Города из стали

Металлургическая отрасль, несмотря на санкции, тревожные сигналы с фондового рынка, демонстрирует реальное развитие. Важно это не только для ВВП, но и для сотен тысяч человек — жителей десятков моногородов, выросших вокруг градообразующих металлургических компаний. Об этом же свидетельствует и первое исследование по металлургическим моногородам, подготовленное ИЦ "Промышленность и общество" специально для "Ъ".

Практически все металлургические центры (не берем в расчет такие промышленные региональные столицы, как Екатеринбург, Новосибирск, Липецк или Челябинск) — моногорода, жизнь в которых процветает, если градообразующее производство на подъеме, и стагнирует, если производство закрыто или в кризисе. 75 из 313 моногородов России признаны проблемными. Это вынудило федеральное правительство создать Фонд развития моногородов с бюджетом 25 млрд руб. на 2015-2017 годы. Фонд уже выделил 1,1 млрд руб. Краснотурьинску: компания "Русал" закрыла здесь в нынешнем году Богословский алюминиевый завод. Задача фонда — финансировать развитие инфраструктуры и запускать инвестиционные проекты в моногородах. В кризисный список попадают города, где наличествует две из пяти проблем: градообразующее предприятие закрыто или находится в стадии банкротства, сокращение сотрудников предприятия превысило более 10%, плохая конъюнктура рынка, общий уровень безработицы в городе в два раза превышает среднероссийский и, наконец, данные социологии в городе отражают депрессивный характер общественных настроений.

УГМК-Холдинг разработал программы комплексного развития вместе с муниципальными властями Верхней Пышмы (где программа, рассчитанная на 2013-2015 годы в размере 25 млрд руб., уже действует), Ревды и Серова. Практически у каждого крупного промхолдинга есть собственный "фонд социального развития". В некоторых случаях — пример тому фонд "Металлург" на Магнитке — жизнедеятельность таких структур составляет более 20 лет. Не всегда создаются фонды универсальные, но при каждом металлургическом холдинге есть фонд, специализирующийся на том или ином направлении социальной политики — как правило, это образование или защита детства.

Все чаще местные власти в моногородах сливаются с градообразующим предприятием в единый управленческий организм (Серов, Череповец, Выкса, Магнитогорск и многие другие). Причина этого — серьезная взаимная зависимость градообразующего предприятия и города локации.

Правильно устроенное промышленное территориальное образование работает как единый социально-производственный организм. Там, где завод и город выработали общую стратегию развития, бизнес-задачи предприятия решаются гораздо проще. На мой прямой вопрос, а не стоит ли вообще законодательно закрепить за градообразующими предприятиями больший контроль развития моногородов, глава УГМК-Холдинга Андрей Козицын отвечает: "Не совсем корректно подменять структуры власти в моногородах. Необходимо конструктивно взаимодействовать с властью. Законодательство в межбюджетной сфере настроено таким образом, что если, допустим, у муниципалитета есть проектно-сметная документация на тот или иной проект, то у нас есть возможность через субъект власти тот или иной вопрос решить. Для этого нужно потратить какую-то часть денег и проявить определенный профессионализм при продвижении этого проекта при работе с субъектом. В этом плане мы со всеми муниципалами работаем. С рядом муниципалитетов мы более глубоко работаем, развивая в той или иной степени социальную сферу".

Крупные модернизационные проекты в производственном комплексе заставили металлургические комбинаты реформировать собственную систему подготовки кадров. Один из характерных примеров: вслед за запуском цеха "белой металлургии" на Первоуральском новотрубном заводе (группа ЧТПЗ) холдинг открыл и собственный технический вуз. Вслед за этим открыл свой технический университет УГМК.

Это вершина айсберга. В металлургии произошла настоящая революция в системе подготовки кадрового состава и, что важно, созданы механизмы его удержания. В первую очередь — в сфере культуры, образования, здравоохранения. Даже экологические проекты превратились из сферы защиты от санкций со стороны государства в инструмент улучшения среды обитания работников завода. Открытие, например, детского горнолыжного комплекса в Медногорске (силами Медногорского медно-серного комбината) столь же важно для промышленников, как и новость об очередном производственном успехе.

Первый компонент этой революции — программы оптимизации социальных расходов. Такая оптимизация вовсе не заключается в машинальном сокращении объемов финансирования на КСО или отказе от социальной инфраструктуры (здравниц, спортивных клубов и проч.). Речь, как правило, идет о сокращении избыточной инфраструктуры, объектов с дублирующими функциями либо о сокращении финансирования на объекты, не находящиеся в собственности корпораций (по этой причине, в частности, снижает бюджет социальных расходов "Северсталь").

Второй по важности компонент — модернизация собственной социальной инфраструктуры. Например, медицинские и спортивные объекты, которые управляются промышленниками, предоставляют услуги не только сотрудникам предприятия, но и остальному населению — и, как правило, значительно качественнее, нежели муниципальные. Например, созданные для обслуживания работников предприятий "УГМК-клиника" или медцентр ММК являются лидирующими предприятиями медицинского обслуживания на Урале, выигрывая жесткую конкуренцию на рынке услуг здравоохранения (соответственно, в Екатеринбурге и Магнитогорске).

Проведенные в ряде металлургических холдингов программы модернизации социальной сферы ("Северсталь", "Норильский никель", УГМК, "Металлоинвест" и другие) были направлены на унификацию моделей управления и кадровой политики, приведение их в соответствие с корпоративными стандартами управления. Как показало недавнее исследование центра "Промышленность и общество", металлургические компании развивают корпоративное здравоохранение фактически как дочерний бизнес.

На большинстве предприятий существуют мотивировочные программы удержания персонала — от премий до льготных условий приобретения жилья. Причем часто, например в Полевском (Свердловская область), инициатором корпоративных жилищных программ, в данном случае на Северском трубном заводе, является непосредственно руководство предприятия. В Полевском на средства холдинга ТМК, владеющего СТЗ, выстроен коттеджный поселок на 122 семьи и строится не менее масштабный поселок таунхаусов — все для работников градообразующего завода.

Корпоративная культура промышленных предприятий активно распространяется на городскую среду и меняет культуру жизни города локации промышленного объекта. Условия работы на заводе в подавляющем большинстве случаев лучше, чем условия работы в других сферах городского хозяйства.

Тем не менее вопрос содержания объектов социальной инфраструктуры на балансе корпорации — это практически всегда тема для внутрикорпоративной полемики. С точки зрения краткосрочных финансовых показателей, конечно, было бы полезно вывести социальную инфраструктуру за баланс. В конечном итоге, как правило, решающее слово остается за владельцем бизнеса.

В ряде случаев на подобные решения влияет система получения выгодных западных кредитов. В частности, получивший кредит на модернизацию в чешском банке Ашинский металлургический завод (Челябинская область) был вынужден вывести за баланс все свои сопутствующие социальные проекты (образовательные, футбольный стадион и проч).

Но это отразилось лишь в показателях финансовой отчетности. По факту, развитие всех социальных проектов Аши осталось заботой градообразующего завода.

И вложения в социалку вовсе не бессмысленны и не альтруистичны. Металлургическая отрасль, несмотря на тревожные сигналы с фондового рынка, не только не выказывает признаков стагнации, но и демонстрирует реальное развитие. То есть российские металлургические предприятия в целом адаптировались к колебаниям рынка.

Один из рецептов устойчивости — опора на лояльный кадровый ресурс. Вокруг каждого производственного кластера в последние годы выстроилась во многом уникальная с точки зрения мировых управленческих стандартов социальная среда, которую можно охарактеризовать в соответствии с традициями российского территориального хозяйственного устройства как промышленное земство.

Если в США и Западной Европе социальная ответственность бизнеса складывается из трат на экологию, благотворительность и инновации, дающие новые рабочие места, то в России промышленники инвестируют в общественную сферу напрямую, создавая социальные объекты как свое конкурентное преимущество. Андрей Козицын, один из самых последовательных сторонников комплексного социального развития вокруг своих предприятий, объясняет это жизненной необходимостью: "В XXI веке люди перемещаются туда, где им жить лучше, комфортнее".

Игорь Рябов, ИЦ "Промышленность и общество"