Другой мир

За последние годы число локальных войн в мире увеличилось. Эти "оттаявшие" вместе с окончанием холодной войны межгосударственные конфликты зарождались одновременно с политическими, экономическими и культурными переменами, происходившими на планете в XX веке.

Леонид Крутаков

"Варвары и убийцы не смогут нас запугать. Исламские экстремисты совершают подлые убийства, Россия держит Украину под прицелом. На этом фоне страны НАТО должны укреплять свой союз..." — так начинается программная статья за подписью президента США Барака Обамы и премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона, опубликованная в английской The Times 4 сентября, в день открытия саммита НАТО в Уэльсе.

Здесь все наполнено смыслом. "Варвары и убийцы" через соединительный союз в основной части названия, "исламские экстремисты" и "Россия" через запятую в пояснительной. Постоянного члена Совета Безопасности ООН и участника ВТО по уровню ответственности, способности отвечать по обязательствам приравняли к самопровозглашенному "Исламскому государству" (ИГ).

Фактически накануне саммита НАТО Обама и Кэмерон обозначили две главные угрозы современному миропорядку. А итогом саммита стало создание военной коалиции против ИГ и решение о создании сил быстрого реагирования НАТО в Европе.

Западное экспертное сообщество избегает прямых аналогий между украинским и ближневосточным кризисом, за исключением уровня исходящей от них угрозы. Что вполне объяснимо. Любая попытка найти общую природу этих событий неизбежно выводит проблему из разряда разовых инцидентов в плоскость общесистемного кризиса. Украинский "инцидент" объясняют исключительно "аннексией" Крыма и имперскими планами Кремля по возрождению СССР. А ближневосточный — жестокостью без границ. Но даже в этих двух определениях совпадений больше, чем противоречий. В обоих случаях речь идет о непризнании существующих границ. Точнее, о признании существующих границ несправедливыми.

В основу СССР были заложены принципы экстерриториальности (мировая революция) и экснациональности (интернационализм). ИГ опирается на такие же установки, но на религиозной основе (халифат). В названии обоих государств отсутствуют этнические и географические признаки. В основе обоих государств мессианский принцип и заявка на глобальный проект. СССР возник в ходе кризиса, разрешившегося Первой мировой войной, как идеологическая альтернатива существовавшему тогда порядку. ИГ появилось в разгар очередного мирового кризиса, а его лидер Абу Бакр аль-Багдади первым делом заявил о нелегитимности режимов всех исламских стран.

На это можно возразить, что попытка вернуть СССР существует только в умах вашингтонских ястребов, а "Исламское государство" — всего лишь террористический интернационал, очередное издание "Аль-Каиды". Но тогда надо сделать и следующий шаг. Признать Обаму и Кэмерона как минимум политическими недотепами. А принимаемые ими в последнее время решения — личностными и продиктованными банальным недопониманием ситуации.

Приведу лишь некоторые из этих решений. Расширение присутствия НАТО в странах Балтии и Восточной Европы. Санкции и подрыв хозяйственных связей между ЕС и Россией. Остановка проекта "Южный поток". Подрыв (как минимум осложнение) программ освоения российского шельфа Арктики. Резкое увеличение военных расходов в бюджетах стран-участниц НАТО и обострение международных отношений.

На Ближнем Востоке все еще жестче и определенней. Полным ходом идут бомбардировки территории Ирака и Сирии, подконтрольной ИГ. Новая война набирает обороты. Говорить в такой ситуации об ошибках и недопонимании глупо и несерьезно. Речь идет о коренных сдвигах в системе современного мирового порядка. Точнее, о его коренной реконструкции.

К позиции Барака Обамы и Дэвида Кэмерона можно относиться как угодно. Но отрицать лидерство США и Англии в современном мироустройстве невозможно. Даже если российская угроза равна исламской только в головах Обамы и Кэмерона, это уже серьезный повод, чтобы задуматься о причинах и последствиях.

Например, к антироссийским санкциям и к коалиции против ИГ присоединился почти одинаковый набор стран. При этом оба списка процентов на 80-90 идентичны, включая экзотическую Австралию. Экзотическую, потому что интересы Австралии ни в том, ни в другом случае никак не задеваются. Можно также поиронизировать в отношении Черногории, Албании и Косово.

В обоих случаях речь идет о непризнании существующих границ. Точнее, о признании существующих границ несправедливыми

Но у украинского и ближневосточного кризиса помимо списочного состава коалиции есть более глубокое сходство. Оба решения — о санкциях против России и о начале боевых действий против ИГ — принимались в обход Совета Безопасности ООН. Оба решения стали грубейшим нарушением международного права. Вашингтону не привыкать игнорировать ООН, но в данном случае все серьезней. В обход ООН создана глобальная (неситуативная) коалиция во главе с США и Великобританией, которую существующие нормы международного права, а также институты и механизмы их регулирования не устраивают по факту. Особую пикантность ситуации придает одно обстоятельство. Коалицию создавали с целью наказать нарушителей норм международного права — Россию и ИГ.

Попытка поставить знак равенства между Россией и ИГ исключительно с точки зрения исходящих от них угроз, без выхода на системный уровень, выглядит надуманной и виртуальной.

Страну, обладающую вторым в мире ядерным потенциалом, приравнять к квазигосударству, чья армия, по разным оценкам, насчитывает от 20 тыс. до 100 тыс. боевиков, без серьезных логических допущений и провалов невозможно. Тем не менее виртуальная повестка уже материализовалась в реальную политику. "Антироссийская" коалиция и альянс, который США сколотили против ИГ, практически идентичны по составу и мощи.

Декларированный США общий подход к украинским и ближневосточным событиям на самом деле означает, что реальная конфликтная зона выходит далеко за пределы этих событий. Противостояние развивается не по линии США--Россия или США--ИГ, а находится на более глубоком уровне. Проще говоря, оба сценария являются не причиной общего кризиса, а его следствием.

Конечно, события на Украине и Ближнем Востоке можно объяснить чьей-либо (в зависимости от пристрастий) злой волей, имперскими амбициями или первобытным варварством. Кстати, так и происходит сегодня в мировом публичном пространстве. И это само по себе свидетельствует о крайне острой форме, в которой протекает кризис.

Раскачать ситуацию по чьей-либо воле без наличия внутренних предпосылок и причин невозможно. Не замечать эти причины — значит лишать события внутренней логики и смыла и, следовательно, исключить возможность их анализа.

Упрощенный взгляд на действительность по типу "во всем виноват Путин или Обама" формирует логику простых решений проблемы: разбомбить, уничтожить, расстрелять, лишить, отобрать, перекрыть вентиль. В результате конфликт воспроизводит сам себя на каждом новом витке.

Например, чьей злой волей можно объяснить итоги референдума в Крыму по присоединению к России: явка 83%, 97% за. Кто-нибудь может назвать, когда и как притесняли русских в украинском Крыму? Там ведь не только певец Макаревич строил дом, но и ведущий Киселев.

Почему Крым даже не ушел, а буквально без оглядки сбежал из Украины? Националистический бред Ирины Фарион трудно назвать такой причиной. Размер российских пенсий и "зеленые человечки" тоже не дают исчерпывающего ответа. А события в Одессе и на Донбассе произойдут позже.

Или действием каких внешних сил можно объяснить внезапное возникновение "Исламского государства"? Одна из многочисленных ближневосточных экстремистских группировок "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ) буквально за неделю снесла регулярную армию Ирака, при этом продолжая успешно действовать против армии Сирии. Провозгласила образование халифата и удерживает треть территорий двух соседних государств, оказывая сопротивление даже уже не на два фронта.

В чем привлекательность идеи "Исламского государства"? Почему воевать за ИГ едут люди фактически со всего мира, несмотря на пропагандистскую и военную мощь, которая задействована против них? Попытка объявить этих людей недочеловеками и варварами ровным счетом ничего не объясняет, а вызывает лишь новые вопросы. Например, почему современный цивилизованный мир порождает такое количество "недочеловеков и варваров"? И почему эти "недочеловеки и варвары" вызывают сочувствие у еще большего числа представителей современного мира?

Понятно, что проблемы возникли не вдруг. Понятно, что они носят глубокий исторический и культурно-религиозный характер. Понятно, что арифметически (демократическим голосованием) такие проблемы не решаются. Но точно так же они не решаются ковровыми бомбардировками и залпами "Града".

Общим в украинском и ближневосточном кризисе является то, что развиваются они на территории бывших империй. То есть в условиях искусственно проведенных границ и разделенных народов. А разрывы сегодня идут по линии старых геополитических шрамов и рубцов.

Ближний Восток в его нынешнем виде был сконструирован Англией и Францией после Первой мировой войны как итог раздела Османской Империи. Делили империю по принципу ресурсной базы. Границы рисовали произвольно. Турки, курды, арабы, сунниты, шииты, род, племя — ни один из этих параметров в расчет не брался. Разделенными оказались племена и народы с общей культурой и верой.

Противостояние развивается не по линии США-Россия или США-ИГ, а находится на более глубоком уровне

В результате государственные границы на Ближнем Востоке превратилась в некую условность, черту на карте. Равновесие конструкции поддерживалось на основе идеологии государственного гражданства, но главным образом — за счет политического баланса внешних сил. Дело в том, что в Ираке большинство населения — шииты, а у власти долгое время были сунниты. В Сирии все наоборот: население суннитское, а правят там шииты.

Суннитская элита (преимущественно военные кадры) после свержения Вашингтоном Саддама Хусейна была лишена власти в Ираке, но получила шанс на самореализацию в Сирии. Вооруженные и структурированные во время войны с Асадом сунниты рано или поздно должны были повернуть на землю своих предков, в Ирак. Примером для них были курды, которые при негласной поддержке США фактически создали на севере Ирака свою государственность.

В украинском кризисе ситуация по целому ряду критериев схожая. В прошлом административная (условная) граница между Россией и Украиной после развала СССР превратилась в государственную, разделив между собой не только людей с общей религией, культурой и историческим прошлым, но и семьи.

Все время с момента развала СССР Украина как государство была лишена внутреннего смысла. Смысл заменяла формула "мы не Россия", а устойчивость обеспечивалась гарантиями внешних игроков. Благодаря Будапештскому меморандуму, подписанному в 1994 году США, Россией и Англией.

В Европе государственные границы — результат консенсуса и за редким исключением совпадают с национальными. В ближневосточном и украинском варианте границы — результат внешнего проекта с последующей попыткой наполнить разделенные территории внутренним смыслом, придав им формальные атрибуты государственности.

Сегодня большой политический баланс разрушен. Силовое поле, которое удерживало территории в определенных границах, если не исчезло полностью, то сильно дезориентировано. Возобновился процесс самоидентификации народов по культурно-религиозным признакам через поиск общих целей и смыслов. То, что называется формированием "политической нации". Процесс этот в корне противоречит основам сложившегося мирового порядка и тренду по его развитию.

Сутью тренда было освоение новых рынков, открывшихся после распада социалистической системы. А его принципами — замена государства рынком в вопросах выработки национальной стратегии, развитие в противовес государственным сетевых неправительственных структур, корпоративное гражданство и приоритет личных интересов над общественными.

Позже это получит характеристику гражданского общества. Некой новой формы государственной самоорганизации, построенной по принципу страховой компании.

События последнего полугода показывают, что конец истории, объявленный в 1992 году американским политологом Фрэнсисом Фукуямой, не состоялся. А общественные структуры, выстроенные на контрактной основе, неустойчивы к колебаниям, и рушатся при первом же столкновении с реальными смыслами.

Сегодня на передний план вновь выходит идеология как базовый, основанный на приоритете общих ценностей над личными принцип самоорганизации общества. При этом поиск новой идентичности (идеологизация пространства) идет на общемировом уровне, а события на Украине и Ближнем Востоке всего лишь часть общего процесса.

Официальная версия гласит, что причиной украинского кризиса является "нарушение суверенитета и территориальной целостности". Формулировка взята из указа Барака Обамы о вводе санкций против России, подписанного им накануне принятия Верховным советом Республики Крым декларации о независимости.

Версия противоречит прецеденту Косово. Кстати, в тексте крымской декларации о независимости помимо ссылки на Устав ООН есть ссылка на решение Международного суда ООН по Косово от 22 июля 2010 года. Судебная формулировка никаких разночтений не допускает: одностороннее провозглашение независимости частью государства не нарушает норм международного права.

В Европе государственные границы за редким исключением совпадают с национальными

Причиной ближневосточного кризиса Кэмерон и Обама в своей совместной статье назвали жестокость исламистов без границ. Однако пока эта жестокость не пересекла границ Сирии, исламистов из ИГИЛ вселенским злом никто не объявлял.

Получается, ради того, чтобы предотвратить развал Украины, США объявили холодную войну России и двинули войска НАТО к ее границам, заставив Европу и Японию в ущерб собственным интересам к этой войне присоединиться. И это притом, что в последнее время мир был свидетелем гораздо более эпохальных политических катастроф, таких, как кровавый развал Югославии и относительно мирный распад СССР.

Украина, несомненно, является субъектом мировой политики и важной составляющей в системе мировой безопасности. Это так, но не до такой степени, чтобы из-за ее проблем рушить эту самую мировую политику и мировую безопасность. Можно возразить, что дело не в Украине, дело в принципе. Именно о принципах и идет речь.

Почему при принятии антироссийских санкций в обход Совета Безопасности ООН было нарушено не только международное право, но и базовые принципы современного мирового порядка? Такие как презумпция невиновности и право частной собственности?

Почему против кучки (общепринятая терминология) исламских боевиков консолидируется полмира и вся боевая мощь блока НАТО? А решение о создании коалиции и начале боевых действий при этом принимается также в обход СБ ООН?

До какой степени надо напугать цивилизованный мир, чтобы в ответ он начал жертвовать базовыми основами своей цивилизации? В чем угроза? В силе России и "Исламского государства" или в слабости этих самых основ?

Ответ на эти вопросы, как ни странно, содержится все в том же указе Барака Обамы о вводе санкций против России. Точнее, в дате его подписания — 6 марта 2014 года. В этот день Верховный совет Крыма принял решение о присоединении к России и вынес этот вопрос на референдум. Декларация о независимости Крыма будет прията позже.

Причина украинского кризиса не в отделении Крыма от Украины (прецедент Косово), а в его присоединении к России. Чисто гипотетически, если Крым с просьбой о гарантиях независимости обратился бы к США, и США согласились их предоставить в виде канонерок в Севастополе, кто-нибудь в мире (включая Украину) объявил бы это угрозой мировому порядку?

С исторической точки зрения украинский кризис это, конечно же, продолжение распада империи, только уже по югославскому сценарию. Или по ближневосточному, если угодно. Что и пугает сегодня Лукашенко и Назарбаева. Процесс распада оставался мирным, пока он касался всей территории бывшего СССР и всех устраивал. Однако присоединение Крыма к России — явление обратного порядка. Явление это пока не имеет четко выраженной идеологической основы и аморфно формулируется как возрождение "Русского мира".

Именно эту угрозу имела в виду госсекретарь США Хиллари Клинтон, когда два года назад заявила, что Вашингтон не допустит интеграции постсоветского пространства под видом хоть Таможенного, хоть Евразийского союза.

В случае с ИГ угроза мировому порядку также не в безграничной жестокости боевиков или территориальной целостности Ирака. Проект "Исламского государства" — это не попытка переделить Ближний Восток. ИГ, как и присоединение Крыма к России, это заявка на интеграцию региона, альтернативную проекту глобализации и на альтернативных либеральным ценностям принципах.

Взаимный антагонизм цивилизованного мира и "Исламского государства" легко объясним, ислам давно и целенаправленно демонизируют. Случай с Украиной объяснить сложнее, кровавое столкновение идет, казалось бы, между родственными традициями.

21 мая 2013 года в соборе Нотр-Дам-де-Пари перед алтарем для венчания застрелился французский писатель Доминик Веннер. Сразу после трагедии в прессе появится версия, что сделал он это в знак протеста против закона об однополых браках. Версия станет доминирующей, хотя предсмертная записка писателя свидетельствует о более глубоком подтексте его поступка: "...Я восстаю против отравляющих душу ядов, против индивидуалистичных желаний, что разрывают нашу связь с корнями и традиционными формами бытия... Преобладающий на данный момент дискурс по уши погряз в двойных стандартах, европейцам придется рано или поздно справляться с последствиями этой двусмысленности. Не имея родовой религиозной системы, являющейся надежным якорем в пучине непостоянства, со времен Гомера нас все же объединяет общая родовая память, кладезь вечных ценностей, которые послужат основанием для нашего грядущего возрождения в метафизическом отрыве от царства количества — причины всех бед современного мира...".

В свое самоубийство Доминик Веннер, безусловно, вкладывал символический смысл. И это было признано почти всеми наблюдателями во Франции и в Европе.

За последние несколько лет в ценностных основах современного либерального общества произошел глубинный слом традиции. Культ свободы личности во всех ее проявлениях уничтожил понятие нормы. Речь даже не об однополых браках.

Предметом открытых дискуссий стали традиционно табуированные темы инцеста и педофилии. Ревизии подвергаются практически все основополагающие заповеди, как предлог используется двуличие и лживость служителей церкви. Разрушение ценностных основ и смыслов современной цивилизации идет на подсознательном уровне. Человек может быть примерным христианином, исправно посещать церковь, но при этом абсолютно искренне верить, что каждый человек вправе самостоятельно решать, как ему жить.

Исчезновение понятия нормы формирует антисоциальную среду (все разрешено) и делегитимизирует власть. Применение силы и принуждение со стороны государства основано на согласии всех членов общества вокруг общих ценностей, которые и определяют границы дозволенного. Культ личной свободы полностью соответствует принципам гражданского общества. Он уничтожает национальные особенности общества и напрямую связан с изменением природы государства. На смену власти большинства приходит отстаивание интересов меньшинства.

Произошел глубинный слом демократической традиции. Формируется новый тип аристократии, в основе которой не первородство, а интеллектуальное или креативное превосходство. Принцип замкнутости и элитарности убивает стимулы к развитию общества, консервирует ситуацию и ведет к деградации. То, что Бердяев называл новым средневековьем, а постсоветские политологи — застоем.

Эти два процесса — уничтожение национальных особенностей осваиваемых глобализацией территорий и подрыв демократической традиции в центре принятия решений — предопределили параметры сегодняшнего кризиса. Произошло разрушение согласия мировых игроков вокруг ценностных основ проекта глобализации.

Возникающие противоречия уже невозможно разрешить в рамках действующих механизмов. ООН из переговорной площадки превратилась в трибуну для высказывания ультиматумов. Центр принятия решений и их легитимации переместился в региональные структуры и блоки. Такие как ЕС, НАТО, БРИКС, ШОС, ОИК, АСЕАН и т. д.

Примечательно в этом смысле то, что переход от личностных санкций против "друзей Путина" к секторальным санкциям против России (полномасштабная экономическая война) произошел не после инцидента с малайзийским Боингом в небе Украины, как это принято считать. О секторальных санкциях Барак Обама объявил сразу после завершения саммита стран БРИКС в Бразилии. Саммит принял целый ряд решений, откровенно подрывающих мировой порядок. Не в смысле нарушения норм международного права, а в смысле перераспределения сфер влияния.

Помимо создания Банка развития (аналог Всемирного Банка) и Пула валютных резервов (аналог МВФ) было принято решение о создании энергетической ассоциации БРИКС. А в рамках этой ассоциации был согласован Резервный банк топлива (аналог стратегических запасов нефти США) и Институт энергетической политики (аналог Управления энергетической информации США). Проектирование в рамках БРИКС структур, дублирующих существующие механизмы регулирования мирового рынка, выглядит паллиативом. Полноценными эти структуры могут стать только в случае замены доллара на другую резервную валюту.

Любопытный нюанс, перед саммитом БРИКС произошла внеплановая двусторонняя встреча Ангелы Меркель и Владимира Путина. Саммиту предшествовал чемпионат мира по футболу. Меркель прилетела на финал, а Путин — на саммит. 13 июля после финала чемпионата мира встретились Меркель и Путин. 16 июля лидеры стран БРИКС объявили о результатах саммита, а Барак Обама — о вводе новых санкций против России. 17 июля в небе Украины был сбит малайзийский Боинг. Трагедия стала фоном, на котором после долгих дебатов и давления со стороны США Европа вынуждена была присоединиться к санкциям...

С политической точки зрения Ближний Восток и Украина всего лишь периферийные проявления глобального кризиса всей системы. Прежняя конструкция, собранная по итогам первой и второй мировых войн, валится на глазах. Разрыв идет по старым швам на основе суверенизации и возрождения статуса национального государства.

Процесс на некоторое время затормозила глобализация. Но ценностный консенсус вокруг идеи создания единого мирового рынка с едиными правилами регулирования разрушен. Получение общего мандата на применение силы в международном масштабе для защиты своего образа жизни, как это происходило еще недавно, сегодня уже невозможно.

Если же попытаться описать процесс глобального кризиса в терминах экономических противоречий, то выглядит это следующим образом. Для создателей и лидеров современного мира любой альтернативный интеграционный проект является попыткой уйти от ответственности и нежелание платить по своим прошлым обязательствам. А для "альтернативщиков" и аутсайдеров неприемлемой является ситуация, когда под успех "общего будущего" заложено все мировое имущество, а чеки выписаны лишь узкому кругу конкретных лиц.

Мир вступает в эпоху поиска новой идентичности. Пока на региональном уровне. Процесс еще не завершен. Проблема не в самоуправстве России или исламистов. Проблема в отсутствии фундаментальных основ будущего мирового порядка, а главное — в согласии мировых игроков с этими основами.

Мир не может существовать в ситуации неопределенности. Невозможность осмыслить процесс сборки, предложить идеологию новой действительности и порождает на свет чудовищ прошлого мира в виде борьбы всего цивилизованного мира с "варварами и убийцами".