвостом перед благодетелями. Мараться об оружие тоже не хочу. Жизни хочу, мира хочу.
И еще. Любая проблема решается за столом. И мне все равно, что на нем будет стоять — горiлка или водка. Градусы крепости одинаковы...
От осады до блокады
Сейчас время напоминает упорный родник, пробивающийся через скальную породу. И убыстряется лишь в минуты стресса. Ми-ну-ты. Когда слышишь мерзкий звук крупнокалиберной мины с лихорадочным буханьем в груди: "Накроет или пронесет?". Тогда время несется с немыслимой скоростью. А потом медленная ленивая река отката — пронесло!
Хочу поделиться некоторыми выводами из пережитого. Прежде всего нужно обязательно чем-то занимать себя. Не давать суке-панике и дурным мыслям взять верх. Работаете? Бегом на работу! Не платят? Ничего страшного, позже заплатят. Зато вы выскочите из замкнутого круга. Если работы нет, делайте по дому что угодно, любые новшества и глупости. Дали постоянную прописку страху? Шатайтесь по улицам среди людей, глазейте, ведите дневник, читайте книги, да что угодно...
Прежде всего нужно набрать продуктов длительного хранения: муки, круп, сахара, подсолнечного масла, соленого сала, сухарей, чая, кофе.
Вода. В городских квартирах обеспечить сколько-нибудь солидный запас воды нереально. Да, она потом поднимается в цене, разыскать и тащить ее — та еще морока.
Сигареты. Бич секущий! Если позволяют финансы — берите, сколько сможете. Все равно не хватит! Последующие предложения табачных изделий будут гнусны либо ценами, либо качеством. Естественно, старайтесь меньше курить.
Спиртное. Не рекомендую! Велик риск пропустить все самое интересное: похороны, например, вследствие попадания снаряда непосредственно в собственное жилище. Не среагировал вовремя — сыграл в ящик. Небольшой запасец коньячку и водочки — это пожалуйста! Как средство побороть нервный срыв или просто, чтобы забыться именно сегодня. Ну или для тонуса.
Мясо — только на раз или несколько дней: отключения электроэнергии не имеют системы, но длительны.
Очень хороши супы-пюре или лапша быстрого приготовления. Пользы от них мало, но это горячая еда.
Тушенка и рыбные консервы. Обязательно! Отключения света в упор не замечают. Правда, возникает дилемма: дорогие покупать — жаба задавит, а дешевые — вряд ли кто употреблял. Тут можно пятьдесят на пятьдесят.
О макаронах. Обеими руками — за! Много места не занимают, а пользы — навалом. И не бойтесь, что от мучного разнесет. Не получится растолстеть-то! С одной стороны, постоянный стресс, а с другой — регулярное движение. Скажу про себя. Два месяца — 12 килограммов долой. Без напрягов.
Рекомендую запастись спиртом, уксусом, ватой, туалетной бумагой, прокладками, влажными салфетками и дезодорантами. Грязные шмотки можно сменить, гардероб любой семьи это позволяет вполне, а вот запах немытого тела, несвежее лицо и руки... Это кошмар! Влажные салфетки, им цена — копейки, а сколько пользы! Облик человеческий терять нельзя! Опустился — проиграл войну в себе.
Обязательно приобретите запас моющих средств для туалета. Смывать ковшиком — путь к различным заболеваниям и жутким миазмам в помещении, как ни проветривай!
Стиральный порошок и моющее средство для посуды. Небольшой запас. Когда нет воды для элементарного, вопрос со стиркой десятый. Посуду тем более желательно мыть горчицей или содой. Сообразили, почему? Привычные моющие средства жутко пенятся, следовательно, тратится лишняя вода.
Мыло и шампунь — обычный запас плюс один-два комплекта. Обязательно приведите в порядок волосы. Говорю это всем — стригитесь! Все отрастет, были б живы.
Приведите в порядок зубы и обувь. Потом это будет очень проблематично. Бормашина, например, без электричества не работает, а обувные мастерские закрыты.
Медикаменты. Для пенсионеров — сделать большой запас традиционных и необходимых лекарств плюс: от давления, сердца, аллергии, бессонницы и дисбактериоза. Пластыри не забудьте! У кого нет тонометра — приобретите.
Пошли дальше. Я проводник, не забыли? Со свечкой! Кстати, о свечах. Не жмитесь, купите несколько толстых и дорогих.
Батарейки — да! Для часов и радио.
Практически все аптеки по городу закрылись. У еще работающих стоят длинные очереди. Идет торговля втридорога. Покупатели безропотны. Для многих — это вопрос жизни или смерти. Вместо оригинальных препаратов берут сомнительные аналоги и счастливы.
Гемофилики, туберкулезники, диабетики и особи с нарушениями умственной деятельности стали заложниками блокады. Эти люди ближе всего к краю. Война — очень серьезное испытание для здорового и молодого человека, и часто непосильное для пожилого и больного.
О-о-о! Очень легко скатиться и опуститься. Сложно потом вскарабкаться на прежний уровень. Так, может, не стоит и скатываться? Держаться в тонусе, не превратиться в руину — не такая уж непосильная задача. Это так важно! Для самоуважения и чтоб не быть обузой. Сила духа и воли — препарат пролонгированного действия!
Освобождение
Нас освободили от засилья супермаркетов, бутиков и фастфудов. Правильно! Надо быть проще и скромнее. Чихал я на эксклюзивные и непрактичные шмотки, роллы, мокко и хенесси, взвесьте мне картошки и помидоров.
Нас освободили от вредных выбросов предприятий и выхлопов автомобилей. Очистим легкие! Ходьба спасет от многих хворей.
Нас освободили от многих пунктов Конституции. И то верно. Пора ее менять на фиг!
Нас освободили от табачных изделий. Делов-то! Ограничим себя в курении.
Освободили от электроэнергии. Так и платить не нужно! Свечки есть. Меньше будем торчать в квартирах. Живое общение к тому же начали практиковать.
Освободили от интернета. Не заболеем, значит, зависимостью. Заодно вспомним об эпистолярном жанре.
Освободили от водоснабжения. А пожарные колодцы и водокачки на что? Плюс очередь. Можно позубоскалить и просто побалдеть от общности.
Нас освободили от связи. Зато теперь в гости можно ходить. Без приглашения. И будут рады, ручаюсь!
Освободили от иллюзий. Давно пора!
Нас освободили от широкого выбора медикаментов. Будем травками лечиться, блин.
Освободили от банков и налоговой системы. И то хорошо! Не будем переплачивать по кредитам, потому что не будем их брать. Не будем платить налоги, ибо все закрыто.
Освободили от культурно-массовых развлечений. Ничего страшного. Шахматы, шашки, карты, домино, пазлы, судоку, кроссворды и фанты — снова в фаворе!
От кинотеатров освободили. Да, не будем теперь давиться попкорном и пялиться на тупые заграничные блокбастеры.
Нас освободили от полноценного сна непрерывными бомбардировками. Так мы нынче и не перерабатываем сильно. Можно сон и сократить. Впрочем, бомбардировку можно и проспать. Было и такое. Зато как приятно потом удивляться: "Ты смотри! Пропустил! Проспал!"
Освободили от вольного передвижения по городу. Теперь — только адресно и по необходимости. Деньги целее будут.
Освободили от многих продуктов питания. Фантазировать, значит, с уже имеющимися будем. Столько рецептов гуляет по городу из уст в уста.
Освободили от телевизора. Наконец-то! Мозги прочистятся. Нас освободили от железнодорожного сообщения. Поезда скучают и тихо плачут в депо. Не поедем теперь, тудух-тудух, куда-нибудь. Ну и к нам ушлепки всякие тоже не приедут. Ой, забыл сказать, а ведь от денег нас тоже освободили! Так что и ехать теперь пустыми незачем.
Список "освобождений" можно продолжать долго. Только не забывайте, что речь идет о Донбассе! Мы и раньше не слишком были обласканы комфортом и бонусами. Край у нас суровый. Зимы холодные, а лето сухое и знойное. Люди закаленные. И то, что в других регионах вызывает ужас и панику, у нас воспринимается как бы в порядке вещей.
Слухи-оплеухи
Расцвели пышным цветом побрехушки, домыслы и откровенный бред. Закономерный — вследствие отсутствия печатной информации — сплав из "одна бабка сказала", "сарафанного радио" и "клянусь, сам в очереди слышал!" Вся эта ахинея множится на шаткое состояние умов сплетников и получается совершеннейший бред:
— На город идут 130 танков...
— Да нет же! Из города идут 170 танков...
Блин, это ж не битва на Курской дуге! В городе танки уязвимы и мало маневренны. Нет такого количества танков нынче. Невелик пирог — наш город, чтоб посылать на него "стальные армады".
— Придут "те" — всех порежут...
— Придут "эти" — всех порежут...
А не задолбаются "те" или "эти" резать?
Абсурд. Продолжение эпопеи "Свадьба в Малиновке". Дебилам — скидки!
— Новое оружие. Ж-жах и полквартала нет. Сам слышал...
— Химическое оружие применят. Запасайтесь спиртом, бинтами и мочой...
— Фосфорные бомбы. Трупы светятся...
Идиотизм!
Даю справку. За весь период не было разрушено полностью ни одного пятиэтажного дома. И бомбежка кварталов ведется лишь для того, чтобы посеять панику и склонить общественное мнение в ту или иную пользу. Создать хаос и бардак, в котором можно выловить "рыбку" политической сиюминутной выгоды...
И вся эта брехня на полном серьезе, с выпученными глазами и активной жестикуляцией. Все в людях смешалось: страх с надеждой, паника с бравадой.
На минуточку, каждый патрон, граната, снаряд, мина, бомба, танк, самолет — это деньги. Нехилые деньги! Никому не нужна пиррова победа и полностью разрушенный город. Да и сделать это очень проблематично и бессмысленно.
Сообщений о штурме города было не счесть. И все как одно — из "достоверных" источников.
Пока был свет, жевали и пережевывали брехню из "зомбоящика", интернета и радио. Добавляя, естественно, от себя, для масштаба и значимости, бредятинки.
Не устану повторять:
— Люди! Человеки! Не верьте байкам из очередей. Настоящей правды вы не узнаете. И не надейтесь. Чтобы ее знать, нужно как минимум находиться рядом. Занимайтесь своими делами: добычей пропитания и воды, держите себя в приличном виде, помогайте ближним и не забивайте голову околесицей. А если невмоготу, так хоть делите на шестнадцать.
Короче, сидите и не рыпайтесь! Наша задача нынче — выжить, а не тратить нервы на глупые слухи! Точка.
Мародеры
Как водится по всему миру, во время смут и массовых исходов населения — встречаются. Правда, не часто. Оголтелого "ломай, бей, круши, бери, гадь" — нет. Есть скромные случаи экспроприации. Скажу сразу, выносят имущество, как правило, милые и добрые соседи, которым были вверены отъезжающими ключи.
Киоски, магазины и супермаркеты не громят. Некоторые магазины и офисы, подвергнутые бомбежке и с выбитыми стеклами, ночами посещают любители, страждущие до халявки. Но, повторюсь, случаи не массовые. Так, потихоньку, полегоньку, "авось пригодится". Основная масса горожан, как стемнеет, запирается в квартирах и домах и сидит тихонько как мыши. Жгут свечи и слушают взрывы. Гадают, ругаются, пьют спиртное, спят, стонут, вскакивают и кричат. Ну так война ведь или нет?!
И напоследок информация на закуску.
Мародеров ловят. Одних прессуют плотно, других отправляют на исправительные работы, третьих — расстреливают. Закон военного времени!
Бомбардировки
Выстрелы из автомата Калашникова, пистолета, взрывы гранат, мин, фугасов, гаубичных снарядов, авиабомб, всполохи от "градов", "ураганов" и прочей дряни — жители города прекрасно их узнают и классифицируют с небрежностью бывалых. Поначалу, конечно, любой выстрел получал солидную долю пересудов и домыслов. Потом уже, когда злое железо стало прилетать в город чаще, болтать стали реже, напирая больше на конкретику: "Бомбили такой-то квартал, пострадало то-то и столько-то".
Люди, каждый по-своему, приноравливались к предложенным условиям существования. Война безапелляционно и основательно входила во все сферы жизни. И с этим, из-за невозможности изменить ситуацию, пришлось мириться.
Поначалу, конечно, коряво получалось. Налет благополучия и цивилизованности еще не стерся. Естественно, пугались, истерили, глупо мельтешили и суетились, вместо того чтобы упасть, где стоишь. Шмотки было жалко вымазывать в пыли, да и не солидно как-то. А вдруг яйца куриные в пакете разобьются или помидорчики подавятся?!
Сначала снаряды, бомбы и мины раздолбили дороги, оборвали линии электропередачи, посекли осколками деревья и, наконец, добрались до живой плоти. Пошел новый отсчет. С людьми произошла новая метаморфоза. Увлеченно обсуждают, сколько сегодня убито и ранено горожан. Штудируют новостные ленты и активно просматривают фотографии с мест трагедии.
Разглядывания фото дают новый толчок. Лезут воспоминания и маленький, циничный червячок довольства: "Фух! Не наш дом (район) накрыло. А этого человека, что мертвый лежит, я когда-то знал. Пронесло!"
Когда работают "грады" — это, я вам скажу, зрелище не для слабонервных. Барабанные перепонки на пределе. Особенно когда подряд все заряды выпускает, да еще ночью. Красиво, оглушительно и страшно. Стараешься не думать, куда летит и в кого целит. Наша задача выжить плюс, по возможности, научиться отличать эхо от реальных близких взрывов.
Эхо — обманщик еще тот! Взрыв создает звуковую волну, которую искажают здания, от чего кажется, что вот, рядышком громыхнуло, а на самом деле в паре километров. Опыт — дело наживное. А опыт, не окрашенный кровью, бесценен!
А вот к разрывам крупнокалиберных мин и фугасов привыкнуть невозможно. Прежде всего звук. Ты реально слышишь, как она (тут уместен крепкий мат!) летит. И гадаешь, куда эта сука упадет. Во-вторых, сам взрыв. Это мощно и очень громко. Воронки солидные. И, наконец, разлет осколков. Специалисты говорят, что осколки летят "елочкой", то есть самый большой радиус поражения это, черт подери, метр-два от земли... Человеческий, блин, рост получается. Я находил массу осколков от мин даже в километре от воронки. Осколки всевозможнейшего вида, острые, иззубренные, корявые, хищные, смертоносные...
Минометы — самое подлое оружие: слышишь, знаешь, но ничего поделать не можешь.
Позже появились и начали применяться по городу еще более подлые минометы, работающие тихо. Запускающие мины-тихушницы. Я бы лично конструктора подобных минометов посадил на испытательный полигон для апробации их же. Чтоб почувствовал, падла яйцеголовая, как кровь стынет. Тут впору подумать о войнах былых времен. Честных по-своему. Стенка на стенку, сталь на сталь, глаза в глаза... Чертов технический прогресс!
От авиабомб, к счастью, погибло очень немного (сравнительно) народу, зато разрушений они наделали достаточно. Да, были прямые попадания, но... Ни одна из хрущевок или сталинок не была разрушена основательно до фундамента. Уничтожались квартиры, даже несколько, пробивались крыши, корежило транспорт, добавлялось воронок.
Город больше всего пострадал от минометных обстрелов. Нет улицы или квартала без отметин. Везде печальные знаки...
А вот если по жилым кварталам начнут работать "грады" — это капец. "Грады" — хищники-тяжеловесы. Сколько весит один снаряд — гляньте в "Википедии", а теперь помножьте на скорость, центробежную силу, тротиловый эквивалент и разрушительный эффект. 40 зарядов. А если "градов" десять, например? Я пока писал — ужаснулся. Молюсь, чтобы такого не случилось.
Кстати, мирные жители настолько привыкли к бомбежкам, что тишина пугает больше. Ибо неизвестность. Вот до чего дошли.
Накрыть может везде. Злое железо достопримечательностей и памятников архитектуры в упор не видит. Бомбежки перекраивают облик города на свой, предельно извращенный вкус. Давать список разрушений — бессмысленно. Они каждый день дополняются. Одно утешение — мы еще помним и, надеюсь, никогда не забудем прежний лик города. И он нам мил. Когда-нибудь, надеюсь, все восстановим, потому и запоминать разрушения не стремлюсь и другим не советую.
Умом понимаю, что полностью смести с лица земли город невозможно, а сердце при очередном обстреле замирает... Многие наконец поняли смысл слов: Вера, Надежда и Любовь. Очень в тему.
Поделюсь некоторыми практическими советами. Ни-ни, чтоб пригодилось! Так, на всякий случай.
Если попадете в зону очень близких бомбардировок, немедленно падайте на землю, асфальт, в мусор, траву, собачьи какашки, да по фиг куда. Если рядом бордюр или какое другое небольшое укрытие — ближе к нему (стеклянная остановка не в счет!). Шанс выжить значительно вырастет.
Запомните — мины и снаряды по одному не падают. Минимум три и все поблизости, учтите. Дождитесь паузы и деру. Если рядом дом — в подъезд. Бомбят рядом с квартирой — станьте возле несущей стены или ложитесь в ванну.
В квартире или доме форточки и окна держите приоткрытыми — для уравнивания давления от взрывной волны. Стекла на окнах перекрестите скотчем. Если что все равно вылетят, но осколков и, следовательно, травм будет меньше. Если рядом подвал или бомбоубежище — вперед, можно без песен.
Транспорт
Боевые действия в черте города и блокада автоматически подразумевают прекращение подвоза чего бы то ни было. Запасы топлива в городе были, и немалые... до июля. Потом, естественно, закончились. Заправки законсервировались. Дороги опустели. Цены, понятно, взвинтились. Пропан — пропал. Метан еще есть, да только заправок с гулькин нос, и автомобилисты выстаивают длиннющие очереди. Метан — топливо для маршрутных такси типа "Газели". Вот несколько десятков маршруток на метане и колесят по пустому городу, возя хмурых людей.
Ездить — я думаю, вы догадались? — по городу стало небезопасно, но многие предприятия продолжают функционировать. И не только те, что занимаются жизнеобеспечением города, между прочим! И людям нужно добираться на работу и обратно. График рабочего дня везде укоротили до обеда. В консервной банке маршрутного такси ты лишен маневренности, но выигрываешь в скорости.
Тут немаловажное значение приобретают профессионализм и хладнокровие водителя. Иногда решающее, скажу честно! Фраза "Лихач за рулем" зазвучала в данной ситуации очень жизнеутверждающе. М-да. Плюс опустевшие дороги и неработающие светофоры, что добавляет скорости и маневренности. Нынче не штрафуют за превышение скорости, потому что от этого иногда зависят жизни пассажиров. А их набивается в маршрутку много. Да, многие водители выпивают за рулем. Они тоже люди и подвергаются опасности чаще других. К слову, аварий за все два месяца не было.
Человеческое тепло
Не удивляйтесь, но люди стали теплее, нежнее и трепетнее относиться друг к другу. Радуются малому и делятся этой радостью. Соседская и приятельская взаимопомощь стала нормой.
Меня не раз выручали друзья, приятели и знакомые. Кто словом, кто сигаретой, кто продуктами. И я не отставал. Чем мог. Спасибо им огромное! В мирное время отблагодарю. Устрою пьянку-гулянку, одарю и пожму с чувством руки!
Ротация состава горожан, невзирая на блокаду, происходит постоянно. Одни приезжают, другие наоборот. Впрочем, возвращаются больше. И верно, не вечно ж гостить, нужно и меру знать! Да и на чужой шее сидеть несподручно. Работу найти, конечно, можно, не сомневаюсь. Выжить — да, жить — нет. Бич всех покинувших город — неопределенность. И страх за жилье, работу, родных и друзей.
Славяне — непредсказуемый народ. Живут и действуют вопреки логике и здравому смыслу. Как бежали пачками, так и попрут обратно. Дойдут только до точки кипения и повалят назад. Туда, где они имеют имена, связи, работу, дома, уважение и прочее, прочее...
Я только порадуюсь, когда начнут массово возвращаться. Пусть не сейчас. Туго нынче стремно и опасно. Позже. Город должен жить. И он будет жить.
Точка кипения
Человеческая — в отличие от физической — не имеет градации. Цельные, волевые в один момент без видимой причины плывут и рушатся, а нечто аморфное и никчемное с виду, наоборот, держит спину и не сгибается.
Скажу о себе. Воронка общения стала уже. Без примеров не обойтись. Есть у меня знакомый — Сергей, Серый. Афганец бывший, тертый мужик, приверженец культа Бахуса и жуткий матершинник. Но с золотыми руками и небесно-голубыми ясными глазами. Столп! Невозмутимый жизнелюб и верный почитатель чужих жен. Держался до конца июля. А потом попал в его двор осколок крупнокалиберной мины. Большой, иззубренный, острый и горячий. В полуметре от места, где мы сидели. Делов-то?! Да этих осколков по городу завались!
И вот получается, что тот осколок переполнил чашу его терпения. И плеснуло. Сначала он онемевшими губами промолвил:
— Юрец! А я ведь чуть ляжечки не обкакал! — И это вместо могучего, многоэтажного и жизнеутверждающего мата.
Засуетился, задергался и, пряча глаза, уехал. Для меня это было сродни удару под дых. Настолько неожиданно и больно.
Второй пример будет прямой противоположностью первому. Есть у меня еще один знакомый, Сеня — Два пельменя (за его вислые губы). Сутулый, тощий индивид с цыплячьей шеей, россыпью прыщей, перхотью в жирных волосах и водянистыми глазами. Вечный клерк низшего звена. С женщинами, понятно, полный простой. Так вот, как ни гляну, а он все фляги с водой таскает.
— Ты бассейн дома устроить решил, что ли? — не выдержал я.
— Не-а,— улыбнулся, смущенно Сеня,— бабе Нюре, Татьяне Андреевне, мужу ее парализованному и еще... ну... это... Наде...
— С чего это ты решил? — поинтересовался.
— Да ничего страшного! — безмятежно сощурился.— Зато они меня подкармливают. Я ж готовить не умею. И... это...
— А ты герой, Сеня,— задумчиво признался я.
— Да какой там герой,— отмахнулся,— просто ношу им воду.
"Два часа в очереди минимум,— мелькнуло у меня в голове.— Целый день, блин, торчит в очереди".
— А сестра? — вспомнил я.— У тебя ж сестра в России живет. Не звала?
— Почему не звала? — пожал плечами.— Еще как звала. Плакала даже. А я сказал, что не могу.
— Сеня, — проницательно гляжу в глаза,— воду ты таскаешь только неделю. Не темни!
— Ой! А до этого за хлебом в очередях стоял. Помнишь, какие поначалу были? Сахар искал, огурцы на закваску, помидоры на консервацию. Хрена, вон, ни хрена не было! Лекарства.
— А потом где будешь стоять?
— И потом найдется, что делать,— спокойно парирует он и уходит за водой.
Смотрю вслед и вижу, что сутулость-то исчезла и походка стала уверенней. Ага! Из очереди машет рукой соседка Надя, одинокая вдова, поправляет ворот Сениной рубашки и целует, ласково проговаривая что-то, в щеку.
Так-то! Хочу верить, не только война тому виной, что Сеня пригодился. К слову, после этого мне стало стыдно. Вскоре емкости с водой не для себя потащил и я. Разумеется, не для "подкорма", а потому что это — правильно.
Странности
Дважды был на волосок от гибели. На во-ло-сок!
...В то время активно бомбили областной военкомат — работаю от него в нескольких километрах,— и мины со снарядами щедро вспахивали и удобряли осколками квадрат минимум в 5 километров...
Разве можно считать угрозой жизни дурацкий, хоть и крупный осколок, врезавший меня по лбу уже на излете?! Я от неожиданности рухнул на пятую точку.
Или два сучонка-осколка, порвавших мой бушлат? Зашивать потом, жаля иглой пальцы, пришлось, блин.
А может, вз-з-з, осколок, оцарапавший предплечье?
О! Этот случай ближе к странностям! Купив бутылку минеральной воды, встал в позу горниста утолить жажду. Осколок и пропорол бутылку. Облился весь, так и не напившись! А вода, между прочим, денег стоит немалых!
Ладно. Итак, случаи.
Первый — в начале июля. Бомбили автовокзал, а я как раз там на остановке стоял. Самая первая мина и упала, мерзко ухнув, в 5 метрах от меня. Оглох на одно ухо и получил легкое сотрясение мозга. И ни царапины. Люди, что стояли рядом и дальше, почти все оказались ранены, а пара человек убиты. В шоке добрел домой. М-да. Пронесло. Кто ж заступился?
Второй — в третьей декаде июля. В центре, возле университета. Старая коряжистая яблоня, возле которой проходил, когда взорвалась рядышком крупнокалиберная мина, оказалась вся иссечена осколками. А на мне — ни царапины.
В эти секунды на мобильный телефон позвонили два раза. Два близких друга. Я позже перезвонил им:
— Почему позвонили именно в эти минуты?
Ответы были примерно одинаковыми:
— Что-то почувствовали. Торкнуло.
Осколки, когда выковыривал их из яблони, резали руки и скалились зазубринами, словно сами удивлялись такому конфузу. Яблонька у меня была за спиной, а мина упала передо мной. Преград для шпиговки, как ни крути, не было.
Через несколько дней я раздобыл флакончик зеленой краски и детской кисточкой для рисования смазал все раны на яблоне. Загадал — она должна выжить! В середине августа ходил ее проведывать. Жива. Только яблочки горчат.
Я — обычный житель в предложенных войной обстоятельствах. Когда над головой пролетают мины — ежусь, грожу кулаком и ругаюсь. Близкие взрывы обкладываю совершенно непечатным матом:
— Не вздумай, падла!
Очень близкая мина, пролетая, срезала ветку березы, под которой я предавался философским рассуждениям, и оставила воронку на плацу. Веточку засушил, мину проклял, осколки собрал и бросил в воронку.
О тех, кто уехал
Умная публика (по умолчанию — толстосумы) умотала в мае — начале июня. Полуумная (скажем так — богатенькие) — разъезжалась весь июнь. Потом было перемирие и — бац! — началась реальная мясорубка. Простой люд бросился спасаться — по родственникам, в прыймы, в лагеря для беженцев.
Родственники — это, если без напрягов, неделя-две. Дальше, как правило, проблемы. Скажу наперед, очень мало родственников смогли позволить себе содержать беженцев весь период. Дальше — прыймы. К чужим добрым и бескорыстным людям. Им нужно отплатить по-любому. Не думаю, что по СНГ рынок труда может предоставить достаточно вакансий. Значит, демпинг. Беженец берется за труд, соглашаясь на заведомо низкую оплату, дабы удержать штаны, реноме и не напрягать добрых людей, тем самым обваливая рынок труда той местности. Лагеря для беженцев — лежи и плюй в брезентовый потолок, расти бока и брюшко на дармовом харче, жалостливо блей о страданиях и требуй добавки. Одно хорошо — не бомбят. Все остальное, как по мне, плохо.
Дом — это дом. Не стены и адрес. Дом — место, где ты состоялся, где все знакомо и решабельно. Это социум, в котором ты достигал определенного комфорта, и он не был чужд. Где уже давно сказано "А" и "Б" и дело идет к концу алфавита. У многих хватит сил, здоровья и авантюризма начинать с пустого места и букваря? Сомневаюсь.
Везде хреново, кроме дома. Запомните и затешите себе на лбу! Кстати, любой бардак — уже система. Не путайте с хаосом. Бардак — временное явление, обстрелы, неудобства, бескормица... Это пережить можно. Зато дома. Зато со своими. Зато в глаза можно смотреть прямо. И научиться ценить малое: улыбку, теплое слово или добрый совет. А это в век изобилия и засилья гаджетов немало значит. Я — ощутил. Там, где тебя вкусно кормят, развлекают интересной беседой и дают кров — это называется "дорогой гость", но не Родина. Разницу улавливаете?
Итог
Я полон оптимизма. Еще не конец и войне, и лишениям. Боюсь, будут еще горестные утраты и поводы для радости. Но знаю твердо одно: будем жить! Все обязательно будет хорошо! Хо-ро-шо!
Крепко порылся в себе, понял, что стал жестче и перестал бояться смерти. Точнее, надоело бояться, потому и послал старую на икс-игрек-й. Да и график работы стал непредсказуемым. В плотном частоколе знакомых и приятелей появились частые дыры — война выкосила. Понял, что такое глухая ненависть. Увидел трогательную взаимовыручку и жизнь "вопреки". Свободное время буду посвящать восстановлению города. Если будут еще бомбардировки, и это переживем, спокойно и зло, а потом восстановим еще лучше. Идея фикс такая у меня, потому прекращаю треп о музыке, а буду заражать этой идеей людей...
Обратили внимание на неровности текста? И немудрено. Писал же не один день. Да и настроение было разное. Плюс холерик. Ничего менять не буду, пусть так и остается. Это небольшой, но кусок жизни.
Об авторе
Юрий Черкасов работает охранником. Ему 45 лет. О себе говорит: "Маргинал и мизантроп, оптимист и социопат".
Пишет фантастику, постапокалиптику и фэнтези. Издавался в малом жанре (рассказы), сейчас готовит к изданию двухтомный роман — постапокалиптику (о родном Донбассе).