На прошлой неделе в "Тщетную предосторожность" Михайловского театра был введен Иван Васильев, исполнивший партию Колена. На дебюте побывала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
Фото: Коммерсантъ / Станислав Левшин
Фото: Фото ИТАР-ТАСС
Вот уже полгода мамаша Симона тщетно запирает Лизу в комнате, надеясь выдать ее замуж за богатого дурачка Алена. За это время почти все солисты Михайловского театра соблазнили милую пейзанку. Сейчас пришел черед Ивана Васильева примерить на себя роль сельского кавалера в балетной интерпретации галантных игр. Партнеры по спектаклю ему достались замечательные — Анастасия Соболева (Лиза) и Николай Цискаридзе (Симона), да и сама "Тщетная предосторожность" получилась очень гармоничной и праздничной, из категории "такое не забывается".
"Тщетная предосторожность" — балет не новый для Ивана Васильева: этот спектакль он танцевал, будучи солистом Большого театра, в той же самой версии Аштона. Поэтому, благополучно избежав нервозности, которая присуща любому дебюту (даже у такого опытного танцовщика), господин Васильев встретился с Коленом как со старым знакомым. Предлагаемые обстоятельства роли очень созвучны артистическому темпераменту этого кудрявого любимца публики. Игривость деревенского ловеласа, минимум психологических рефлексий и совершенная свобода танца без оков — основные слагаемые выступления Ивана Васильева в "Тщетной предосторожности". Простоватость и некоторое крестьянское упрямство его героя не снижают эмоционального градуса: в прямолинейной открытости есть свое наивное очарование. Господин Васильев словно стряхнул с себя груз ответственности с необходимостью устанавливать танцевальные рекорды и устроил превосходный артистический капустник (в паре с Николаем Цискаридзе). И без того насыщенная актерскими "прибаутками" роль Колена в интерпретации господина Васильева стала "бенефисной": танцовщик отыграл каждый эпизод своего сценического пребывания на все сто! Жадно съедена тарелка с кашей, предназначенной для кормления кур (не иначе как перед спектаклем артисту пришлось сесть на жесткую диету), виртуозная (я бы сказала, профессиональная) откупорка винных бутылок зубами, ужасно забавная попытка ущипнуть за пухлую попку зазевавшуюся курицу и последовавшая за этим мини-битва с Петухом, да такая азартная, что в воздух взметнулись пух и перья! Безупречна танцевальная часть, в которой простоватость манер скрывает влюбленность до дрожи. В какой-то момент первого дуэта с Лизой показалось, что обоих настиг солнечный удар: это было какое-то танцевальное наваждение, скрыть которое не могла невинная игра в лошадки. В грубоватой нарочитости вариаций проявлялась цельная простота однолюба, которая подкреплялась рискованными воздушными поддержками, выполненными без тени сомнения.
Николай Цискаридзе в партии мамаши Симоны продолжил "бенефисное" ощущение от балета, заданное Иваном Васильевым. Он смягчил гротескность образа строгой надзирательницы, значительно ее омолодил, добавил неизбывного женского кокетства и чуть грустной умудренности, как, например, печально-обреченный вздох Симоны в сцене сватовства Алена: да, дурачок, но ведь придется... В этой Симоне намного больше любви, чем строгости, и, кажется, она сама удивляется неожиданному взрослению дочери, ведь у нее самой еще целая армия поклонников, на которых она натренировала весьма прицельное метание всевозможных предметов, с блеском продемонстрированное на Колене. И вполне возможно, стремление Колена проникнуть в дом она поначалу приняла на свой счет. В трактовке роли господин Цискаридзе щедро рассыпал множество микросюжетов: с каким наслаждением Симона сшибает, словно кегли, поклонников в чечетке и как очаровательно-пренебрежительно машет рукой: "Ах, одним больше, одним меньше"; с каким азартом она, словно гоголевский Ноздрев, раскладывает пасьянс "на Лизу", в ажиотаже тыча в нос дочери счастливую карту, и с какой сильфидной грацией бросает взгляд в зеркало, перед тем как открыть дверь!
Третья участница этого замечательного спектакля — Анастасия Соболева — поддержала и подстроилась под своих талантливых партнеров, а такая способность многого стоит. В дуэтах с несколько прозаичным, но неугомонно веселым Иваном Васильевым ее Лиза продемонстрировала немало смекалки, подзадоривая и ласково подшучивая над возлюбленным. В опытках убежать от опеки мамаши она не становилась enfant terrible, не терроризировала ближайшую родственницу капризным непослушанием, но лукаво пыталась перехитрить столь же хитрую матушку и без досады, но с извиняющейся улыбкой принимала свое поражение. Ее врожденная утонченность и тихая мечтательность гармонизировали окружающий мир. А чертики непослушания выпрыгивали из тихого омута во время вариаций и невероятно задорной коды второго акта.